Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

разрешение императора, поскольку являлся швейцарским подданным, уйдет на фронт, где проявит себя доблестным бойцом и получит награды за храбрость. В послереволюционные годы его отец умрет в тюрьме после избиений, а старший брат и дядя будут расстреляны. Морис Конради убьет в Лозанне советского полпреда Вацлава Воровского, и Международный суд оправдает его, но СССР разорвет дипломатические отношения со Швейцарией на двадцать с лишним лет.

А пока… прощальная прогулка по городу и предвкушение семейного обеда здесь, в Петербурге. Следующий уже будет в Москве.

Предполагалось колоссальное финансирование стройки. Московские ведомости писали:

«Новый Казанский вокзал, сооружаемый по проекту и под наблюдением А. В. Щусева, будет грандиозным сооружением, выходя фасадами на Каланчевскую пл., Рязанский проезд и Рязанскую ул. Общий объем всего помещения составит 60 тыс. куб. сажен. Постройка вокзала с полным его оборудованием исчислена по смете в 7 млн. Центральный вход, ведущий с площади в вестибюль, будет увенчан башней – башней княжны Сююмбеки в Казани с гербом Казанского царства – золотым стилизованным петушком, тут же под башней – громадные часы.

Обширный вестибюль будет отделан с роскошью, стены украсят панно работы Н. К. Рериха, изображающие битву с татарами при Керженце и покорение Казани. Пол в вестибюле из черного и красного порфира. Расположенный рядом с перронным залом зал ожидающих восьмигранной формы, со звездчатым сводчатым куполом, просветы которого будут расписаны в восточном вкусе. Из вестибюля и перронного зала выходы ведут в громадный зал-ресторан I и II кл. Он будет обставлен в стиле Петровской эпохи. Стены затянуты зелеными с розовым шпалерами. Деревянный резной плафон будет изображать в аллегорическом виде города и народности тех губерний, с которыми соприкасается линия Московско-Казанской железной дороги.

Особый вестибюль для прибывающих пассажиров, отделенный от зала-ресторана служебными помещениями, выводит с платформы приходящих поездов прямо на Рязанский проезд. Правая часть здания вокзала по Каланчевской пл. отводится под багажный зал и зал III кл. Вход в багажный зал расположен вблизи центрального входа и будет украшен гербами Москвы, Рязани и Казани. Для пассажиров IV кл. и воинских команд отводится особое помещение. Центральную часть вокзала займут 6 крытых платформ, длиной по 80 саж., с 12-ю подъездными к ним путями».

И понеслось! В первую очередь Щусев пригласил в свою команду нескольких архитекторов: Голосова, Какорина, Орлова, Чуракова, Снигарева, Юшкова, художника Петрова, рисовальщика Тамонькина, которого хорошо знал по предыдущему совместному проекту. Еще год назад Алексей Викторович начал переговоры по поводу художественных работ с Рерихом, Кустодиевым, Билибиным. Наконец-то согласился работать под крылом бывшего однокурсника и Элкин-Березкин, а то все гордость не давала.

После утверждения окончательного проекта и генерального плана вокзала Щусев приступил к реальному проектированию комплекса, его детальной разработке и поэтому организовал экспедиции в Астрахань, Нижний Новгород, Казань, Ростов Великий, Рязань, Ярославль для изучения памятников старины. В этих городах было сделано множество зарисовок и обмеров.

Начались строительные работы самого масштабного и красивого сооружения императорских железных дорог. В первую очередь заложили фундамент той части, которая выходила на Каланчевскую площадь. Старое здание вокзала еще было нужно, в его большом зале зодчий устроил мастерскую.

Николая Рериха, равно как и Кустодиева с Билибиным, Щусев ценил очень высоко. Рерих отвечал взаимностью. Когда в 1906 году в Императорском обществе поощрения художеств произошли большие перемены и вместо профессора Евгения Сабанеева директором Рисовальной школы назначили Николая Рериха, он незамедлительно пригласил своего давнего знакомого Алексея Щусева преподавать, руководить классом композиции. Щусев и Рерих познакомились еще в пору студенчества в Императорской академии художеств, вместе посещали ученические собрания у Архипа Ивановича Куинджи.

К тому же архитектора и художника связывали общие проекты. Они вместе работали в Почаевской лавре над Троицким собором, построенным Алексеем Викторовичем. Рерих делал мозаику «Спас и князья святые» над южным порталом храма.

– Николай Константинович, как чудно вы все исполнили! – Щусев смотрел на образ Спаса Нерукотворного в центре над входом и на фигуры святых князей справа и слева от портала. Какая сочность красок в сочетании с матовым блеском смальт!

– Да, если разобраться, интересно получилось, – художник едким взглядом оценивал свою работу, но, кажется, был доволен. – Перекликание синего и золотого. Если разобраться, то звучные декоративные сочетания этих тонов символизируют духовное начало.

– Стилистическое решение очень удачное. Традиции русского искусства древнейшего периода.

– Печально, когда умирает старина, – сказал Рерих. – Но еще страшнее, когда старина остается обезображенной, фальшивой, поддельной. Если разобраться, это страшнее всего и больше всего подлежит наказанию.

Щусеву всегда было смешно, как Рерих куда надо и не надо вставляет эти свои «если разобраться».

Зодчий стремился претворить в образе храма нравственные и духовные идеалы прошлого. Художник в своих работах мыслил так же. Щусев давно понимал, что ему по пути с Рерихом. Общность взглядов и творческих, несмотря на сильное увлечение художника Востоком, и житейских, единство стремлений обоих и приводили к выдающимся художественным результатам.

Алексей Викторович с особым вниманием разглядывал мозаичное панно. Патетика симметричных форм, гармоническая ритмичность силуэтов и при этом такая иконографическая свобода! Архитектор, переполненный чувствами, подошел к художнику, и они крепко обнялись. Рерих заметил, что у Щусева увлажнились глаза и он, наклоняясь за его шапочкой, упавшей в момент объятий, смахнул слезу.

Еще была совместная работа при строительстве часовни Святой Анастасии в городе Пскове. Щусев всегда с интересом относился к традициям древней храмовой архитектуры Пскова и Новгорода, тщательно изучал памятники церковной старины. Поэтому, когда к нему обратился председатель губернской земной управы Зубчанинов: «Ввиду желания воздвигнуть маленькую часовню по размерам, но крупную по замыслу, высоко художественную, достойную красоваться наряду с другими сохранившимися в Пскове образцами, все мои попытки получения достойного проекта не увенчались успехом. По совету Игоря Эммануиловича Грабаря Вы, Алексей Викторович, являетесь единственным, которому под силу нелегкая задача создания проекта часовни в Псковском духе», Щусев с удовольствием согласился.

Ласковый теплый вечер обнимал каждого, кто вышел из дома. Щусев с Рерихом прогуливались по городу. Неспешно дошли до пароходной пристани на Великой. У причала лениво качались небольшие суда, самое крупное из которых пароходик «Александр».

– Как несказанно хорошо. – Николай Константинович вдохнул полной грудью. – Какой сильный град! Сколько в нем неведомой мощи. Э-ге-гей! – крикнул художник, чем удивил Алексея Викторовича.

– Экий вы звонкий!

– Так и вы такой же! – засмеялся Рерих. – Давайте вместе!

– Переполошим народ.

– Три-четыре!

– Э-ге-гей! – закричали одновременно зодчий и художник. – Э-ге-гей! – повторили они.

В этот момент прогудел «Александр» и тотчас отчалил от пристани.

– «Александр» поплыл! – радостно вскрикнул Рерих, указывая на судно, направляющееся в сторону железнодорожного моста. – Это мы своим эгегеем столкнули его с места.

– Уже старички, а такие шабутные! – недовольно проворчал мальчик,