Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

возможно, некоторые возьмут день или два отпуска". Последняя мысль, конечно, была отсылкой к тому, что Андре редко брал отпуск - даже когда он был в Швейцарии, он всегда работал - и не любил, чтобы его партнеры тоже его брали. Малларки советовал жене говорить Андре, когда тот звонил Малларки по утрам в воскресенье, что ее муж пошел в церковь, просто чтобы избежать постоянных звонков старшего партнера. Это лишь одна из многих легендарных историй о том, на что Андре готов пойти, чтобы сорвать планы своих партнеров на отпуск. Но статья в Fortune также предупредила партнеров о том, что грядут массовые сокращения в рядах партнеров, что было крайне редким явлением для Lazard, где большинство партнеров считали свою должность пожизненной.

Мишель, однако, дал понять, что считает "оптимальным числом" партнеров двенадцать человек, поскольку "это число можно собрать за столом переговоров" - не то чтобы партнеры Lazard когда-либо собирались, чтобы решить что-то существенное об управлении фирмой раньше (или очень часто с тех пор). В статье предполагалось, что новая, более узкая группа партнеров станет основой "внутреннего круга" лидеров, которые начнут возрождать фирму. Мишель также заявил о готовности разрешить партнерам Lazard снова заниматься инвестициями в частный капитал - возврат к новаторским временам Lazard 1950-1960-х годов. Андре отошел от этой деятельности в 1970-х годах, потому что слияние корпораций сделало стоимость таких сделок для финансовых покупателей непомерно дорогой, а также потому, что для основного инвестирования требовался временной горизонт, которого Андре стал лишен из-за болезни. Мишель считал, что направление частных инвестиций поможет Lazard привлечь новых банкиров. Его мантра заключалась в том, что несколько великих людей могут преобразить франшизу. Согласно Fortune: "Привлекательная атмосфера небольшой организации в сочетании с возможностью построить богатство, по его мнению, может привлечь в Lazard мозги, которые в противном случае могли бы быть привлечены ее более крупными, более заметными конкурентами".

 

 

Только в одном вопросе статья в Fortune сошла с рельсов: Должна ли быть значимая роль Патрика Гершеля, внука Андре? Несмотря на то, что Мишель буквально только что возглавил компанию, оставались предположения о том, кто станет его преемником. Поскольку у Мишеля было четыре дочери, ни одна из которых не была заинтересована в работе в Lazard, внимание неизбежно сосредоточилось на Гершеле. Проницательный и драчливый Гершель в 1971 году, в возрасте всего двадцати пяти лет, стал одним из самых молодых партнеров в истории фирмы. К 1977 году Гершель стал одним из трех нью-йоркских партнеров, который одновременно являлся партнером в Париже. Двумя другими были Андре и Мишель (хотя Мишель выгнал Гершеля из парижского партнерства вскоре после того, как занял его место после смерти Пьера в 1975 году). Его деда называли Зевсом, что делало Гершеля "Сыном Божьим" и вызывало неприязнь к нему у других партнеров.

В конце 1960-х годов Гершель окончил Корнелл и переехал в Париж, чтобы стать помощником руководителя бюро NBC News. Он ничего не знал о телевизионной журналистике, но его дед, конечно же, был близким другом Дэвида Сарноффа, человека, контролировавшего RCA, материнскую компанию NBC в то время. После нескольких лет работы в Париже Андре предложил своему недавно женившемуся внуку присоединиться к Lazard в Нью-Йорке в октябре 1969 года - как раз в тот момент, когда сделка ITT-Hartford должна была завершиться. Гершель вырос в коридорах Lazard на Уолл-стрит, 44, под опекой своего деда с пяти лет. Летом он работал в Lazard на протяжении всего колледжа. В отличие от сына Андре Филиппа, который отказался от настойчивых попыток отца устроить его в Lazard и вместо этого стал ученым, у Гершеля Lazard был в ДНК. Андре нанял его на полную ставку в исследовательский отдел, где он писал отчеты о юридической экспертизе компаний, стоящих в очереди на андеррайтинг. Хотя он считал эту работу "довольно рутинной", которую обычно "выполняла дама из отдела синдикатов", Патрику она нравилась. Ему платили 22 000 долларов в год - в то время это был самый низкий уровень компенсации для специалиста Lazard. Он чувствовал себя так, словно его бросили в бассейн, чтобы посмотреть, утонет он или выплывет. Он не получал особого внимания от своего деда и действительно чувствовал, что начинает с самых низов. "Ты же знаешь, что клерк - это клерк", - говорил он.

Вскоре ему предложили перейти в отдел корпоративных финансов - на самом деле M&A - и работать в группе Феликса. Его зарплата была увеличена до 35 000 долларов в год. "Это было очень любопытное место", - говорит он. "Тебе говорили написать отчет, ты его писал и никогда не знал, будет ли он что-то значить или нет. Бывало, что я писал отчеты в течение недели и проводил всю ночь, каждую ночь в течение недели, чтобы закончить отчет, отдать его Феликсу, а он выбрасывал его в мусорную корзину". Феликс просил его написать служебную записку, скажем, о Gulf & Western, тогда еще важном конгломерате, а потом менял свое мнение о ее необходимости. "Люди, которые пишут служебные записки, ездят на "Шевроле", - сказал ему Феликс. Но Гершель каким-то образом находил способ нормально относиться к переменчивому поведению Феликса. "По крайней мере, у тебя есть свой день", - сказал он. "Хуже было бы, если бы он тебя не спросил".

По мнению внука Андре, Lazard в то время представлял собой нечто среднее между "Испытанием" Кафки и фильмом Феллини "Амаркорд", а также фильмом Джорджа К. Скотта "Больница". "Это была страна кукушек с очень, очень, очень умными, способными людьми, которые что-то знали", - говорит он. "Сегодня на Уолл-стрит нет таких людей, разве что Боб Рубин". С благословения Андре Гершель быстро поднялся по карьерной лестнице, получив один из самых высоких процентов - 4,455 процента - от прибыли фирмы и один из самых больших капиталов - 1,4 миллиона долларов, что почти в три раза больше, чем у Феликса. "Я был в долгу, и он знал, что я в долгу", - говорит Гершель о своих отношениях с Андре. Франсуа Восс, давний французский партнер и родственник Гершеля, считал, что Гершель просто не обладал достаточным характером, чтобы однажды стать старшим партнером Lazard. "Чтобы стать номером один в Lazard, вы должны... как бы это сказать... показать миру, что вы заслуживаете этого тем, как вы себя преподносите", - сказал он. "Это очень важная работа".

Многие в Lazard считали, что присутствие Гершеля - это не очень тонкая