Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

в рыло, но обязан изображать полное неведение, Квинт Амбросий внятно растолковал ему, что долг надо погасить быстро, пока не начались суды, решение которых без надлежащей денежной подпитки может быть неожиданным. Мы с ростовщиком не сговаривались развести лоха попавшего в беду. Каждый поступает, как выгодно ему, и в итоге работает и на компаньона.

Я сразу перешел к делу:

— Заберу домус за миллион сестерциев и рухнувшую инсулу за полмиллиона. Сделку заключим прямо сейчас.

— Ты издеваешься надо мной⁈ Это слишком дешево! — возмутился Спурий Геганий, явно не умеющий торговаться. — Я только в инсулу вложил в два раза больше! Я хочу не меньше трех миллионов!

— Да, видел обломки в яме. Можешь забрать их, — предложил я.

— Часть здания еще стоит, — проинформировал он.

— Это не значит, что ее не придется сносить, когда начнется стройка. Или завтра она тоже просядет и развалится, — возразил я и подковырнул: — Ты ведь хорошо разбираешься в архитектуре, нанял самых лучших в Риме строителей.

Я сразу догадался, что чувак ни ухом, ни рылом, ни очми, ни речми в строительстве. Наверное, сделал капитальный ремонт своего домуса и возомнил себя крупным специалистом. Впрочем, наличие плывуна никто из нынешних строителей не обнаружит. Надо проводить геологические изыскания, а это дорого, долго и не с их знаниями. В лучшем случае выроют шурф глубиной метра три-четыре, посмотрят грунт и глубину залегания подземных вод — и хватит. Я тоже не архитектор, но, как геолог, хотя бы понимаю, что произошло, почему и как это исправить.

— Ты даже не представляешь, сколько надо будет сделать, чтобы восстановить разрушенное. Легче и дешевле построить новое, но для этого все равно придется убирать старое, — с умным видом выдал я.

Спурий Геганий поверил мне и начал сбавлять цену. Процесс этот засасывающий. Сделал один шаг, будет и второй. Только опытный торговец всегда завышает цену настолько, насколько готов уступить, и упирается рогом, дойдя до этой точки. Если уступит и ее, то покатится дальше.

Я добил продавца сказочным предложением, подкинутым его женой:

— Миллион восемьсот тысяч сестерциев наличными и полгода можешь жить в домусе бесплатно. Если захочешь дольше, договоримся о цене.

Аренда такого домуса стоит десять-двадцать тысяч сестерциев за полгода, но возможность пожить на старом месте никакими деньгами не измеришь. Видимо, предложенная сумма покрывала его долг ростовщику, поэтому Спурий Геганий сдался. Сделка была закрыта в течение получаса. Наличные так и не появились. Я отдал векселя Квинту Амбросию, а он другие — продавцу и выписал еще один на сдачу.

— Всё, мы в расчете, — сообщил ростовщик Спурию Геганию. — Нужны будут деньги в долг, приходи.

— Нет, больше ни в какие сомнительные сделки не полезу! — объявил тот.

Мне сразу вспомнились алкоголики, которые говорят, что с пьянкой всё, завязали.

Глава 58

По нынешним меркам я разбираюсь в архитектуре очень хорошо, особенно для такого простого случая, как строительство шестиэтажного дома. С учетом того, что высота этажей, кроме первого, всего два метра, здание не такое уж и высокое. Плывуна больше нет. Образовавшаяся пустота заполнена обломками туфа, ставшими прекрасным фундаментом. Пришлось потратить время на рассортировку, отобрать уцелевшие блоки и камни. Их привозят по ночам из каменоломен, расположенных за городом. Раньше добывали прямо в нем, наковыряв катакомб, которые прославятся, благодаря первым христианам. Сейчас их называют цеметериями (усыпальницами), потому что богатые римляне на своих земельных участках устраивают в них склепы для умерших членов своего рода. Нанятые мной рабочие отобрали всё, что может пригодиться, а остальное вывезли по ночам на арбах за пределы крепостных стен, свалив на неугодьях, стихийных свалках мусора. Образовавшееся углубление я решил использовать для создания полуподвального этажа, в котором будут склад, большой сортир и цементная емкость для сбора дождевой воды и хранения ее и доставленной из фонтанов на случай пожара. Цистерну, стоявшую во дворе, продал за ненадобностью. Первый этаж, который был сантиметров на шестьдесят выше остальных, укоротили в этой секции ровно настолько же, превратив в жилой с двумя квартирами большой площади с узкими стеклянными окнами и собственной каменной лестницей с деревянными перилами, ведущей к расположенным рядом двум входным дверям. Остальное было, как в других домах по соседству.

Руководить строительно-ремонтными работами я нанял своего другана Факунда Новия. После отъезда Октавиана Августа в азиатские провинции ученый остался без патрона и средств к существованию. Я поддерживал его, подкармливая, давая немного денег, но для обоих это была неловкая ситуация, поэтому Факунд Новий по возможности зарабатывал, как архитектор, контролируя проект от начала до конца. Ранее он рассказал мне, как приходится постоянно сражаться с рабочими и поставщиками материалов, которые так и норовят схалтурить, обсчитать, обворовать… Глаз да глаз нужен. Вот он и стал моим глазом, заодно получив хорошие, по его меркам, деньги. Факунд Новий порывался поработать бесплатно, как клиент, однако быстро уступил, когда я сказал, что ученому такого высокого уровня негоже иметь патрона ниже, чем император.

Флавия обрадовалась, узнав, что я купил инсулу, и ее буквально расперло от злорадного торжества, когда сообщил, что отныне домус Суприя Гегания принадлежит мне. Для полного счастья не хватило только понаблюдать, как бывшие владельцы будут покидать свое жилье.

— Это обошлось бы нам в лишние две-три сотни тысяч сестерциев. Слишком дорогое удовольствие, перебьешься, — объяснил я.

Жена согласилась, что за такие деньги она как-нибудь подождет полгода, но галочку в списке моих прегрешений поставила.

Я собирался потратить на восстановление инсулы имевшиеся в наличии миллион триста тысяч сестерциев, но этой суммы хватило только до весны и на три с половиной этажа в восстанавливаемых секциях. Залезать в долги не хотел. В ход пошли золотой запас, полученный от Октавиана Августа, и драгоценные камни, на которые еще не положила глаз жена, а потом переехал раньше времени в латифундию, чтобы заняться изготовлением зеркал. Флавия заупрямилась, заявила, что покинет Рим, когда станет совсем тепло. Если бы я начал уговаривать, наверное, так бы и поступила. Не услышав то, что хотела, заподозрила неладное или скучно стало, потому что выносить мозги мужу намного интереснее, чем прислуге, и через полторы недели прислала весточку, чтобы обеспечил и ее переезд. Мне как раз надо было отвезти готовые зеркала в Рим, где они стоят дороже, продать и оставить деньги Факунду Новию на погашение задолженности строительным рабочим. Сейчас задержка зарплаты на месяц-два считается чуть ли не нормой, так что из-за трех