Азалия - Вера Гривина

– Азалия! – позвала она.

Девушка опрометью бросилась к ней, крича на бегу:

– Ну, что! Меня зовут? Зовут?

– Да, зовут.

Азалия влетела в коридор и, запыхавшись остановилась у двери комнаты, чтобы перевести дух.

– Что же тебя, матушка, так смущает! – донесся до нее голос дяди. – Неужели возраст жениха?

– Его возраст меня как раз меньше всего беспокоит, – ответила Жаветта. – Хотя, конечно, хотелось бы знать, с чем останется моя внучка, если вдруг овдовеет.

– В единственной записи, которую я успел прочесть на пергаменте как раз и указано, какие пожалования получит Азалия от графа Гислаберта, если потеряет мужа. Поверь, ей не грозит нищенское существование.

– Это хорошо. Мессир Бертран достоин хвалы за свою предусмотрительность.

– Однако, матушка, он тебе чем-то не нравится. Объясни, почему ты не желаешь отдать за него Азалию.

– Даже и не знаю, – вздохнула Жаветта. – Мессир Бертран вроде бы замечательный человек, а что-то меня в нем настораживает. К кому у меня лежит сердце, так это к слуге Бертрана, Вадиму. За него я отдала бы внучку без колебаний.

Азалия вздрогнула, и у нее загорелись щеки.

«Бабушка как будто околдована Вадимом. Ей никто не нравился так, как он. Может, всему виной его снадобье? Все-таки неспроста лекарей считают магами».

Брат Тибо тоже удивился заявлению матери:

– За слугу Бертрана? Что за странный выбор?

Азалия почувствовала укол совести.

«Нехорошо подслушивать, прости меня, Господь».

Сделав поглубже вдох, она толкнула дверь. Скрип петель получился таким громким, что бабушка и дядя испуганно обернулись.

– Вы звали меня? – смущенно спросила девушка.

– Звали, – ответила Жаветта печальным голосом.

У Азалии упало сердце.

«Господи! Неужели бабушка хочет отказать мессиру Бертрану? Если это так, я умолю ее поменять решение!»

– Ответь, дорогая, – ласково обратился к племяннице брат Тибо, – ты хочешь выйти за Бертрана?

– Очень хочу! – призналась она, и ее щеки запылали еще пуще.

– Значит, такова Божья воля, – сухо заключила Жаветта.

Внучка бросилась ей на шею.

– Спасибо, бабушка! Бог возблагодарит тебя за твою доброту.

– Я счастлива, дорогая моя, что угодила тебе, – растрогалась Жаветта. – Да будут милостивы к тебе Небеса!

Брату Тибо было пора возвращаться в аббатство.

– Я провожу тебя, дядюшка, – предложила Азалия.

Когда они вышли за ворота, монах сказал:

– Я давно догадывался, моя девочка, что участь Христовой невесты тебя, увы, не прельщает. Но что было делать? Деваться тебе было некуда, кроме святой обители.

– Я просила у Господа мужа, – призналась Азалия.

– И твои молитвы услышаны. Ты станешь женой весьма достойного человека.

Девушка не смогла сдержать улыбки.

– Значит, мессир Бертран тебе нравится?

– Мне он показался рассудительным человеком. Я надеюсь, ты будешь с ним счастлива.

– А я в этом уверена! – воскликнула Азалия.

Брат Тибо нежно обнял племянницу за плечи.

– Бог тебя не оставит, девочка.

Эта ласка так тронула душу Азалии, что она решилась задать дяде давно мучавший ее вопрос:

– Признайся, дядюшка, ты ведь не одобрял моих родителей?

– Зачем об этом вспоминать? – проворчал Тибо, нахмурившись.

Азалии стало обидно. Почему с ней никогда не желают говорить о чем-то серьезном? В конце концов, она уже взрослая и даже собирается выйти замуж.

– И все же, дядюшка? – настаивала Азалия.

Немного помявшись, брат Тибо признался:

– Да, ты права: я их не одобрял.

– Почему?

– Я считал их поступки безрассудными.

– Почему? – опять спросила Азалия.

– Господь не хотел, чтобы Готье и Люция были вместе. Нельзя поступать вопреки Божьей воле.

– Откуда ты знаешь, чего хотел Господь? – удивилась девушка.

– Слишком много было у твоих родителей препятствий для воссоединения, чтобы не узреть в них волю Божью.

– Но батюшка и матушка любили друг друга! По-твоему любящие люди не должны стремиться быть вместе? Зачем же тогда Господь дает любовь?

Тибо пожал плечами.

– Этого не можем знать мы, черви земные. Как говорит наш благоверный аббат Реми: нам неведом Божий промысел до тех пор, пока не сбывается небесная воля. А у любви твоих родителей, увы, конец самый горестный.

– А ты сам, дядюшка, любил когда-нибудь? – полюбопытствовала Азалия.

– Любил, – признался монах. – У меня была невеста, и назначили уже день нашей свадьбы, но после известных событий мы расстались, о чем я нисколько не жалею.

– Неужели не жалеешь? – засомневалась девушка.

– Поверь, я счастлив тем, что имею, и мой отец, упокой его Господи, тоже довольствовался малым. А вот Готье нравом пошел в матушку – у нее иной раз возникают в голове весьма странные идеи.

– Что ты имеешь в виду?

– Хотя бы ее желание выдать тебя замуж за слугу мессира Бертрана. Как его зовут? Вадимом, кажется?

– Почему ты говоришь о нем с таким пренебрежением? – неожиданно для себя вступилась девушка за Вадима. – Ты же его совсем не знаешь.

– Довольно того, что я успел узнать о нем, чтобы не желать тебе такого мужа.

Азалия недовольно фыркнула:

– Вадим и не собирается брать меня в жены, да я и сама за него не пошла бы!

Увлекшись беседой, они не заметили, как приблизились к склону холма, почти на самой вершине которого располагалось аббатство Сент-Ирией. Уже надвигался вечер, окрашивая плывущие по небу облака в алый цвет. В расположенной слева от тропы низине появилась легкая белая дымка.

Послышался протяжный звук колокола.

– Я должен был уже вернуться в обитель, – сказал монах, досадливо поморщившись.

– Аббат Реми к тебе добр, – успокаивающе промолвила девушка.

– Однако мне грешно злоупотреблять его добротой, – проворчал в ответ брат Тибо.

Он благословил и поцеловал племянницу в лоб.

– Поднимается туман. Поспеши домой, моя девочка.

Почти бегом Азалия направилась к усадьбе.

«Пресвятая Дева! – радостно думала она. – Неужели это не сон? Неужели я скоро выйду замуж за благородного мессира Бертрана? И у нас с ним будут дети!.. Спасибо, Господи, за великую ко мне милость!»

Глава 7

В преддверии перемен

Брат Тибо оказался прав: настоятельницу Сенте-Мари, матушку Юдифь, не расстроило известие о предстоящем замужестве Азалии. Аббатиса, правда, немного поворчала по поводу того, как легко девицы отказываются от служения Богу, и посетовала на нынешние нравы, но, в конце концов, благословила несостоявшуюся Христову невесту на брак, сказав ей на прощание:

– Если Господь вразумит тебя, и ты прежде, чем предстать перед алтарем, решишь не выходить замуж, наши сестры тебя примут к себе.

– Оказывается, матушка Юдифь не такая уж и суровая, – удивлялась Азалия по пути домой. – А я ее побаивалась.

На самом деле она не побаивалась, а до замирания сердца боялась строгую аббатису, но никогда, никому в этом не признавалась.

А на следующий день Азалия случайно услышала часть беседы бабушки и дяди.

– Вот уж не думала, что аббатиса Сенте-Мари такая покладистая, – удивилась Жаветта.

Брат Тибо хмыкнул:

– Вряд ли она была бы столь же покладистой, давай мы за нашей девочкой не малое количество серебра, а виноградник.

Азалия тут же выбросила из головы этот разговор. Ей было не до раздумий о матушке Юдифь, потому что предстоящее событие занимало все ее мысли. Она ждала и вместе с тем боялась нового появления Бертрана.

Он прибыл, как и обещал, на Крещение, остался на весь праздничный день в аббатстве Сент-Ирией, переночевал там, а утром пришел вместе с братом Тибо пешком в усадьбу, где Жаветта его приняла с родственной теплотой. Бертран выглядел радостным и часто бросал пытливые взгляды на невесту, отчего та краснела.

– Аббат Реми доволен, что мы дали согласие на брак, – сообщил брат Тибо родным, когда гость ненадолго вышел.

Азалия счастливо улыбнулась.

– Значит, мой жених понравился святому отцу?

– Да, понравился, – подтвердил монах. – Как оказалось, мессир Бертран очень благочестив.

Жаветта тяжело вздохнула. Она, конечно же, желала внучке счастья, однако не могла при этом не думать и о своем грядущем одиночестве. Видя страдания бабушки, Азалия начинала испытывать перед ней вину, и пыталась себя оправдать.

«Нам бы все равно пришлось расстаться. В замужестве я хоть изредка смогу ее навещать, а из Сенте-Мари сестер совсем не выпускают».

Бертран готов был жениться хоть завтра, но родные невесты этому воспротивились.

– К чему такая спешка? – возразил Тибо.

– Люди потом решат, что мы торопились сбыть Азалию с рук, – поддержала его мать.

По их мнению, свадьба должна была состояться не раньше, чем через месяц, однако Бертран, проявив настойчивость, сумел снизить срок до двадцати дней. Жаветте скрепя сердце с этим согласилось, хотя, конечно же, хотела, чтобы ее расставание с внучкой произошло как можно позже.