Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

- заявил в интервью газете New York Times Дональд Т. Риган, занимавший в то время пост председателя совета директоров и генерального директора Merrill Lynch. Билли Саломон, глава Salomon Brothers, добавил: "Было время, когда клиент, обслуживающийся в фирме X, оставался в этой фирме. Сегодня это мир "собачьей еды"". Это решение привело к разрушению клубных ковалентных связей, существовавших между многими фирмами Уолл-стрит и их корпоративными и институциональными клиентами. От этого выиграли фирмы, не входившие в клуб (многие из которых были преимущественно еврейскими), такие как Lazard, которые имели меньшие накладные расходы и могли получить доступ к новым клиентам в результате быстрого разрушения традиционного порядка. Снижение доходов от брокерских комиссионных еще больше усугубило потребность крупных брокеров в консолидации, поэтому, в частности, Bache Halsey Stuart, образовавшаяся в результате слияния Bache & Company и Halsey, Stuart & Company, купила Shields Model Roland. Затем Paine Webber купила Mitchell Hutchins. Если этого было недостаточно, то ряд старых инвестиционно-банковских партнерств столкнулись с проблемами преемственности. Не только Lazard боролся с преемственностью, но и Allen & Company, где Чарльз Аллен-младший, которому на тот момент было семьдесят четыре года, постепенно отстранялся от работы в очень секретном медиа-бутике; и Dillon, Read & Company, где Кларенс Диллон, которому на тот момент было девяносто четыре года, больше не появлялся в офисе. Сидни Вайнберг, Гас Леви и Бобби Леман - гиганты среди мужчин - умерли. Пит Петерсон, старый друг Феликса по Bell & Howell и администрации Никсона, покинул Вашингтон в 1973 году, чтобы помочь спасти терпящую финансовое бедствие Lehman Brothers, после того как отклонил предложение Андре перейти в Lazard. Кроме того, были еще Loeb, Rhoades & Company, которой руководил Джон Лоеб, которому тогда было семьдесят четыре года, и Kuhn, Loeb & Company, которой руководил Джон Шифф, которому тогда было семьдесят три года. Обе фирмы задумывались о своем будущем, учитывая старение их руководителей. Они даже рассматривали возможность слияния своих взаимодополняющих бизнесов как способ более эффективной конкуренции. В итоге и Loeb, Rhoades, и Kuhn, Loeb в разное время были куплены Lehman Brothers.

Мишель, всегда защищавший свое право на рождение, с самого начала решил не позволить Lazard стать жертвой сил слияния, бушующих на Уолл-стрит. Ему нужно было сделать Lazard более прибыльным, а партнерство с Lazard - более значимым. Его решение понизить в должности семь партнеров (включая Мела Хайнемана), а затем заставить еще семерых (включая Андре, по его просьбе) стать ограниченными партнерами стало мощным сигналом. "Это было наполеоновское первое действие, если хотите", - вспоминал один из партнеров. "Я уверен, что все это было рассчитано на то, чтобы вселить страх и трепет в войска". Многие говорили, что Мишель взял пример с Вольтера из "Кандида", где великий французский писатель объясняет, как англичане казнили одного из своих адмиралов, проигравшего важное сражение, "pour encourager les autres" (чтобы ободрить других). Мишель также объявил, что в течение следующих четырех лет он не намерен продвигать внутренних кандидатов в партнеры, и это решение усугубило разочарование многострадальных молодых банкиров фирмы. Один из пониженных в должности партнеров, Питер Льюис, вспоминал, что был "разочарован" решением Мишеля, но в то же время понимал его логику, учитывая, что до этого момента основное внимание Льюиса в Lazard было сосредоточено на Blackwell Land, огромном сельскохозяйственном предприятии в Калифорнии, которым владели наследники семьи, включая Мишеля, индивидуально, а не фирма. В конце концов Льюис снова стал партнером после того, как "переосмыслил себя как банкир по слияниям и поглощениям". Питер Смит, который также был понижен в должности, восстановил свое партнерство два года спустя. Мел Хайнеман считал, что его понижение в должности напрямую связано с его показаниями в Комиссии по ценным бумагам и биржам и его ясным взглядом на то, что он не сядет в тюрьму, чтобы защитить Феликса. Неудивительно, что Феликс смотрел на сокращения иначе. "Мы очень много сократили", - сказал он. "Это была блестящая работа". Он отметил, что в результате сокращений партнерство в Lazard стало более "значимым", поскольку все оставшиеся партнеры зарабатывали больше денег. "Это была трудная и неблагодарная задача", - добавил он.

Мишель пояснил: "Особенно в те годы, когда г-н Андре Мейер был болен, существовала естественная тенденция удовлетворять амбиции молодых людей, называя их партнерами относительно быстро. Но для меня быть партнером - это не честь; это либо факт, либо не факт. Гораздо лучше быть высокооплачиваемым старшим вице-президентом, когда ты на самом деле выполняешь работу старшего вице-президента, чем быть партнером, который привлекает внимание других партнеров к тому факту, что ты не совсем прав, чтобы быть им". Или, выражаясь иначе, более метафорично, Мишель объяснил: "Это как смотреться в зеркало. Вы не осознаете, что набираете вес, пока однажды утром не посмотрите на себя и не поймете, что толстеете. Тогда ты что-то с этим делаешь". Еще один акт, наполненный символизмом, - Мишель переехал в старый кабинет Андре, но при этом постарался, чтобы стол Андре остался таким же, каким он был всегда, - нетронутым. Свой собственный стол он перенес в противоположный угол, рядом с тем местом, где стоял стол его отца во время его нечастых визитов в Нью-Йорк. Он оставил офисы Lazard такими же унылыми, как и раньше, и повторил старое наблюдение Андре: "Роскошь помогает дома, а не в офисе". Партнеры заметили, что, хотя Мишель и занимал офис Андре, он не был Андре. "Мистер Мейер хотел знать каждый раз, когда переворачивается камешек", - одобрительно сказал Кэри Райх, партнер компании Дэвид Супино. "Только не Мишель". Мишель также впервые предложил Lazard Brothers, британскому филиалу, который по-прежнему на 80 % принадлежит S. Pearson & Son, вложить 1,5 миллиона долларов в основной капитал Lazard в Нью-Йорке и получить 1,5 % прибыли фирмы. "Если вы являетесь партнером владельца, это немного другое дело, чем если вы просто его двоюродный брат", - так выразился Мишель в то время. Это стало первым важным шагом на пути к осуществлению Мишелем своей мечты о воссоединении собственности трех домов Lazard. "Отношения становятся все ближе и ближе", - объясняет Мишель. "Когда я нахожусь в Lazard Brothers, я чувствую себя как дома. Для меня это очень большая часть семьи".

Но, возможно, самым важным его первоначальным решением было привлечение четырех высокопродуктивных партнеров из Lehman Brothers в Lazard в Нью-Йорке. Переход партнеров Lehman - известный как "банда четырех" - после слияния Kuhn, Loeb был организован и возглавлен Джеймсом В. Глэнвиллом, банкиром-нефтегазовиком с одним из крупнейших пакетов