Ветер плодородия. Владивосток - Николай Павлович Задорнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 2
ВЛАДИВОСТОК СТРОИТСЯ
Под конец недели Сибирцевы уходили на яхте на Амурский залив, где у них была небольшая дача. Там еще все девственно, как в годы открытий этих мест экспедицией под началом Муравьева. Место, где построена дача, называется Седанкой. Это не упоминание о Седане, где во время недавней войны с пруссаками была разгромлена французская армия. Как и зачем такое название могло попасть сюда, на побережье под Владивостоком? Не названо ли в честь визита французского военного корабля во Владивосток? Подобными колкими вежливостями умеют угощать друг друга европейцы. Но русским, кажется, такое коварство не свойственно.
— Седан? — однажды удивился французский лейтенант в разговоре с младшим сыном Сибирцевых. Андреем. Заметно было, что название неприятно ему. Андрей объяснил, что название связано с внешностью седого китайца, который жил поблизости. Господа-офицеры бывали у Седанки на яхтах или приезжали на рысаках. Господские повара-китайцы получали тут трепангов, омаров и крабов, королевских креветок и прочую снедь. Острые приправы, водка на тигровых костях, генеральский ханьшин[29] всегда в запасе у седого хозяина фанзы.
Оба старших сына Сибирцева получили морское образование. Андрей вскоре оставил морскую службу. На реке Янцзы у него были куплены земли с чайными плантациями. Хозяева русских плантаций на Янцзы образом жизни уже не отличались от колониальных европейцев, закупавших плодородные земли в Китае. Кроме того, Андрей стал компаньоном известной фирмы Попова. Молодой Сибирцев вместе с молодым Поповым решили разводить чай в России. Для этого они купили земли в Тифлисской губернии и начали там дело. Привезен был китаец, образованный агроном, до того служивший у Попова на чайных плантациях. Дело началось, шло успешно, русский чай покупали в Москве и в Петербурге. А теперь молодой Сибирцев, находясь в Китае, фрахтовал пароход, который доставит из Шанхая в Батум целую экспедицию китайских специалистов по возделыванию чая вместе с их семьями, а также рабочих со всем необходимым для них инвентарем и с утварью. Жена Андрея родом из древней и знатной китайской семьи, предок которой был генералом в пору завоевания Индокитая. За битвы во Вьетнаме он награжден был орденом Сына Неба. Ему определена была ежегодная пенсия в виде большого слитка золота с правом передачи потомству.
Сибирцевы отправились на дачу на парусной яхте. Энн одной рукой держала руль, а другой, перекидывая парус, пошла по бухте галсами, как бы показывая мужу его торговый город, со всеми промышленными заведениями, с причалами, кораблями и крепостями на лысых сопках, с трущобами и хатенками.
Его высокопревосходительство на этот раз в штатском, с обычным адмиральским выражением профессиональной строгости на лице. Алексей всегда прям и на вид жесток. При таких проходах в штатском по кораблям и причалам предупреждали, чтобы никаких салютов. Но китайцы-старшинки на погрузочных работах, а также рыбаки на шаландах узнавали и, не соблюдая приказа по флоту, кланялись, выражая вежливый восторг, а из толпы кули, которых русские прозвали тут «рогульщиками», кто-то поднял руку и фамильярно помахал.
В двух кабельтовых впереди яхты идет паровая шлюпка с охраной. Унтер-офицер сигналит гудком зазевавшимся лодочникам. Капитаны и шкиперы узнают Алексея Николаевича, приспускают флаги.
С яхты открывается панорама Владивостока. Вдоль всей бухты тянется главная Светланская улица с церквями, казенными зданиями, с большими магазинами и конторами богачей.
По уступу сопки — тесная улица из узких домов, каждый в несколько этажей, в стиле модерн, как в Италии, где земля у моря дорога, а спрос на квартиры велик. Здесь сдаются в наем квартиры.
Проходя там пешком или проезжая в экипаже, можно услышать из открытого окна, как детские пальцы разучивают ноты на рояле или уверенные руки играют что-то очень знакомое, а по вечерам — скрипку, трио или квартет, совсем как в русском старом дворянском городе. Проживают в этих домах интеллигенция, инженеры, ученые востоковеды, учителя гимназии, врачи, не имеющие собственных особняков.
Еще выше по сопке — хатенки, есть и основательные дома.
Там среди обывателей попадаются бывшие сослуживцы Алексея Николаевича, ставшие тузами и тысячниками или мастеровыми.
Матрос Собакин, некрасивый, но славный малый, с железными кулаками, любитель собак, отслужил царскую службу и вернулся во Владивосток. Земля раздавалась по дешевке, и он получил участок. Построил на видном месте порядочную гостиницу на английский лад, какие бывают у них в портах, с мезонинами, скромную и опрятную. На вывеске написано «Sobakin’s Hotel» и приписка «English breakfast»[30]. Известна она негромкой славой всем плавающим морякам по Великому океану на коммерческих судах и самим коммерсантам. При гостинице собаки редких пород. Хозяин в Крымскую войну был в английском плену, плавал у них на кораблях, потом в Гонконге работал на заводе.
Не первый раз Алексей Николаевич слышал о мадам Чен, имевшей огромное влияние. Эта китаянка с несомненными финансовыми талантами держит в руках огромную китайскую торговлю в тайне, о которой мы мало что знаем. Она связана также с предпринимателями во Владивостоке и огородниками, снабжающими флот и город свежими овощами. С ней считаются другие китайские тузы. Алексей слышал, что она кредитовала русское предприятие, которое завел Собакин…
На Светланской выделяется четырехэтажный магазин фирмы «Кунст и Альберс». Напротив него, через улицу, выстроен и облицован, как и сам магазин, белой глазурованной плиткой дом для приказчиков этой фирмы с полукруглыми огромными окнами второго этажа. Старший приказчик, управляющий магазином, из ярославцев, а жена — дочь сахалинского каторжника, любительница скаковых лошадей, элегантная наездница. В этом доме квартиры для приказчиков, есть зал для клуба, где бывают балы и концерты.
Дальше торговые дома Чурина, Пьянкова. Весь торговый центр города каменный.
На горе над зданием почтовой конторы два зеленых двухэтажных деревянных дома, обшитых досками. Оба принадлежат американцам. Смит торгует оружием. Его небольшой магазин — на Светланской. И русские, и удэгейцы со всего Приморья приезжают покупать тут ружья и даже пистолеты. Американец Купер — хозяин шхуны и владелец стапеля, на котором строятся небольшие суда и который недавно горел. Это все занесенные к нашему берегу океанской волной. А другая волна пришла сушей, и обе всплеснулись новым городом и новой жизнью. Среди больших зданий, как ларьки, маленькие магазины из досок, оштукатуренные под дорогой камень. Торгуют галантереей, мануфактурой, дорогими японскими и китайскими
