В верховьях «русской Амазонки»: Хроники орнитологической экспедиции - Евгений Александрович Коблик

Больше всего я хотел подержать в руках ауху, или китайского окуня. Красивую рыбу с темными пятнами по желто-зеленому фону широкого ромбовидного тела, яркими узорчатыми плавниками и странным прикусом – крючковатая нижняя челюсть заметно длиннее верхней. Но этот редкий экзотический представитель ихтиофауны азиатских субтропиков так нам ни разу и не попался.

Однажды мы с Алексеем возвращались с маршрута по Бикино-Алчанской мари. Проведывали гнездовое поселение полярных овсянок, неожиданно найденное несколько дней назад. Дело было к вечеру, мы устало огибали большое трехлопастное озеро, мыслями переносясь в еще неблизкий лагерь на краю дубовой рёлки. Озеро было мне хорошо знакомо – в жаркие дни я иногда купался здесь, несмотря на сплавину по берегу, топкое илистое дно и тучи гнуса. Главное – быстро погрузиться по горло. Торфяная вода обволакивала ласковым теплом, тело щекотали стронутые со дна пузырьки газа, ноги приятно пощипывали мелкие рыбешки – не джакузи, конечно, но в полевых условиях сойдет!

В этот раз посреди озера играли две выдры. Мы остановились посмотреть на редкое зрелище. Выдры ныряли, весело кувыркались, вертелись и боксировали, высовывая из молочной глади плоские усатые морды на длинных шеях и короткие передние лапки. Были подвижны, словно ртуть, как это вообще свойственно куньим. Нас они не замечали – далековато. Чтобы их рассмотреть, приходилось по максимуму приближать действо верньерами биноклей. Слева от игривых зверьков жалась к береговой линии парочка серощеких поганок, а за выдрами, слегка покачиваясь, маячило длинное темное полузатопленное бревно. Внезапно бревно стало двигаться вправо, замерло на какое-то время, а потом продолжило свой путь с нарастающей скоростью. Ни ветра, ни особого течения или волнения на озере не было. Мы недоуменно переглянулись. Почудилось?

Однако бревно на этом не остановилось. Чуть помешкав, оно довольно быстро развернулось и поплыло в обратную сторону, постепенно замедляя ход! Когда, разворачиваясь, оно открылось взору торцом, стало понятно, что это не круглый ствол, а тонкая доска, погруженная в воду нижней частью. Что же это такое? И тут нас осенило – поднятый и расправленный спинной плавник!

Освещение было так себе – солнце готовилось нырнуть в небесную муть прямо за озером, над водой начал подниматься легкий туман. Деталей не разглядеть, плавник в контражуре выглядел просто темным на светлом фоне воды. Судя по масштабу, резвящимся выдрам, он был метра полтора длиной, довольно низким (сантиметров 15–20) и резко сходил на нет спереди и сзади. Какова же должна быть чудовищная рыба с таким украшением?

Кто это, мы догадались уже в лагере – змееголов! Длинная, круглая в сечении рыба с приплюснутой хищной головой, окраской как у тигрового питона и плавником, идущим по спинной стороне почти от головы до закругленного, как у налима, хвоста. Змееголовы иногда попадались нам в сетевых уловах, были и немаленькие – под 80 см. На Дальнем Востоке, так же как и в Восточной и тропической Азии, змееголовов ценят за вкусное плотное мясо. Но вот в Средней Азии, куда их интродуцировали, жители долгое время были во власти предрассудков: «Помесь рыбы со змеей – как можно такое есть!»

В ихтиологических сводках про амурского (он же китайский) змееголова скромно пишут «до метра и более», хотя для некоторых тропических представителей семейства указывают почти двухметровую максимальную длину. Наш озерный монстр, судя по характерным для змееголовов пропорциям плавника к остальному телу, был уж никак не короче 2 м. Даже странно, что выдры не опасались столь крупного хищника. Пожалуй, он был даже больше, чем огромный таймень, упущенный Юрой на Зеве.

Как такой исполинский экземпляр смог вырасти в болотном озере с ограниченными кормовыми ресурсами, вполне объяснимо. Змееголовы весьма неприхотливы и универсальны, могут существовать в небольших бочагах и прудах, в грязных канавах, разделяющих рисовые чеки. Они способны извлекать кислород из воды и из воздуха, питаться не только рыбой, но и лягушками, раками, водными насекомыми. В засуху готовы переползать из одного пересыхающего водоема в другой по суше, иногда преодолевая немалые расстояния. Здесь даже этого не требовалось – озеро было соединено узкой травяной протокой с системой стариц Алчана.

Мы еще несколько раз оказывались на берегах загадочного озера, но ни выдр, ни змееголова-великана больше не встречали.

Потерпев очередное фиаско с рыбной ловлей, мы решили наконец-то искупаться. Точнее, разделись и легли в воду на мелком месте, стараясь не делать резких движений, от которых темнело в глазах. Хоть немного смыли копоть и грязь. О том, чтобы поплавать, и речи не было.

Чуть погодя, после краткого совещания, приняли решение разделиться. Николай отправился искать проход по левому берегу, надеясь на охотничью тропу поверху. Остальные продолжили путь по косам русла, пока они неожиданно резко не кончились и река не потекла бесчисленными протоками через гнусный заваленный и заболоченный лес. Снова мобилизовав остатки сил, мы петляли по заломам, валились в коричневую жижу и с трудом поднимались. Давление упало из-за проходящей стороной грозы, стало невыносимо душно и влажно. Ноги волочились, словно отягощенные пудовыми гирями.

Вдруг началось багульниковое болото с тучами комарья, потом снова пошли протоки – Хвоянка перед впадением в Бикин образовала подобие дельты. Казалось – ерунда, ведь мы уже почти дошли до места! Но, судя по навигатору, обходя топи, мы сильно отклонились к югу и сейчас блуждали в лабиринте впадающих друг в друга рукавов Кунгулазы и Бикина. Поняв это, двинули на север, раз за разом пересекая водные препятствия и надеясь, что рано или поздно выйдем к основному руслу – не одной, так другой реки. Берега, как назло, были зыбкие, торфяные, а дно проток вязким, порой при их форсировании мы погружались по пояс, а то и по грудь. Часто оказывалось и глубже, приходилось тратить время на поиск мелких мест или переходов через протоки по завалам. Ветхая одежда покрывалась новыми грязными разводами.

Вылезая на очередной относительно сухой островок, мы валились плашмя и долго лежали, не в состоянии двигаться дальше от одуряющей слабости. Как это было похоже на недавний переход через водораздел Плотникова и Хвоянки во время лесного пожара! В довершение всего отправленный на разведку Николай бесследно исчез, не отзывался ни на крики, ни на выстрелы. Где-то мы с ним разминулись.

Конечно, если бы не лишения последних дней, сил сохранилось бы побольше и преодолевать неожиданно возникшие препятствия было бы куда легче. Но сейчас все окончательно пали духом и начали отчаиваться. Схрон в устье