Загадка Эдгара По - Эндрю Тейлор

К счастью, неутешный вдовец не обязан был горевать в одиночестве. Он завоевал сердце мисс Иверсен, которая жила со своим отцом на Куин-стрит в Семи Циферблатах и помогала ему вести дела.

— Она была уже не в расцвете юности, — сообщил мне мистер По, — но и я тоже. Мы оба достигли того возраста, когда любишь не только сердцем, но и головою. Здоровье мистера Иверсена ухудшилось, и старик беспокоился, что будет с единственной дочерью после его смерти. Мисс Иверсон — очень милая дама, но она нравилась мне тем больше, поскольку я не только получил в жены очаровательную женщину, но и средства к существованию — заметьте, я зарабатывал честным трудом в поте лица своего. Разве может быть призвание выше, чем лечить людей? Я убеждён, что на этом поприще мы преуспели больше, чем весь Королевский колледж врачей. Мы исцеляли души пациентов, а не только их тела.

— Вы предсказывали судьбу? — спросил я. — Давали своим клиентам подкрашенную воду и пилюли, сделанные из муки и сахара? Вы толковали их сны, продавали обереги и помогали женщинам избавиться от ненужного дитя?

— А кто говорит, что это неправильно, сэр? — ответил По. — Вы представления не имеете, насколько эффективны мои снадобья. Не поверите, сколько несчастных я утешил. Я дарил людям надежду, сэр, а это дороже, чем все деньги мира. Я в своём роде филантроп. Скажите, что ж тут плохого? Что лучше — жить как я, честный торговец, толкователь снов, или охотиться за вдовицами и работягами, отнимать у них то малое, что есть, и ничего не давать взамен? Роскошный особняк и христианский крест на дверях экипажа ещё не гарантирует безукоризненной честности. В качестве доказательства я могу привести мистера Генри Франта и мистера Стивена Карсуолла.

Я поверил ему или, вернее, поверил, что в глубине души он считал именно так — никто не станет выставлять себя законченным чудовищем. Но По говорил правду: расстояние между Семью Циферблатами Маргарет-стрит и площадью Рассела короче, чем кажется.

Когда старый мистер Иверсен умер в тысяча восемьсот тринадцатом году, его дочь погрузилась в пучину меланхолии, и любящий муж испугался, что супруга никогда не станет прежней. Она не могла вынести расставания с папой. В конце концов мистер По предложил забальзамировать тело старого мистера Иверсена.

— Нынче это принято в лучших семьях. А старик, несмотря на свое ремесло, был убеждённым рационалистом с большой буквы. Разве захотел бы он лечь в могилу и кормить червей? Кроме того, данное решение в высшей степени практичным. Мои клиенты в общем довольно суеверные типы. Они не осмелятся шутить с человеком, чей тесть на веки вечные охраняет комнату как раз над лавкой. Лучший сторож, чем пара мастифов? Те собаки в Монкшилл стали бесполезными, как только испустили дух, а вот состояние моего тестя всегда оставалось неизменным.

Мистер По не только взял на себя руководство делами старика, но и перенял кое-какие его качества.

— Только американцы, сэр, могут по-настоящему оценить всю ценность традиций.

По стал называть себя мистером Иверсеном, носить рабочее одеяние тестя, а именно свободное платье со странными символами и бархатную шапочку, он даже притворялся, что парализован, как мистер Иверсен-старший.

— Можно долго говорить о необходимости разграничивать работу и личную жизнь, — сказал мистер По. — Если я наклеивал бороду и надевал очки с синими стеклами, то превращался совсем в другого человека. В Семи Циферблатах люди надолго не задерживаются. Через пару лет почти никто и не вспоминал, что был какой-то другой Иверсен, особенно после того, как моя бедная Полли последовала за папочкой в могилу.

Понятное дело, мистеру По не хотелось вдаваться в подробности, какое же предприятие он унаследовал от тестя, а затем перестроил под себя. Думаю, лавка занималась не только шарлатанскими зельями и оберегами для легковерных. Я не могу выкинуть из головы тех здоровяков в потрепанных черных костюмах, компанию могильщиков, усердно работавших на По, и полуразрушенную ферму рядом с работным домом, психиатрической лечебницей и частным кладбищем.

Скорее всего Дэвид По и дальше процветал бы на Куин-стрит, если бы не узнал, что в Лондон прибыла чета Алланов со своим приемным сыном Эдгаром. Все эти годы он, естественно, интересовался новостями из Америки, в особенностями американцами, приезжавшими в Лондон. Как он сам объяснял, его охватило всепоглощающее желание увидеть сына, которого По в последний раз видел, когда мальчику не было еще и двух лет и он все еще ходил в платьице, как девочка.

Не вижу причин сомневаться в том, что доля истины в его словах все же есть. Как я уже говорил, наши эмоции похожи на лоскутное одеяло. Так почему же Дэвид По не мог испытывать сентиментальную привязанность к своим отпрыскам, которых так мало видел? Долгое отсутствие и незнание часто порождают нежные чувства, но у любого поступка всегда несколько мотивов. Зная мистера По, подозреваю, что он вынашивал и идею поживиться за счет мистера Аллана, поскольку прослышал, что тот богат.

Но какова бы ни была его цель, мистер По пришел на Саутгемптон-роу, где я, сам того не желая, подтвердил, что мальчик — его сын, и По выяснил, что Эдгара можно найти в Сток-Ньюингтон. Позднее он прибыл в Сток-Ньюингтон, где заговорил с мальчиками и имел ссору со мною. В тот раз он и впрямь был слегка навеселе — «когда человеку и требуется выпить, так это в такие дни». Дополнительную неразбериху внес тот факт, что мистер По близорук, да и в темных очках трудно что-то разглядеть, поэтому он спутал Чарли Франта с Эдгаром Алланом, из-за чего возникло предположение, что он интересуется именно Чарли, а не Эдгаром. Это недопонимание, не без моего активного участия, привело к знакомству мистера По и мистера Франта.

Франт увидел то, что Дэвид По хотел, чтобы он видел: американца ирландского происхождения, который не прочь выпить, по-видимому, не имеет средств к существованию и не представляет угрозы ни для Франта, ни для кого бы то ни было. Франт все это отметил, но он также увидел, что Дэвид По примерно того же роста, веса, возраста и телосложения, что и он сам. И если закрыть глаза на внешнее различие, По был идеальным кандидатом на то, чтобы заменить Генри Франта в роли жертвы убийства. Подгоняемый, без сомнения, миссис Джонсон, Франт нанял По на службу. Поздно вечером в среду двадцать четвёртого ноября Франт заманил По на Веллингтон-террас с намерением убить.

— Он убедил меня, что мы должны встретиться там с каким-то джентльменом, и выдал костюм, сказав, что я тоже должен выглядеть как джентльмен, иначе расстрою его план. Ей-богу, он считал меня круглым дураком, но на самом деле я оказался умнее его. Франт велел мне приехать на Веллингтон-террас пораньше, чтобы он мог объяснить мне свой замысел. И когда я свернул с главной дороги, он набросился на меня с молотком в руках. — Дэвид По откашлялся. — Но я ожидал чего-то подобного. Мы начали бороться, и я случайно выхватил молоток. Я не хотел убивать его. Господь свидетель, зато Франт убил бы меня при первом же удобном случае. Должно быть, я ударил его несколько сильнее, чем рассчитывал. Ведь я был, мистер Шилд в затруднительном положении, думаю, вы не станете спорить.

— Вы не хотели убивать его?! — воскликнул я. — Мистер По, вы забываете, что я видел тело!

— К моей чести, мистер Шилд, должен сказать, что я не собирался убивать его, как не собирался убивать и вас, вы поймете, когда я объясню, откуда те множественные повреждения. Когда мистер Франт умер, на нем не было ни царапинки, кроме раны на затылке. Но я знал, что ни один суд присяжных в мире не поверит, что я ударил его в целях самозащиты. Пока я думал, что делать, обыскал Франта, и мне повезло — в его карманах кое-что нашлось. Франт планировал сбежать после того, как убьёт меня. При нём было большая сумка денег, шкатулка с украшениями и письмо от его любовницы из Монкшилл. Она была удивительно неосторожна, сэр.

— И так вы узнали, что они планировали?

— Нет, тогда еще не узнал. У меня не было времени прочесть письмо целиком, но я видел достаточно, чтобы понять, какая роль предназначалась мне и что в этом деле фигурируют деньги, причём сумма намного больше, чем оказалось в карманах Франта. Я должен был занять место Франта, ну, вы понимаете, убитого мистера Франта, и тогда преследования прекратились бы. Нет, вы верите, что человеческий разум способен на такой дьявольский план? Разумеется мне требовалось время, дабы взвесить все за и против. Короче, я решил, что лучше всего следовать замыслу мистера Франта. Я обезобразил лицо и руки так, что родная матушка не узнает, — руками пришлось заняться из-за пальца. А потом я убежал — я знал, что возникнут вопросы, и мне нужно было придумать, как с ними разобраться. С вашей помощью, мистер Шилд.

Мистер По оставил след, по которому должен был пойти тот, кто займется делом Франта, след, который приведет к пальцу в сумке, оставленной у дантиста.