В договор не входит - Лина Ласс

– Мне не нужно столько! – я повернулась к Даниэлю, сжав в руке злосчастные бумаги. – Мне вообще не нужны его деньги. Теперь, когда у меня есть работа, я могу сама себя обеспечить.

Хоть в этом Максим оказался прав – теперь я знала, что смогу добиться всего своими силами. И всё же его поступок ставил меня в тупик. Зачем осыпать меня деньгами, зная, что я теперь не буду ни в чём нуждаться?

– Подумай о брате, – Даниэль взял меня за руку. – Ты слишком гордая, но подумай о том, какое будущее ты можешь ему дать.

– Конечно, – я согласно кивнула. – Да, ты прав. Боже, за последние несколько дней я была так поглощена собой, что забыла, ради чего я всё это делала. Да что со мной такое?

Гордость сейчас спорила с сестринским долгом, но первому чувству стоило наступить на горло. Я хотела вернуть брата, и я это сделаю. Потрачу всё до цента, подкуплю всех, кого будет возможно, но отвоюю право на свою семью. Это и станет смыслом моей дальнейшей жизни – сделать всё возможное, чтобы брат был счастлив.

Теперь я обладала средствами и могла позволить снять себе номер до начала съёмок, но Даниэль настоял на том, чтобы я осталась у него. Я согласилась лишь потому, что оставаться один на один со своими мыслями было невыносимо. Тем более, что дом Бонье никогда не пустовал. Уже знакомые Клодетт и Доминик были завсегдатаями в студии на верхнем этаже. Почти каждый день здесь проходили съёмки, и я успела познакомиться и с другими людьми – фотографами, моделями, стилистами.

Днём это здорово отвлекало. Клодетт тренировала меня в макияже, Доминик учил обращению с камерой, показывал, как работает профессиональная техника и какие позы лучше смотрятся на фото. Иногда сам Даниэль снимал и меня, но я не могла избавится от чувства, что все мои достижения не заслуженны. Хотя сделанные им снимки кричали о том, что я по праву занимаю своё место.

По вечерам мы пили вино и смотрели фильмы. Я успела набраться французских словечек и шуток и даже выучила несложную детскую песенку. В компании я чувствовала себя живой и даже не прилагала усилий для того, чтобы говорить, дышать и улыбаться.

Но по ночам, оказываясь одна в пустой комнате, меня вновь одолевала невыносимая тоска. Все обещания самой себе забыть любовь к Максиму растворялись с приходом темноты.

Я скучала. Безумно. По его запаху, телу, голосу. И – о, боги! – как я жаждала снова ощутить на своих губах его поцелуй. Как бы ни была сильна боль от его поступка, любовь, казалось, пересиливала всё плохое. Наверное, никогда не пойму до конца это чувство. Он отверг меня, а я тянулась к нему сквозь время и расстояние. Брала в руки телефон и долго рассматривала нашу короткую переписку всего из двух сообщений. Это всё, что осталось от него личного. У меня не было даже его фото, хотя стоило закрыть глаза, как образ Максима представал со всей ясностью: прищуренные глаза, бронзовые волосы, щетина, крепкие плечи, сильные руки; они сжимали меня в тисках, блуждали по телу, проникали в запретные места, срывая с моих губ тихий стон. Но с приходом утра наваждение исчезало, растворялось в утренних лучах, чтобы ночью снова вернуться.

***

Шампанское с громким хлопком выстрелило пробкой под самый потолок, вызвав радостные возгласы. Напиток наполнял бокалы, пена переливалась через край, звон стекла заглушался в смехе, а сладкие пузырьки щекотали рот.

– За твою первую съёмку! – Даниэль поднял бокал, салютуя мне.

– За твою первую съёмку! – повторила вся команда.

За небольшим столиком нас собралось человек десять фотографов, гримёров, ассистентов, возглавляемых шеф-редактором Николь Маре. Зал скромного ресторана оглашался нашими голосами. Выжатая как лимон, но довольная и воодушевлённая, я в растроганных чувствах и смущении принимала поздравления.

Съёмка окончилась всего пару часов назад, но уже дала свои результаты. В перерыве Даниэль познакомил меня с владелицей его агентства, Мари, высокой и красивой брюнеткой, одетой в костюм из легко узнаваемого твида. Предложение о сотрудничестве от известного дома моделей было более чем соблазнительным. Зная, какие громкие имена с ними работали, можно было с уверенностью отдаться в их опытные руки, но я не спешила с ответом, попросив несколько дней на раздумье, и предложила перенести переговоры на конец следующей недели. А пока мне нужно было кое-что уладить.

– И за дальнейшее плодотворное сотрудничество, – Бонье подмигнул.

– За успешное сотрудничество, – ответила я.

Он наклонилась ко мне:

– Я поставил сто евро на то, что твоя вторая съёмка будет уже на обложку.

– Вы на меня делаете ставки?

– Всего сто? – Николь засмеялась. – Поднимаю до пятиста.

– Легко говорить, когда ты редактор журнала.

– Ну дорогой, не всё здесь зависит от меня, сам понимаешь. Но я могу поспособствовать.

Даниэль наклонился ближе и прошептал так, чтобы никто кроме меня не услышал:

– Она спит с совладельцем издательства. А это не только Вог. Джей Кью, Гламур, Венити фейр. Они все будут у твоих ног.

– Я не хочу таких привилегий, – ответила я так же тихо. – Это нечестно.

– Тебе спать ни с кем не придётся, – усмехнулся Бонье. – Да и Николь делает это не из корыстных целей. Ты ей нравишься. Посмотри только, в каком она восторге от съёмок.

Я перевела взгляд на Маре, что-то с пылом обсуждающую с одним из фотографов.

– Ты всё это заслужила. Так что воспользоваться симпатией редактора для того, чтобы взлететь ещё выше – не такой уж и большой грех.

В суете этого дня я позабыла прошлые горести и целиком отдалась оживлению, царившему за столом. Шампанское чуть кружило голову, оставляя её удивительно пустой, и уже глубокой ночью, когда мы ввалились домой, хмель и веселье всё ещё не выветрилось из неё. Даниэль помог мне дойти до спальни, но, прежде чем закрыть за собой дверь, внезапно привлёк к себе. Тепло его тела и аромат туалетной воды приятно обволакивали и расслабляли, и когда он поцеловал меня, я ответила. Мягкие губы оказались настойчивыми, вымывая из памяти всё пустое. Руки исследовали моё тело, прикасаясь то нежно, то напористо. Сбивчивое дыхание и стон вырывались из горла, кружа голову.

Клянусь, я хотела раствориться в поцелуе и, может, сделать дальнейший шаг, но яркая вспышка в голове – образ потемневших глаз и бронзовых волос – заставили вздрогнуть. Я отшатнулась, понимая, что целую не того, кого себе представила, и внезапно моё поведение показалось мне предательством.

– Прости, – я выскользнула из рук Даниэля, и