Сень горькой звезды. Часть вторая - Иван Разбойников

уже ничуть не сомневался: сознается волчина во всем – и в краже из магазина и со зверофермы, и в насторожке самострела на охотничьей тропе Михайлова. Необходимо только начать как следует... Непонятна в этой истории роль Пипкина, да и мальчишки Андрея. Но наверняка и они в чем-то причастны – при дознании вскроется. Главное – поскорее отправить задержанного в Вартовск. Решением этой главной задачи и занимался капитан в то утро.

А несчастливый Борька Турусинов сидел под замком в бревенчатом складе экспедиции, матерился в бессильной злобе и вычислял, что же «в натуре» может пришить ему этот настырный мент. По всему выходило, что номер менту на этот раз выпал пустой, хотя и стоит ему, Борису, волнений. Единственное, в чем он сознавал себя замаранным, так это в установке на лосиной тропе ружья-самострела, на которое и наткнулся этот простофиля Михайлов. Но в его беде и гибели Борька себя ничуть не винил и не казнился, тем более сознаваться не думал и не мечтал: дело давнее, закрытое. Докопаться до него никак не удается, тем более что не раз уже пробовали. А Михайлов сам виноват – надо было смотреть, куда пер с дурной головой. Застрелился сам и двух невест осиротил: Соню и Зойку. При воспоминании о пышнотелой Соне Борька застонал и со всего размаху ударил по стене кулаком. Потом упал на ворох спецодежды и забылся.

Капитан Ермаков изучил северную специфику и усвоил, что, если необходимо уехать или отправить груз, единственная возможность до прихода рейсового парохода – это ждать на берегу оказии. Оказии временами случаются: то набежит с товарами самоходка из рыбкоопа, то причалит на пяток минут почтовый катерок, чтобы сбросить почту и банку с кинолентами, то заблудится в протоках буксир и завернет в поселок за водкой и хлебом. И чтобы не упустить случайной оказии, к ней следовало постоянно быть готовым.

С высокого берега излучина Неги просматривалась в обе стороны на добрый пяток километров. Вода голубела под еще не остывшим небом, чайки ссорились из-за рыбьего пузыря, на береговых мостках полоскали белье бабы, и никаких судов, способных стать оказией, не появлялось. Только внизу под крутояром тарахтел мотобот «Трезвый» – шел в традиционный рейс за покосниками. На его пустынной палубе одиноко красовался загорелым обнаженным телом вчерашний герой – Витька Седых. «Экий туземец!» – залюбовался им Ермаков и вспомнил, что забыл взять у него показания как у свидетеля, обнаружившего труп. Докричаться, чтобы снять его с мотобота, нечего было и думать, и Ермаков решил для себя, что оформит протокол сразу же по возвращении Виктора с покоса. Что свидетель не задержится, сомневаться не приходилось: в одних плавках там делать нечего.

А Виктор и не собирался на покос. Он купался, когда увидел, – что Андрей заводит «Трезвого». Срочно прервав сеанс закаливания, он влез на борт прямо из воды и попросил Андрея добросить его до песчаной косы, что ниже кедров: «Я там вчера в темноте ножик выронил, жалко – хороший такой складешок, ты знаешь. А обратно я по берегу добегу...»

Андрею жалко, что ли? Все одно – по пути. Да и веселее с Витькой – хорошие песни поет, откуда только насобирал:

Мы солнечными утрами Нагрузим лодки утлые Песцами, перламутрами И золотым песком. И с кормчими премудрыми Мы вспеним воды мутные И веслами могутными Под песню загребем. Сегодня брызги пенные Омочат кости бренные И спины несогбенные Волною освежит. Пусть ветром парус полнится И мачта гнется-клонится, А трюм от груза ломится, Чтоб было славно жить. Нас вечерами темными Дождутся жены томные...

Под Витькину песню быстро промелькнул мимо борта поселок. Вот уже и пристань у Трех кедров. А ниже пристани стоит баржонка с аппарелью: геологи привезли с Варгаса изрядно порыжевший после «подводного плавания» бульдозер-«сотку». Двое в комбинезонах копошатся над мотором, и разглядеть их лица невозможно. Андрей и Виктор помахали им приветливо, по обычаю, но те не заметили и не услышали за ревом своего трактора. Слегка обиженные невниманием, Андрей и Виктор проплыли мимо. Но плавание их продолжалось недолго: напротив песчаной косы, на которой еще ветер не загладил следы ночного происшествия, Виктор с борта сиганул в воду и поплыл вразмашку, красиво выдыхая в воду. Андрей с завистью глянул ему вслед и продолжил путь в одиночку, в Смолинскую протоку, за косарями.

А Виктор выбрался на песок, попрыгал на одной ноге, чтобы слить из уха воду, отдышался и пошел разыскивать свой нож-складешок. По отпечаткам на мокром песке можно было прочитать картину вчерашнего происшествия: вот здесь Виктор причалил обласок, вот след от вытянутой на берег сети и страшного груза в ней, вот отпечаток от носа школьной моторки и от него по берегу следы милицейских