В договор не входит - Лина Ласс

чувствуя на себе невидимый взгляд, я часто оборачивалась, оглядываясь по сторонам, боясь и надеясь встретиться лицом к лицу с моим призраком.

Где он сейчас? Чем занят? Нашёл ли уже ту, которая заменит меня? Какая несчастная судьба заставит её подписать постыдный контракт, кто знает? Единственное, что я могла сказать с уверенностью – она будет похожа на меня.

Я избегала даже смотреть на Эйфелеву башню, боясь снова ощутить всю тяжесть воспоминаний, но по ночам она сверкала огнями, напоминая о прошлом. Куда бы я ни пошла, она словно следовала за мной или же ноги сами вели к ней и тому вечеру, наполненному запахом приближающейся грозы и поцелуями под дождём. Тело простреливало желанием при малейшем напоминании. Неудивительно, что, покончив с делами, я как можно скорее вернулась домой, где боль притуплялась.

Глава 34

– Вот ты сучка!

Юлька напрыгнула на меня, стиснув в объятиях так крепко, что перекрыла кислород. Взвыв, следом навалилась Машка. Наверное, мы простояли обнявшись несколько минут, пока доносились тихие всхлипы. У меня и самой слёзы навернулись на глазах, но внутри всё сверкало от переполняемых эмоций.

– Ты хоть знаешь, что мы пережили, когда ты пропала? – Юлька встряхнула меня. По её щекам текли слёзы, но на лице сияла улыбка. – Не знали, что и думать. Пашка только сказал что-то про Италию и новый ресторан.

– Ты с работы уволилась и там никто не знал, куда ты уехала, – подхватила Машка. – Мы звонили тебе, а ты…

Она уткнулась в ладони, а я приобняла её, тихонько погладив по голове и шепча извинения.

Я всё-таки решилась позвонить подругам, сообщив, что вернулась. Выслушав трёхэтажный мат от Юльки, только через несколько минут смогла объяснить, что хочу встретиться и всё рассказать. Но ждать до завтра они не захотели и через час уже звонили в дверь теперь уже моей квартиры.

Нарыдавшись в прихожей мы прошли дальше в гостиную. Я уже успела обставить дом, превратив его в достойное жилище с мягкими коврами, мебелью и мелочами, радующими глаз. Подруги растерянно осматривали помещение, не веря, что это всё теперь и правда моё. Я и сама пока не осознала, что у меня теперь есть настоящий дом, да к тому же такой уютный. А ещё не осознала то, что сегодня утром мне сообщила мой юрист.

Рассмотрение дела об опекунстве было принято в мою пользу. Вот так просто. Два месяца понадобилось на то, чтобы пройти все проверки и подготовки. Я даже закончила необязательные курсы опекунов, чтобы соответствовать всем критериям, подготовила дом и комнату для Паши, снабдив квартиру всем необходимым для инвалида, дополнительными опорами и пандусами.

Было так страшно, что в последний момент мне снова откажут, что, когда я услышала в трубку неожиданное «Мы победили», не поверила ушам. Я несколько раз переспросила юриста, правда ли это. Четыре года я билась в эти двери, но смогла пробить их только сейчас, обладая каким-никаким положением и большим состоянием. Из-за отлучки в Европу я не могла заниматься всеми делами и по доверенности оставила их законнице. И, кажется, она совершила настоящее чудо. Осталось только сообщить брату, но это я оставила на завтра, решив, что вечер всё же отдам на объяснение с подругами.

– Прежде, чем что-либо скажешь, ответь – это и правда ты?

Машка протянула телефон. На экране элегантная брюнетка в шикарном платье с огромным сапфиром на шее гордо позировала на красной дорожке и щедро раздавала улыбки фотографам. Я ещё не видела себя со стороны в этом образе и для меня это было неожиданностью. Тем более, что сейчас я ничем на неё не походила. Спортивные штаны, безразмерная футболка и пучок на голове делали меня неопрятной и полной противоположностью гордой красавице с фотографии. Я отвела взгляд и пробормотала неясное «да», чем вызвала небывалый ажиотаж у подруг.

– Но как? Что произошло? Тут такие разговоры ходили.

– Какие разговоры?

– Ну, что ты в Европу не по работе поехала, а… – Юлька локтем ткнула Машку, оборвав её на полуслове. – Что? Она и так это узнает. В общем, мы боялись, что ты вляпалась во что-то противозаконное.

– Она так пытается сказать про эскорт. Но тут появились эти фото. Мы поначалу не поверили, что это ты, но под ними написано – модель Мила Воронова. Ты когда успела-то?

Обе испытывающе смотрели на меня, ожидая ответов. И я не понимала с чего должна начать. К счастью, подкованная Юлька всегда знала, на что нужно воздействовать, и достала из своего рюкзака две бутылки вина.

Спустя час и одну бутылку я поведала абсолютно всё без утайки – про контракт с Эккертом, про моё прикрытие перед братом, про покушение и прилёт в Париж, где меня встретил Даниэль. Про знакомство с Эленой Винтер и изобличение лжи Максима. И конечно про моё разбитое сердце.

Я сидела в слезах, а подруги обнимали меня и пытались успокоить. Мне необходимо было выговориться, потому что держать всё в себе было невыносимо. От горечи и отчаяния, перемешанного с облегчением и надеждой, распирало изнутри. Я потеряла любовь, но вернула семью. Что-то утратила, а что-то обрела вновь. И сидя на диване между моих милых подруг, так не похожих друг на друга, я снова обретала почву под ногами.

– Да-а-а, вот урод.

– На самом деле, он красавчик, – я повернулась к Юльке, чуть не облив её из бокала. – Молодой, сильный, глаза такие… Господи, девочки, а какой с ним секс!

Внутри всё снова сжалось. Когда это закончится? И закончится ли вообще?

– Вот станешь богатой и знаменитой на весь мир, найдёшь себе получше, какого-нибудь молодого Рокфеллера с большим хреном, – Юлька прыснула со смеха, доставая смартфон из кармана. – А этот будет локти кусать, что тебя упустил.

– Таких как я, богатых и знаменитых, у него вагон. А потом ещё тележка будет.

– Но ты такая одна! – провозгласила Машка, но потом её плечи сникли, и она проговорила чуть слышно. – И что? Он даже не позвонил?

Я покачала головой. Разве он должен был? Звонят, когда остаются чувства, а здесь их не было вовсе.

– Что-то я не пойму, – Юлька отложила телефон. – Тут ничего про него нет.

– Не старайся. Я тоже пыталась. Он всё подчистил, так что даже фото в интернете не найдёшь.

– А как он хоть выглядит?

Я вздохнула, вызвав в памяти чёткий образ:

– Высокий, рыжий. Немец. Всё время ходит босиком и в старой дырявой футболке. Его любимой футболке. Не видит смысла покупать новые вещи, если