В договор не входит - Лина Ласс

Возвращаться домой в пока ещё одинокие стены не было желания. Хотелось быть рядом с людьми, ощущать жизнь в полной мере. Я бродила пешком по городу, осматривая прохожих и витрины магазинов, пока не забрела в уединённое кафе, во дворе которого примостились несколько столиков. Здесь я и устроилась, заказала салат и чай, выкурила сигарету и насладилась предзакатным солнцем, которое с каждым днём исчезало всё раньше и раньше. Белые ночи окончились, а с ними и очарование предрассветного времени. После девяти вечера привычная для города тьма снова отвоёвывала своё место.

А вместе с сумерками пришли и мысли, бережно спрятанные мной в укромном уголке души.

Знал бы Максим, что сейчас происходит. Знал бы, что я и без него отлично справляюсь. Да, с помощью его денег, но сама. Одна. Как и всегда, впрочем. Доказать бы всему этому миру, что я всё могу, что я всё выдержу. Нет, не миру. Кого я хотела обмануть? Я хотела доказать это Эккерту, и только ему. Я смогу без него. Смогу засыпать без слёз, смогу пережить кошмары, смогу превозмочь обиду и научиться жить без сожалений. На это уйдёт время, но оно всё исцелит и даже разбитое сердце, которое до сих пор лежало в осколках. Но это пройдёт. Всё проходит.

Как там сказала Юлька? Он ещё будет кусать локти, жалея, что упустил меня.

Господи, пусть он хотя бы вспоминает обо мне. Хотелось думать, что я всё-таки оставила крошечный след в его ледяной душе. Если только…

Я вынула из сумки телефон, нашла нашу переписку, но дальше остановилась.

Какая глупость! Что изменится, напиши я ему? Может, этот телефон больше не используется? Что, если это одноразовый номер? Прошло почти три месяца, за которые могло произойти многое. В моей жизни так точно всё круто поменялось. А что в его? Может, очередная красотка уже согревает его постель, и он и думать забыл обо мне.

– Здравствуй, Мила.

Сердце оборвалось, когда я увидела, как за мой столик садится мужчина. Машинально убрала телефон, пряча его в сумку и встречаясь взглядом с серыми глазами, от которых пробрало холодом.

– Дмитрий?

За пару месяцев из памяти стёрлось не только его лицо, но и всякий намёк на его существование когда-либо в моей жизни. И вот теперь он возник из ниоткуда как чёрт из табакерки, таща за собой тень беспокойства. Он сидел расслабленно, как хозяин, одетый в тёмный костюм, и с самодовольной улыбкой рассматривал меня.

– А я вот мимо проезжал, – Дмитрий придвинул ближе свой стул. – Гляжу, знакомое лицо. Неужели ты всё же вернулась домой?

Я огляделась в поисках случайных свидетелей, но будто нарочно не было видно ни души. Редкие гости кафе остались внутри, на улице сидела я одна. Только недалеко был припаркован внедорожник с тонированными окнами, возле которого тёрлась пара крепких ребят, наблюдавших за нашим столиком. Нет сомнений, это были люди Манцевича.

– Ну что ты молчишь? – улыбка медленно сползла с лица Дмитрия. – Я думал ты будешь рада компании, раз ты здесь одна.

– Я не ищу ничьей компании.

В вечерней полутьме я могла ещё надеяться, что Манцевич не заметит моего волнения, но голос выдал меня. Он ослаб и дрожал, так же, как и пальцы, которые я спрятала под столом.

– Да, я помню. Тебе не скучно наедине с самой собой. Но разве в этот прекрасный вечер можно оставаться в одиночестве?

– Что вам надо?

Он пожал плечами.

– Просто поговорить. Только и всего. Правда, я бы предпочёл обстановку более интимную. А ты как считаешь?

А я считала, что наша встреча была вовсе не случайна. Уж слишком самоуверенно вёл себя Манцевич. В обращении ко мне исчезли вежливые нотки, обычно присущие его речи, а взгляд стал стеклянным, как под веществами. Слишком часто я видела такие расширенные зрачки.

– Мне уже пора.

Я поднялась со стула, прихватив сумку, но тут же стальные пальцы обхватили моё запястье.

– Не спеши.

– Отпустите меня, – прошипела я, озираясь.

Никого. Темень неспеша поглощала улицу.

– Я сказал не спеши, – голос Дмитрия приобрёл ледяные нотки. – Что ты бегаешь от меня? Тут одна птичка на хвосте принесла, что вы с твоим другом разошлись, как в море корабли. Как по мне так это и к лучшему. Так что этот сосунок больше не сможет нам помешать.

– Девушка, всё хорошо? – из дверей кафе показалась официантка. Она явно заметила неладное, переводя встревоженный взгляд то на Дмитрия, то на меня. Руку стиснули сильнее, намекая на молчание, и я сжала зубы, чтобы не застонать от боли.

– Супруга злится, что я забыл о нашей годовщине, – Манцевич улыбнулся девушке. – Вот, пытаюсь вымолить прощение.

– Вам нужна помощь? – официантка явно не поверила сказанному, пристально разглядывая меня.

Я не успела ответить, как Дмитрий потащил меня в сторону машины. Один из молодчиков, сопровождавший его, оттеснил официантку к кафе, не давая ей даже дёрнуться в нашу сторону. Милая девушка, спасибо тебе хотя бы за попытку помочь. Но что она могла сделать – ниже меня ростом, хрупкая на вид против высокого сильного мужчины?

Я упиралась изо всех сил, но это было как бороться со скалой. В следующий миг меня толкнули на заднее сиденье машины, зажимая с обеих сторон и перекрывая выходы. Сам Манцевич устроился на переднем сиденье рядом с водителем.

– Поехали, – приказал он.

– Дмитрий, куда вы меня везёте?

Молчание.

– Вы меня слышите? Манцевич!

– Всё хорошо, – он подал голос, но не обернулся. – Просто прокатимся, Танюш.

Я застыла, затаив дыхание. Он снова назвал меня именем матери. Внутри всё похолодело, руки покрылись мурашками, а сердце забилось в припадке. Было ли это осознанно или непроизвольно? Понимал ли он? И зачем, чёрт побери, сунул меня в свою машину? Оставалось надеяться, что Дмитрий и правда захотел всего лишь поговорить. Но страх уже стал мною овладевать, хотя голова оставалась на удивление ясной.

Я притихла на сиденье, прижимая к себе сумку. Её не отобрали, а с ней и телефон. Воспользоваться связью сейчас было затруднительно, трубку бы попросту отобрали. Но, если это и в самом деле похищение, как я думала, надо оставаться спокойной и не паниковать. И уж тем более не провоцировать. Я не в том положении, чтобы идти против четверых мужчин. Сейчас слишком многое стояло на кону, чтобы подвергать риску то, что я смогла отвоевать – мой дом, моего брата, нашу семью.

Знать бы куда меня везли. Поначалу машина двигалась через город, огибая гранитную набережную Невы, устремляясь дальше на север,