Сады Луны - Стивен Эриксон

Паран долго смотрел на неё, затем произнес:

— Хорошо, Рваная Снасть, я сделаю, как ты просишь. Гостиница? У тебя есть местные монеты?

— Их легко достать. — Её плечи поникли. — Извини, но я очень устала.

Когда чародейка повернулась к двери в спальню, её взгляд в последний раз упал на туалетный столик. Под небольшой горкой нижнего белья лежала её Колода Драконов. Глупо было бы не разложить карты, учитывая то, какое важное решение она приняла.

Совсем рядом, за спиной прозвучал голос Парана:

— Рваная Снасть, так ли сильно ты устала?

Чародейка почувствовала, как от этих слов медленный огонь разгорелся у неё чуть ниже живота, а взгляд её оторвался от Колоды и скользнул к лицу капитана. Рваная Снасть промолчала, но её ответ был понятен и так. Паран взял её за руку, и столь невинный жест удивил её. «Такой юный, — подумала она, — а теперь он ведёт меня в спальню». Она бы засмеялась, если бы это не было так мило.

Когда адъюнкт Лорн вывела свою лошадь и вьючного коня через Восточные ворота Крепи, на горизонте уже разгоралось предрассветное зарево. Как и обещал Дуджек, стражников не было видно, а ворота оставили открытыми. Она надеялась, что несколько сонных взглядов, которые провожали её на улицах Крепи, не таили ничего, кроме лёгкого любопытства. Как бы там ни было, адъюнкт надела простые кожаные доспехи; её лицо скрывала тень от козырька обычного бронзового шлема. Даже лошадь была местной породы — крепкая и спокойная, значительно меньше малазанских боевых скакунов, к которым она привыкла, — однако, тем не менее, подходящая. Вряд ли Лорн привлекла лишнее внимание. После появления сил Империи из Крепи уехало очень много безработных наёмников.

На юге горизонт заслоняли снежные шапки гор. Тахлинский хребет будет маячить по правую руку от неё ещё долго — пока равнина Рхиви не обогнёт его, чтобы превратиться в долину реки Серп. Изредка в пределах видимости возникали одинокие крестьянские наделы, ютившиеся на землях, что принадлежали городу. Народ рхиви не одобрял таких поселений, а поскольку все торговые пути в Крепи шли по их исконным территориям, горожане мудро старались не злить рхиви.

Адъюнкт вела лошадей в поводу, а впереди заря рассекла небо алой полоской. Несколько дней назад прошёл дождь, небо над головой было серебристо-голубым и чистым, лишь несколько бледных звёздочек ещё сопротивлялись неумолимому приходу дня.

День обещал быть жарким. Адъюнкт ослабила ремешки между грудей, так что блеснула скрытая под кожей доспехов кольчуга. К полудню Лорн доберётся до первого источника и пополнит запас воды. Она погладила один из бурдюков, притороченных к седлу. Рука стала влажной от конденсата. Адъюнкт провела ладонью по губам.

Прозвучавший совсем близко голос заставил её дёрнуться в седле, а лошадь — фыркнуть от страха и шагнуть в сторону.

— Я пойду рядом с тобой, — заявил Онос Т'лэнн. — Некоторое время.

Лорн яростно уставилась на т'лан имасса.

— Я бы предпочла, чтобы ты давал знать о своём появлении, — сухо заметила она, — с некоторого расстояния.

— Как пожелаешь. — Онос Т'лэнн ушёл в землю, как горстка пыли.

Адъюнкт выругалась. Потом — заметила его, имасс стоял и ждал примерно в сотне ярдов впереди, чёрная тень на фоне восходящего солнца. Алый диск объял воина ореолом красного пламени. Эта картина зацепила Лорн, коснулась самых глубоких, самых старых воспоминаний — воспоминаний о событиях из другой жизни. Т'лан имасс стоял неподвижно, пока адъюнкт не поравнялась с ним, а затем быстрым шагом пошёл рядом.

Лорн сжала бока лошади коленями и натянула поводья, кобыла остановилась.

— Тебе обязательно быть таким буквалистом, Тлен?

Иссохший воин задумался, затем кивнул.

— Я принимаю это имя. Моя история мертва. Существование начинается заново, а с ним — новое имя. Это подойдёт.

— Почему сопровождать меня назначили именно тебя? — спросила адъюнкт.

— В землях к западу и северу от Семи Городов я один из всего своего клана выжил в двадцать восьмой Яггутской войне.

Лорн поражённо раскрыла глаза.

— Я думала, этих войн было всего двадцать семь, — тихо проговорила она. — Когда ваши легионы оставили нас после завоевания Семи Городов, вы ушли в пустоши…

— Наши заклинатели костей учуяли анклав выживших яггутов, — объяснил Тлен. — Наш командир, Логрос Т'лан, решил, что мы истребим их. И мы это сделали.

— Так вот почему вас стало настолько меньше, когда вы вернулись, — воскликнула Лорн. — Вы могли бы и объяснить своё решение Императрице. А так она осталась без своей самой могучей армии и не знала даже, когда та возвратятся.

— Могла и не возвратиться, адъюнкт, — сказал Тлен.

Лорн не сводила глаз с ветхого создания.

— Ясно.

— Вслед за вождём моего клана, Кигом Авеном, мир покинули все мои родичи. Оставшись один, я больше не связан с Логро. Заклинательницей костей Кига Авена была Килава Онасс, она пропала задолго до того, как Император вновь нас пробудил.

Мысли Лорн неслись вскачь. В Малазанской империи т'лан имассов называли «безмолвным войском». Она никогда не видела такого разговорчивого имасса, как Тлен. Наверное, это как-то связано с «несвязанностью». Из всех имассов только командир Логрос регулярно разговаривал с людьми. А заклинатели костей — имасские шаманы — и вовсе никогда не попадались никому на глаза. Лишь однажды один из них, Олар Этил, встал рядом с вождём клана Эйтолосом Ильмом во время битвы у Картула, где чародейская война разгорелась с такой силой, что битва с Семенем Луны у Крепи показалась бы дешёвым заклятьем свечной ведьмы.

В любом случае из короткого разговора с Тленом она уже поняла об имассах больше, чем содержали все Имперские анналы. Император знал больше, намного больше, но записывать такие сведения было против его правил. Вокруг теории о том, что именно он пробудил имассов, годами кипели споры среди учёных. А она теперь знала: это правда. Сколько же ещё секретов этот т'лан имасс откроет ей в таком простом разговоре?

— Тлен, — заговорила Лорн, — ты когда-нибудь встречался с Императором лично?

— Я пробудился прежде Галада Кетана и после Онака Шендока и, как все т'лан имассы, преклонил колени перед Императором, сидящим на Первом престоле.

— Император был один? — спросила Лорн.

— Нет. С ним был человек по имени Танцор.

— Проклятье, — прошипела она. Танцор умер вместе с Императором. — А где он, этот Первый престол, Тлен?

Некоторое время воин молчал.

— После смерти Императора Логросовы т'лан имассы соединили разумы — редкое событие, последний раз это делали ещё до Рассеяния — и последовал зарок. Адъюнкт, ответ на твой вопрос закрыт этим зароком. Я не могу удовлетворить твоё любопытство. То же верно для всех Логросовых т'лан имассов и Кроновых т'лан имассов.