Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков

сумке с вещами: они расстались в аэропорту «Жуляны», чтобы воссоединиться в Миконосе, но, редко летавший и наслышанный о потерянных авиакомпаниями чемоданах, Олег переживал о судьбе сумки аж до момента ее появления на ленте багажного конвейера. Добрую треть сумки занимала увесистая посылка-передача от правнучки своему прадеду. Отдельно Катя Польская вручила Олегу толстый заклеенный конверт. Последний раз Бисмарк прощупывал его в Жулянах перед посадкой, догадываясь, что это не просто банальное «старорежимное», то есть рукописное письмо, а скорее всего настоящее послание с массой интересной информации, может даже с отчетами о статьях расходов семейного бюджета. Как-никак они ведь жили на деньги, присылаемые прадедушкой!

Собственно, во время первого из трех перелетов этого путешествия целый час Бисмарк вспоминал встречу с Катей. Вспоминал, как поджидал ее у дома на Липской. Она возвращалась домой с подружкой и, когда он окликнул ее, остановилась, впялилась в него довольно раздраженно. «Вы ко мне?» – спросила ядовитым тоном. И только услышав: «Я – знакомый вашего прадедушки! Помните, я к вам заходил месяц назад!», улыбнулась расслабленно. Олег объяснил, что через два дня отправляется к в гости к прадедушке и готов передать ему письмо или подарок! Катя предложила подняться в квартиру. «Я бы не хотел встречаться с вашей бабушкой!» – С хитрой улыбкой он отказался от приглашения. «Ну да, я понимаю!» – Рассмеялась девчушка. – «Но я так быстро не смогу что-то придумать!» «А вы не спешите! Давайте встретимся завтра!» «Завтра!» – согласилась она. – «Можно прямо тут! В три часа! Окэй?» «Окэй» – повторил он.

И на следующий день она вынесла ему на улицу хорошо запакованный и обклеенный скотчем пакет весом килограмм в пять и отдельно толстый конверт.

«Спасибо от бабушки!» – сказала Катя на прощанье. – «Она приглашала вас на чай! Спрашивала, как вас зовут! Но я ведь не помню!» «И не надо помнить!» – подумал в ответ Олег. – «Я в вашей жизни – человек случайный!»

Сумку он паковал на кухне, попросив Рину и «брата» Колю временно его не беспокоить.

Они бы, наверное, и так не побеспокоили его, ведь Коля был поглощен «кабелированием» своего дорогого железа. Оба «эппловских» монитора уже стояли на письменном столе, компьютерные блоки лежали в коробках на полу, из небольшой кубической коробки выглядывали смотанные в кольца разноцветные провода и кабели. Именно в ней и рылся теперь Коля, а за ним наблюдала присевшая на застеленный диван Рина.

Первым делом Бисмарк сунул в карман золотой перстень, потом достал кинжал со старинной рукоятью, украшенной тем же символом, что и на перстне. Замотал кинжал в кухонное полотенце, сунул в сумку, но тут задумался: а вдруг сумку будут просвечивать? Вытащил, добавил к кинжалу пару никелированных вилок, нож, ложку и снова замотал в кухонное полотенце. «Так, по крайней мере, логичнее! – подумал. – Турист путешествует со своей посудой и кухонными принадлежностями!» Еще добавил в сумку железную миску и пластиковую чашку.

В аэропорту перстень не вызвал никаких вопросов. Перед тем, как пройти через рамку металлоискателя, Олег снял его с пальца и опустил в пластиковый ящик рядом с ноутом, мобильником и ремнем с железной пряжкой. Так же спокойно он все вытащил по другую сторону «рентгена безопасности» и разложил по местам: ноут в рюкзак, смартфон в карман, ремень на пояс, а перстень на палец.

Бисмарк усмехнулся свежим воспоминаниям. И тут же в его памяти явилось озадаченное выражение лица Рины, когда она вышла на шум в коридор и молча наблюдала, как «брат» Коля заносит коробки со своим рабочим «железом». Рина явно была недовольна. Это удивило Бисмарка. Он-то думал, что между ними более теплые отношения! Но, возможно, ее лицо выражало недовольство чем-то другим? Ее самочувствием?!

Варшавский аэропорт имени Шопена, где Олег пересаживался на рейс до Афин, словно обрезал нить его воспоминаний о последних трех днях в Киеве.

В Польше шел дождь, настоящий ливень. Мокрые самолеты за прозрачными стенками-окнами аэропорта выглядели жалко, как мокрые, нахохлившиеся из-за холода птицы.

– А там солнце! – прошептал себе Олег, думая о Греции, прогноз погоды для которой он перед вылетом проверял несколько раз. – Там плюс двадцать и солнце!

Улыбка озарила его лицо. Он подумал, что все складывается просто отлично! Перелет он нашел супер-экономный! Гостиницу не заказал потому, что совсем дешевых номеров интернет-сайты не предлагали, но он то знает, что сейчас не сезон, и цены на ночлег просто обязаны вызывать смех и снисхождение. Прилетит и разберется! Его ломаного английского на это хватит!

Не откидывающееся назад кресло самолета тоже не испортило его настроение. И растворимый кофе за три евро он решил на этом рейсе не пить, посчитав цену проявлением жлобства авиакомпании. В этот день он чувствовал себя бодрым и жизнерадостным даже без кофе! Его бодрила сама приближающаяся Греция!

Суета и бардак аэропорта в Афинах тоже не сбил с толку. Гэйт вылета последнего самолета он нашел быстро. Смутило поначалу малое количество спутников по рейсу. Но опять же, это только доказывало, что сейчас не сезон и проблем с гостиницами на островах быть не должно.

Центром цивилизации внутри белого двухэтажного барачного здания аэропорта Миконоса можно было бы считать стойку с вывеской «Tourist information». Можно было бы считать, если бы ее украшала пестрая очередь жаждущих получить советы и информацию туристов. Но очереди не было.

– Как мне добраться до Андроса? – спросил на английском Олег у смуглой молодой гречанки.

– На вертолете за 850 евро, – ответила она ему с очаровательной улыбкой.

– А по-другому?

– Два парома. Сначала из Миконоса до Тивоса, а потом из Тивоса до Андроса. Но это долго! Сейчас они плавают реже!

Бисмарк кивнул и, сжимая правой ладонью лямки увесистой дорожной сумки, зашагал к выходу из зала аэропорта.

Второй паром причалил в порту Гаврио на острове Андрос к семи вечера. Тут никакой «Tourist information» он не обнаружил. Зато на портовой стоянке такси дежурило полтора десятка машин.

– Куда вам надо? – Крикнул ему на английском худой, пожилой таксист с пышными черными усами.

– Ормос!

– Восемьдесят евро! – Ответил тот.

– Почему так дорого? – возмутился уставший от путешествия Бисмарк.

– Так назад же я пустым поеду! – объяснил таксист. – Ну а сколько дашь?

– Сорок!

– Окэй! Садись! – Таксист кивнул на свой старенький «мерседес».

Дорога петляла вдоль склонов гор, опускающихся к морю, то приближаясь к нему, то удаляясь. Из-за этого петляния, добавленного, как «десерт» к трем перелетам, в теле ощущалась тяжесть, усталость, отвлекавшая Олега от наслаждения красотой этого островного вечера, красотой этих прохладных сумерек, в которых различались три уровня прозрачности воздуха: один где-то над головой, под яркими, слишком яркими для