Арбитражный регламент ЮНСИТРАЛ 2010 года (с новым пунктом 4 статьи 1, принятым в 2013 году) - Илья Викторович Никифоров

и в составе иного документа, не носящего характер договора, подпадает под действие ст. II Нью-Йоркской Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года, где содержится определение термина «письменное соглашение» применительно к арбитражным оговоркам или арбитражным соглашениям.

Пункт 1 ст. 81 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года [56] содержит положение, в соответствии с которым, «расторжение договора не затрагивает каких-либо положений договора, касающихся порядка разрешения споров». Аналогично в соответствии с п. 3 ст. 7.3.5 Принципов УНИДРУА [59], прекращение договора не затрагивает каких-либо положений договора об урегулировании споров или любых иных условий договора, которые должны действовать даже после его прекращения.

Принцип автономности арбитражной оговорки закреплен в п. 1 ст. 16 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже и в ст. 7 Закона Российской Федерации от 07.07.1993 № 5338–1 «О международном коммерческом арбитраже»[67] и в ст. 17 Федерального закона от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»[66].

Таким образом, принцип автономности арбитражной оговорки является общепризнанным, его можно найти в нормах российского и международного частного права. Конечно, стороны могут предварительно согласовать прекращение действия арбитражной оговорки одномоментно с прекращением действия договора. Судебная практика в РФ идет по тому пути, что при признании договора недействительным, незаключенным, содержащим иные юридические дефекты или при окончании срока его действия, третейская оговорка (арбитражная для международного права) сохраняет свое действие вследствие присущей ей автономности.

Это правило не является, однако, императивным. Исходя из конкретных обстоятельств, состав арбитров вполне может прийти к выводу, что дефект, уничтожающий силу основного правоотношения влечет и отсутствие соглашения о разрешении спора в порядке арбитража, стало быть, компетенция арбитров рассматривать представленные требования отсутствует.

Второй пункт комментируемой статьи расширен по сравнению с предыдущей редакцией Регламента и конкретизирует, что наличие компетенции в отношении основного требования, заявленного истцом, не влечет автоматически правомерность рассмотрения споров возникающих из требований, заявленных во встречном иске или требовании к зачету, подведомственность которых должна определяться арбитражем в каждом конкретном случае, исходя из фактических обстоятельств дела.

Во всех вышеупомянутых случаях, однако, как и в Типовом законе ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже, нормы которого воспроизведены в отечественном акте, соглашение об арбитраже может быть заключено путем конклюдентных действий — когда одна из сторон выносит на суд арбитров притязание, заявляя о наличии у трибунала компетенции рассматривать его, а другие стороны принимают участие в процессе, не оспаривая наличие компетенции. В подобных случаях арбитражное соглашение считается сформированным путем конклюдентных действий. Заявление об отсутствии у состава арбитража компетенции должно быть сделано не позднее первого заявления стороны, которой предъявлено соответствующее требование, по существу спора. В любом случае у состава арбитража есть широкие дискреционные полномочия допустить подобное ходатайство и на более поздней стадии разбирательства и вынести по нему решение, если суд найдет задержку стороны оправданной. Существенным по сравнению с редакцией 1976 года изменением следует считать правило о порядке рассмотрения вопроса об отсутствии компетенции. Согласно Регламенту 2010 года данные вопросы отныне не должны по общему правилу разрешаться в приоритетном порядке, а могут быть отложены до вынесения решения по существу спора.

Состав арбитража может признать наличие компетенции в отношении части требований, заявленных сторонами, либо всех вопросов, поставленных на разрешение арбитража целиком, в полном объеме. Следует учитывать, что встречный иск или требование о зачете, предъявленное в рамках разбирательства может быть основано на иных отношениях сторон — т. е. не обязательно должно вытекать из того же контракта, иного юридического инструмента, правоотношения, что и первоначальное требование (см. комментарий к статье 21 Регламента). Однако данное положение должно воплощаться без ущерба для положений закона применимого к арбитражному разбирательству (lex arbitri), которые могут предписывать иное.

Следует указать, что заявив об отсутствии компетенции несвоевременно либо вовсе не сделав такого заявления в ходе арбитражного разбирательства, сторона рискует утратить право на соответствующие возражения и после вынесения арбитрами решения на этапе рассмотрения вопросов об отмене арбитражного решения, признания и приведения его в исполнение в государственных судах. Определяющую роль, разумеется, здесь будет играть национальный закон суда, в котором рассматривается соответствующий вопрос и практика его применения.

Основывающиеся на нарушениях публичного порядка или правил об арбитрабельности споров возражения об отсутствии компетенции у арбитража в большинстве случаев могут быть заявлены в последующем, невзирая на то, что процедура и сроки, установленные комментируемой статьей, не были соблюдены. Это следует в частности из подхода, принятого Нью-Йоркской конвенцией, согласно которому суд, рассматривающий дело об отмене арбитражного решения либо о признании и приведении в исполнение, может ссылаться на эти основания ex officio, т. е. спонтанно, по собственной инициативе без заявления сторон.

Форум для международной согласительной и арбитражной процедуры (ФМСАП) отметил при обсуждениях, что целесообразным было бы переформулировать пункт 1 следующим образом: "признание арбитражным судом ничтожности договора автоматически не приводит к недействительности арбитражной оговорки". Альтернативный вариант — "признание арбитражным судом ничтожности оговорки автоматически не делает недействительной арбитражную оговорку".

Исходя из принципа всеобщей судебной защиты нарушенных прав, рабочая группа по подготовке пересмотренного текста Регламента отклонила предложение о запрете параллельного обращения об оспаривании юрисдикции арбитража в национальные суды. Во многих странах право на судебную защиту является фундаментальным или конституционным, поэтому его ограничение в тексте Регламента было признано нецелесообразным во избежание возможного конфликта с национальными правовыми системами, к которым может быть привязан спор. Это не исключает, однако, включение соответствующих положений в текст арбитражной оговорки, что требуется делать вдумчиво и аккуратно с учетом сказанного выше. Допустимость и сроки такого обращения, таким образом, следует оценивать, исходя из текста арбитражной оговорки и применимого процессуального права. Тем не менее, текст Регламента, следуя практике, установленной в большинстве государств, явно указывает на то, что арбитры могут продолжать разбирательство вплоть до вынесения решения вне зависимости от рассмотрения каким-либо государственным судом вопросов о наличии у них компетенции допустимости арбитражного разбирательства. Такой подход соответствует Типовому закону о международном торговом арбитраже, который имплементирован и в Российской Федерации.

Тот факт, что органу юстиции, в частности государственному суду в месте арбитража, еще только предстоит вынести постановление в отношении заявления, оспаривающего компетенцию третейского суда, а последний уже вынес арбитражное решение, может осложнить приведение в исполнение этого решения. Поэтому делегацией Китая в ходе обсуждений проекта предлагалось не устанавливать каких-либо правил в этой части с тем, чтобы третейский суд самостоятельно выносил решение с учетом фактических обстоятельств и правового режима разбирательства. [27]

Последнее предложение пункта 3 может ввести в заблуждение. В Регламенте следовало бы четко указать, что заявление, оспаривающее круг подсудных требований, сначала делается трибуналу. Тогда в