Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

Меня зовут Корокотта

Цикл «Вечный капитан»

1.Херсон Таврический (Византийский).

2.Морской лорд.

3.Морской лорд. Барон Беркет.

4.Морской лорд. Граф Сантаренский.

5.Князь Путивльский.

6.Князь Путивльский. Вечный капитан.

7.Каталонская компания.

8.Бриганты.

9.Бриганты. Сенешаль Ла-Рошели.

10.Морской волк.

11.Морские гезы.

12.Морские гёзы. Капер.

13.Казачий адмирал.

14.Флибустьер.

15.Флибустьер. Корсар.

16.Под британским флагом.

17.Рейдер.

18.Шумерский лугаль.

19.Народы моря.

20.Скиф-Эллин.

21.Перегрин.

22.Гезат.

23.Вечный воин.

24. Букелларий.

25. Рус.

26. Кетцалькоатль.

27. Намбандзин.

28. Мацзу.

29. Национальность — одессит.

30. Крылатый воин.

31. Бумеранг вернулся.

32. Идеальный воин.

33. Национальность — одессит. Второе дыхание.

34. Любимец богини Иштар.

35. Ассирийский мушаркишу.

36. Ворота богини Иштар.

37. Карфагенский мореход.

38. МЕНЯ ЗОВУТ КОРОКОТТА.

© 2025

Глава 1

Северное побережье Пиренейского полуострова сильно отличается от остальных его частей. Здесь климат мягкий, влажный. Кантабрийские горы останавливают тучи, приплывшие с Атлантики, заставляют разгрузиться у их подножия. В отличие от внутренних районов полуострова, сухих, жарких, здесь много зелени и рек, коротких, но многоводных. Две такие сливались перед впадением в океан, эту часть которого аборигены называют Кантабрийским морем, а позже станет Бискайским заливом. На каменистом мысе у места слияния находится поселение под названием Вересуэка. Живут в нем кантабры, которые образовались из слияния пришлых кельтов с местными племенами иберов. Карфагеняне и вслед за ними римляне называли их кельтиберами, как и всех остальных обитателей Пиренейского полуострова, деля только на лояльных и нелояльных. Последних уничтожают. Караваны римских купеческих галер делают здесь остановку на ночь, следуя на Британские острова и обратно. Ночуют на низком песчаном острове, который перед мысом. Аборигены продают купцам продукты питания, несмотря на то, что вся северная часть Пиренейского полуострова сейчас воюет с римлянами.

Когда я подплывал на лодке к устью слившихся рек, по песчаному пляжу ходили подростки в коротких, выше колена, шерстяных небеленых туниках с овальным вырезом и без рукавов, собирали в мешки выброшенные штормом на берег морские водоросли. Наверное, для получения поташа, он же карбонат калия, который используют для окрашивания тканей, получения мыла, стекла… Предполагаю, что в этом поселении мыло и стекло не производят за ненадобностью. Поташ им требуется для окраски шерстяных тканей, судя по большим отарам овец, которые паслись на склонах гор. Увидев меня, детвора бросила увлекательное занятие, уставилась на подплывающую лодку с чужаком. Смотрели без страха, потому что находились, как они считают, на безопасном расстоянии. Если вдруг направлюсь в их сторону, убегут. Делаю вид, что не замечаю детвору. Ничего нового они мне не скажут. Я и так знаю, где нахожусь и что сейчас двадцать шестой год до нашей эры. К тому же, умаялся на веслах, не до зигзагов, скорей бы добраться до мыса. Хорошо, что прилив помогает, практически остановивший речное течение. На суше меня ждет экзамен «свой-чужой», после чего разрешат пожить до прибытия римского каравана. Что будет завтра и далее, не знаю. Специально не стал читать, чтобы жизнь была интересней.

Добравшись до мыса, огибаю его с востока, нахожу что-то типа лодочной станции. Десятка три небольших лодок покачиваются на воде, привязанные к вбитым в землю деревянным колам или к одному из пяти каменных кнехтов, похожих на перевернутые кегли. Я мощусь к дальнему, которой удерживает наименьшее количество плавсредств. Пропускаю гашу своего фала в две чужие, что не мешала снять их, накидываю на серый каменный кнехт, который вблизи кажется поклеванным курами. Весла забираю с собой, потому что ни в одной лодке их нет. Обычно в таких маленьких населенных пунктах не воруют, тем более, лодки. Кому их продашь⁈ Круто вверх идет широкая тропа, кое-где подрубленная, чтобы получились ступеньки, упираясь в высокие старые двустворчатые дубовые ворота. Дерево уже сильно посерело, кажется окаменевшим. Одна створка открыта, и видно, что тропа, протиснувшись между стенами двух домов с тростниковыми крышами, переходит в улицу, стертую до камня. Немного дальше она раздваивается. По обе стороны каждого ответвления небольшие одноэтажные каменные дома без окон. Всего их около сотни. Значит, не менее полутысячи жителей. Дворы отсутствуют, вход прямо с улицы. Некоторые строения впритык к соседним, некоторые наособицу. Возле последних кошара, загороженная тремя горизонтальными рядами толстых брусьев. Сейчас пустуют. Наверное, ночью держат в них скот. Улицы тоже пусты. Из одного дома вышла было простоволосая босая пожилая женщина в шерстяной беленой тунике-безрукавке, увидела меня, посмотрела несколько секунд удивленно, после чего зашла обратно. Слышно было, как проскрипел деревянный засов. Размечталась, дура!

На довольно большой плоской вершине холма находилась площадь, почти посередине которой рос толстенный дуб. На нижних ветках висели разноцветные ленточки, глиняные, свинцовые и бронзовые фигурки, напоминающие елочные украшения. У ствола стояла темная каменная чаша, похожая на почерневший гриб с вогнутой шляпкой. Наверное, использовалась для сбора крови при жертвоприношениях. Судя по высоте чаши, убивали баранов.

Дальше по улице находился нужный мне дом. Возле него было свободное место, к которому выходила еще одна дверь, но вместо кошары стоял под навесом из тростника длинный тяжелый дубовый стол и две дубовые лавки. За дальним концом сидели трое пожилых сухих невысоких мужчин с длинными и наполовину седыми усами и многодневной щетиной, похожие, как братья близнецы, хотя сразу понял, что они если и в родстве, то дальнем. У всех на голове шерстяные шапочки, похожие на маленькие береты. Одеты в шерстяные туники без рукавов и с овальным вырезом, подпоясанные веревками, за которые были засунуты у одного нож в кожаном чехле, а у остальных деревянные челноки для плетения рыболовных сетей с длинным концом с ушком и вилочкой посередине и с противоположной стороны выемка. Босые ноги были с темно-серыми ступнями с потресканной кожей. Перед мужчинами стояли по щербатой глиняной чашке емкостью грамм на двести и кувшин литра на полтора с носиком на узком горлышке. Судя по запаху, пили вино. В маленьких населенных пунктах не бывает узкоспециализированных постоялых дворов, трактиров, харчевен да и торговых лавок тоже, потому что нет постоянного и хорошего спроса. Приторговывают из дома. Точнее, сплошной бартер, обмен одних излишков на другие. Разве что римские купцы приобретают еду за деньги, потому что покупателей на дорогие товары здесь нет, а дешевые так далеко везти невыгодно. Бывают они редко и недолго.

Я поздоровался с ними на том кельтиберском языке, который освоил, когда жил возле Гадеса, и поставил весла, прислонив веретенами к стене. Рядом опустил на землю