Азалия - Вера Гривина

Азалия

Исторический роман

Вера Гривина

© Вера Гривина, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Гривина Вера

Азалия

Роман

Глава 1

Отверженные

Накануне Дня Всех Святых1 1000 года Нарбонна была, как обычно, разбужена звоном колокола храма Святого Павла. Под зыбкие, протяжные звуки горожане выбирались из своих жилищ – самые благочестивые отправлялись к ранней мессе, а кто надеялся успеть отмолить до Страшного суда свои грехи, предпочел службе в храме посещение расположенного недалеко от главного храма рынка.

Когда один из римских проконсулов основал в II веке от Рождества Христова крепость, положившую начало Нарбонне, он заботился лишь о том, как управлять из нее всей провинцией, для чего и возвел через реку Од огромный, многоарочный мост, чье изначальное значение было исключительно стратегическим. А с уходом римлян местное население быстро сообразило, что обустроенное чужаками место весьма удобно для торговли. На мосту и возле него возник огромный рынок, куда доставляли товары с юга и севера, запада и востока. Широкие арки были очень удобны для прохода морских судов, не говоря уже о речных суденышках и лодках. Товары свозились к пристани, от которой тянулись торговые ряды. Самые же лучшие и богатые лавки располагались на широком мосту.

Вот и в этот предпраздничный день, несмотря на довольно-таки прохладную погоду, рынок кипел и бурлил. Иноземные купцы – фризы2, евреи, арабы, венецианцы и амальфийцы3 – торговали, а жители города и окрестностей с любопытством разглядывали красивые вещи, принюхивались к пряностям и благовониям, трогали руками оружие. Кто-то решался на покупки, кто-то только приценивался, но большинство посетителей рынка были лишь праздными зеваками. В огромной толпе мелькали воины, монахи, слуги, мастеровые и крестьяне. Иногда появлялись придворные вельможи правителя Нарбонны, виконта Раймунда, или их разряженные жены. В то же самое время повсюду шныряли и те, кого называли подонками общества: воры пытались чего-нибудь стащить, продажные девицы завлекали мужчин. На небольшой площадке давали веселое представление бродячие артисты. Здоровенные надсмотрщики, щелкая плетьми, вели на веревке измученных рабов. Стоял оглушительный шум от криков людей, ржания лошадей, рева мулов, лая собак и прочих слышавшихся со всех сторон звуков.

Около полудня на мосту появились костлявая морщинистая старуха, которая, хоть и опиралась на толстую палку, тем ни менее держалась прямо и шагала уверенной поступью. Ее сопровождала очаровательная девушка лет шестнадцати. Одежда на них обеих была небогатой. Старуха не смотрела по сторонам, зато ее юная спутница вертела головой с явным желанием разглядеть товары в лавках.

– Ах, как много красивых вещей! – вырвалось у девушки

– Они не для нас, Азалия, – ворчливо откликнулась старуха.

– Да, бабушка, – смиренно согласилась Азалия.

Но она никак не могла избавиться от желания получить хотя бы самую маленькую долю того великолепия, которое грудами лежало в лавках на мосту.

«Мне это совсем и не надо, – принялась успокаивать себя девушка. – Я же скоро стану монахиней. Да и вряд ли меня способно что-либо украсить».

Азалия была к себе несправедлива: обладая тонкими чертами лица, бархатистыми темно-карими глазами, густыми цвета вороньего крыла волосами и угадывающейся под бесформенным холщевым платьем стройной фигуркой, она являла собой образец истинной красоты. Казалось бы такое совершенное создание Божье должно было вызвать у людей восхищение, однако на девушку многие смотрели со снисхождением, а некоторые даже и с откровенным презрением, словно видели перед собой убогого урода.

Старуху тоже не жаловали: с ней либо вообще не здоровались, либо здоровались очень сухо. Лишь одна горожанка – немолодая, пухлая и неряшливая – добавила к своему приветствию несколько слов:

– Давненько, Жаветта, ты не появлялась в Нарбонне.

– С Пасхи, – сухо бросила старуха.

Она не была довольна вниманием неряшливой женщины и не пыталась этого скрыть. Но горожанка словно не замечала, что не нравится своей собеседнице.

– Уже более полугода прошло, – сказала женщина.

– Да, Аманда, – подтвердила Жаветта.

– Чего же тебе сегодня понадобилось в городе? Хочешь что-нибудь купить?

«Она ведет себя так, будто меня здесь нет», – отметила с обидой Азалия.

– Нам нужен кусок греческой ткани, – сообщила Жаветта.

Аманду удивило такое расточительство.

– Вы что, разбогатели? – воскликнула она.

– Нет, нет! – принялась оправдываться Жаветта – Откуда у нас богатство? Хвала Господу, что мы хоть что-то имеем, и нам удалось наскрести несколько монет на подарок обители Сенте-Мари.

– Роскошный подарок! – продолжала удивляться Аманда. – К чему такая щедрость, если ваши дела, как ты утверждаешь, плохи?

– Азалия в скором времени примет постриг в Сенте-Мари, – ответила старуха.

Ее собеседница обратила, наконец внимание на девушку. Окинув Азалию уничижительным взглядом, Аманда сказала:

– Значит, твоя внучка, Жаветта, скоро станет Христовой невестой? Ну, что же, святая обитель самое подходящее для нее место. Ей ведь на Страшном суде придется держать ответ не только за себя, а еще и за своих родителей-грешников. Может быть, Всевышний проявит милость к монахине?

Азалия вздрогнула, как от пощечины, а ее бабушка холодно посоветовала Аманде:

– Ты, чем о чужих грехах рассуждать, за себя перед Богом покайся, ибо ты тоже на Страшный суд попадешь. Общая участь не минует и твоих сыновей, а они, честно сказать, отнюдь не ангелы

– Вот, значит, ты как заговорила! – возмутилась горожанка. – Да наши грехи не идут ни в какое сравнение с вашими! Это твоего сына и твою сноху повесили за их преступления! Это на вашей семье несмываемый позор! А я вас еще пожалела!..

Жаветта раздраженно прервала ее:

– Будто бы я, Аманда, не знаю тебя, известную в Нарбонне сплетницу! Ты на нас свое внимание обратила лишь затем, чтобы потом было о ком поболтать соседками и кому перемыть косточки!

Аманда взъярилась: под одобрительные возгласы находящихся поблизости горожан она принялась громко браниться, посылая на головы старухи и девушки самые скверные проклятия. Выкрикнув напоследок пожелание вечных адских мук, пышущая гневом женщина удалилась.

– Молодец, Аманда! – громко хмыкнул рыхлый толстяк. – Проучила гордячек!

«За что нам все это?» – горестно подумала Азалия.

Бабушка ласково погладила ее по голове.

– Смирись, милая! Тебе недолго осталось терпеть: людская злоба не проникает за стены святой обители.

– Да, не проникает, – эхом отозвалась внучка.

По-прежнему сопровождаемые косыми взглядами старуха и девушка дошли до лавки с тканями, где купили кусок греческого шелка бирюзового цвета. Пока Жаветта расплачивалась с продавцом, Азалия жадно разглядывала дорогие материи – шелк, атлас, и тафту, и камку. От ярких расцветок и блеска шитья даже в глазах рябило.

– Пойдем, Азалия! – позвала внучку Жаветта.

Едва они покинули лавку, как на Азалию засмотрелся парень в соломенной шляпе. Он буквально пожирал ее глазами, отчего она покраснела и опустила глаза. Девушка чувствовала себя не только смущенной, а еще и весьма озадаченной.

«У него глаза маленькие, нос большой, губы толстые. А мне он почему-то нравится. Может, это потому что на меня мало кто из чужих людей смотрит по-доброму».

Внезапно Азалия показалось, что кто-то толкнул ее в спину. Обернувшись, она наткнулась на тяжелый и полный ненависти взгляд, принадлежащий худому до измождения, крючконосому старику в изрядно поношенном плаще и сильно стоптанных коротких сапогах.

– О, Боже мой! Гарнье! – ужаснулась Жаветта. – Как некстати!..

– Разве тебе неведомо, кто она? – спросил старик скрипучим голосом у заглядевшегося на Азалию парня.

– Нет… – промямлил тот. – Я не здешний…

– Она дочь изменника и шлюхи! – громогласно возвестил Гарнье.

Молодого человека тут же, как ветром сдуло.

– Дочь изменника и шлюхи! – повторил старик.

Азалия вся сжалась, а Жаветта решительно встала на ее защиту:

– Уймись Гарнье! Не забывай, что в жилах моей внучки течет и твоя кровь!..

Не дав ей договорить, старик завопил во всю глотку:

– Неправда! Наша благородная кровь потомков первых графов Тулузы никогда не смешивалась с вашей поганой кровью! А твоя бесстыжая невестка вовсе не была мне дочерью! Сатана в моем облике соблазнил мою благочестивую жену, породив на свет Люцию! Твоя невестка была отродьем дьявола, и ее дочь – дьявольское семя!

– Замолчи, Гарнье! – набросилась на старика Жаветта. – Если тебе нет дела до дочери и внучки, не позорь хотя бы себя и свою жену!