Хор больных детей. Скорбь ноября - Том Пиччирилли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он не такой, он не такой! Он друг твоего папы!
– Коп под прикрытием! Или стукач властей!
Остальные дети, те из них, что ходили кругами, принялись ныть и возбужденно мычать. Двое взволнованно метались по-крабьи из стороны в сторону. Дети махали руками, неуклюже расползались во все стороны, корчились и извивались. Походило на пожар в муравейнике. Издавая рев и кошачий вой, дети зарывались в землю. В воздух полетели листья и мох. Святый Боже. С еще более жуткими звуками младенцы скользили и кувыркались друг через друга, закапываясь в землю у ног матери.
– Желтый Джи-мэн [11]! Никогда больше не приходи сюда и не строй глазки моей маме!
– Вернись, Шэд Дженкинс, – звала Лотти Саблетт. – Все в порядке, у него не осталось патронов. Вернись!
Шэд скользнул глубже в заросли и побежал на юг.
Глава двенадцатая
Она наклонилась к ручью и отпустила в поток листы папиросной бумаги.
Листки были настолько тонкими, что, напитавшись водой, подскакивали на поверхности ручья почти невидимые. На них было что-то написано, но со своего места Шэд не мог разобрать ни строчки.
Он наблюдал, спрятавшись за деревьями. Холодное жжение в мышцах заставляло его чувствовать себя так, словно он что-то успешно закончил. Пот залил глаза, и на мгновение девушка замерцала.
Скольких прекрасных юных дев можно увидеть за два дня, не ощущая себя грязным старикашкой в двадцать два года?
Или они кажутся прекрасными лишь потому, что тебе одиноко? Похоть серьезно вредит зрению. Парни в тюряге все об этом знали.
Девушка легко рассмеялась, словно кто-то разговаривал с нею, веселье достигло ее глаз, раскосых, с морщинками в уголках. Она прищурилась, точно страстная любовница, готовая распластаться и поползти вперед по полу. Шэд огляделся, проверяя, одна ли она, и никого не заметил.
– Боже, – прошептал он.
Именно так происходило в сказках и старых кантри-песнях. Тех, что, достав банджо, пели у костра, стараясь развлечь малышню. Как в книге сказок, которую Таши Клайн, запинаясь, читал когда-то вслух, особенно наслаждаясь отсутствием в ней глав.
Возможно, история Шэда была одной из таких.
Парень бредет по незнакомой роще и замечает прекрасную девушку-подменыша, которая загорает на мелководье. Они знакомятся, поначалу она неохотно обращает на него внимание, но его обаяние в конце концов побеждает. Девушка прелестнее всех, о ком парень когда-либо мечтал, и ты понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Девушка исчезает сквозь трещину в каменной стене, слишком маленькую, чтобы в нее пролез человек. Парень не может пойти следом, поэтому просовывает в трещину записки, в которых выражает свои восторги. Отец девушки, король гоблинов, находит одно из писем. На запястье правой руки короля сидит голубь-убийца, а в кулаке левой прячется рой мух. Король гоблинов запирает дочь в сапфировой башне и обещает уничтожить парня, если они когда-нибудь снова увидятся.
Принцесса горько плачет, слезы потоком льются из окна башни, текут по земле и достигают трещины в каменной стене. Сила печали раздвигает камни, чтобы парень мог перебраться на другую сторону. Река слез приводит его к замку. Отбиваясь от кровожадного голубя-убийцы, парень поднимается по лестнице в тысячу ступеней. Пинком распахивает дверь, и девушка бросается в его объятия.
Чтобы быть вместе, она должна отказаться от сверхъестественных сил и умереть, как земная женщина, или он должен отказаться от своей прежней жизни и исчезнуть в ином царстве.
Но прежде, чем они сделают выбор, король гоблинов готовится выпустить на род людской насекомых. Парень бросается на короля, подставляя спину под удар, и тогда голубь-убийца бьет его между лопаток и выклевывает сердце.
Из сказки не извлечешь морального урока, если в ней не отказываются от всего ради любви и не погибают за свои старания.
Когда Таши Клайн закончил читать ту книгу, он потрогал шрам от ножа под подбородком и сказал: «Черт, почему никто не может вот так вытащить мою задницу из тюрьмы? Это было бы захватывающе, чувак!»
Шэд наблюдал, как девушка опустила в ручей еще один листок бумаги и забормотала что-то, пока тот плыл по течению. В самом деле, казалось, будто она с кем-то общалась. Шэд еще раз огляделся, никого не увидел и шагнул вперед.
Девушка полуобернулась с легкой усмешкой, словно знала, что он здесь, но не хотела на него смотреть. Она опустила в воду очередную страницу и погнала ее пальцами вниз по течению. Бумага была настолько тонкой, что не успела проплыть и двадцати футов, как неторопливый поток разорвал ее. Обрывки повисли на камнях и сухих ивовых прутьях, торчавших из ила.
– Привет, – сказал Шэд.
Девушка, вздрогнув, развернулась и едва не свалилась в ручей. Сделала два неуверенных шага, споткнулась о скользкий камень и упала на колени. Вода была холодной, и девушка зашипела сквозь стиснутые зубы.
«Начинается», – подумал он.
Девушка бросила на него испепеляющий взгляд и крикнула:
– На что, черт возьми, ты пялишься!
Шэд вздохнул. Он уже догадывался, что не обладает тем природным обаянием, которое всегда себе приписывал. И определенно, не вызывал добрых чувств у людей по обе стороны Фарисейского моста.
Вот в тюрьме его не начинали ненавидеть с первого взгляда. Только дома.
– Разве нельзя быть повежливее? – спросил он.
У девушки было отстраненное, но все же участливое выражение лица и мягкие морщинки в уголках рта, похожие на отголоски множества улыбок. Она была молода, лет двадцати, и это добавляло ей толику человечности.
Голые веснушчатые плечи покрылись мурашками. Воздух сделался тяжелым от запаха дождя. Растрепанная белокурая челка обрамляла лицо девушки, форма которого напоминала сердце. Тыльной стороной ладони она откинула волосы со лба, поджала полные, точно покусанные пчелами, губы.
Дыхание Шэда участилось. Неужели он годами был возбужден и только теперь это заметил?
– Ну, и чего тебе надо? – спросила девушка. – Зачем подкрадывался ко мне?
– Я не хотел тебя пугать. Я просто… э-э-э…
Как объяснить, зачем ты здесь? Или почему смотришь то направо, то налево, выискивая руку мертвой сестры, которая подаст тебе какой-нибудь знак?
– Ты просто что?
– Ищу церковь, – ответил он.
– Зачем?
– Хочу узнать о ней побольше.
Лицо девушки смягчилось.
– Не многим чужакам интересны наши обычаи. Кто ты?
– Шэд Дженкинс. – Прозвучало так, будто имя было важным само по себе, а к нему не имело никакого отношения. – Ты кого-то ждала?
– Надеялась повидаться с ним сегодня.
– С кем?
– Не с тобой. Тебя я, конечно, не ждала. Во всяком случае, я так думаю.
С этим Шэд не мог спорить,
