Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

Вудс. "Феликс был замечательным партнером. Он никогда не занимался политикой. Ему было наплевать. Он был очень рад, что я занимаюсь бизнесом. Он никогда не пытался вмешиваться или что-то еще. У него были свои ребята, и эти ребята знали, где их хлеб с маслом. Но я не был одним из них. И он был великолепен. Мы хорошо провели время".

Но новым партнерам пришлось внести некоторые коррективы, прежде чем начались хорошие времена. Во-первых, One Rockefeller Plaza не была One William Street. В то время как банкиры Lehman с удовольствием демонстрировали свое огромное богатство как в роскошно обставленных офисах, так и в своих домах, офисы Lazard оставались убогими. Мы живем в тесных помещениях - это как будто что-то из "Отверженных" Виктора Гюго", - сказал Пиццитола в интервью Fortune. Затем было знаменитое отсутствие инфраструктуры. Билл Лумис написал забавную записку Сиду Вульфу, диккенсовскому надзирателю, о плачевном состоянии ксероксов в фирме. (Многие партнеры считали, что есть что-то поэтическое в том, что человек по имени Вульф отвечает за поддержание низких расходов в фирме). "Как это часто бывает, - писал Лумис, - в понедельник утром я обнаружил, что рассылаю клиентам ряд таблиц, которые, похоже, были отксерокопированы в Москве в 1920-х годах. Это особенно неприятно после напряженной работы, когда конечный продукт выглядит настолько непрофессионально. Вторая проблема, связанная с нашими машинами, заключается в том, что часто они вообще не работают. На одной из последних недель машина на 32-м этаже ломалась буквально каждый день. Хотя я понимаю, что с этими машинами всегда есть проблемы с обслуживанием, но эта машина - явно кусок хлама. По ночам очень тоскливо ходить по этажам, пытаясь найти машину в приемлемом рабочем состоянии". Он рекомендовал Вульфу заменить машину на тридцать втором этаже на "очень сложную и дорогую", которая могла бы производить работу, "имеющую профессиональный вид". Другой банкир Lazard позвонил Вульфу и попросил у него новый книжный шкаф, после того как на старый что-то упало и он разбился вдребезги. "И он сказал мне: "Андре это не понравится". А я ответил: "Сид, он уже четыре года как умер, купи мне новый"".

В свою очередь, Глэнвилл с удивлением сказал Кэри Райх: "Секретарям приходится выходить на улицу, чтобы купить ленту для пишущей машинки. У нас их нет". Но он подвел черту своему разочарованию в печально известном списке выходных Lazard, который Андре ввел с определенной долей логики. Идея заключалась в том, что каждый партнер должен был дать Андре номер телефона, по которому с ним можно связаться. "Ты не должен говорить, с кем, - объяснил однажды Мишель, по словам Райха, "с галльским блеском в глазах", - но ты должен сказать, где". Андре передавал список только своему настоящему партнеру, Пьеру, а не другим титульным партнерам. Мишелю, по крайней мере, хватило порядочности - по настоянию Лумиса - распространить список выходных дней среди всех партнеров, чтобы привить им свою незыблемую философию, усвоенную от Андре, - всегда быть доступным для клиентов и коллег. "Мы работаем в сфере услуг", - напомнил он всем.

Глэнвилл не желал иметь ничего из списка выходных. "Хотите знать, что я с этим делаю?" - спросил он однажды посетителя. "Я кладу его прямо туда", - указал он на свое мусорное ведро. Глэнвилл также не любил микроменеджмент в отношении своих расходов. Вульф обычно делал распечатки телефонных разговоров партнеров, а затем пытался определить, какие звонки относятся к бизнесу, а какие - к личным делам. Личные звонки относились на счет внутренних расходов партнера. Однажды Вульф проверил звонки Глэнвилла и обнаружил, что тот сделал пару звонков в Дарьен, штат Коннектикут, где он жил. Вульф отправил Глэнвиллу счет на 1,25 доллара. Невероятно богатый Глэнвилл так и не оплатил счет, и Том Малларки, босс Вулфа, явился в офис Глэнвилла, чтобы потребовать оплаты. Двое поссорились и больше не разговаривали.

Вудс также был удивлен, обнаружив, что его партнеры немного деморализованы. "Я обнаружил группу очень умных, очень опытных и в целом избитых партнеров, которые выжили под руководством Андре Мейера в, должно быть, самых жестоких условиях, но при этом были чрезвычайно умны и способны", - сказал он. Лумис вспомнил, что у Lazard была репутация "мрачного места" и что "Андре Мейер был тем, на кого вы не хотели бы работать". Он объяснил, что один из членов "банды четырех" сказал ему после прихода в Lazard: "Не обманывай себя, если бы Андре управлял этим местом, нас бы здесь не было". Сам он "был в ужасе от того, насколько все было отсталым". Он был одним из шести юристов, и среди них не было аналитиков (самых младших специалистов, как правило, только что окончивших колледж, от которых ожидают, что они будут считать все цифры и делать все, что им прикажут юристы). "С нами обращались как с крепостными", - говорит Лумис. "Между партнерами не было никакой связи. Не было книг [сделок]. Анализ заключался в письме".

Но "банда четырех" во главе с Глэнвиллом вела в Lazard неплохой бизнес. "Мои клиенты - мои друзья", - любил говорить Глэнвилл. Действительно, Дэймон Меццакаппа, бывший долгое время руководителем отдела рынков капитала Lazard, считает, что по влиянию на клиентов Глэнвилл почти соперничал с Феликсом. "Он обладал мощной хваткой в отношении своих клиентов", - говорит Дэймон. Роджер Бриггс-младший, давний инвестиционный банкир, вспоминает, как он работал в Salomon Brothers над сделкой, где Lazard и Глэнвилл были соконсультантами Salomon. "Мы пришли на встречу, и первое, что сделал Глэнвилл, - повернулся к нам и спросил: "Ребята, у вас есть книги?"" - сказал он, имея в виду презентацию, которую банкиры часто готовят для своих клиентов. По словам Бриггса, он не мог смириться с тем, что банкиры Lazard не представили ничего в письменном виде, но Глэнвилл правильно понял, что это сделают банкиры Salomon. "Вот какими прекрасными были его отношения с клиентами", - продолжил Бриггс. Второе, что он запомнил о Глэнвилле, - это то, как после вопроса о книгах он повернулся к помощнику и сказал: "Не могли бы вы спуститься вниз и принести мне пару сигар". По его словам, он почувствовал, что только что стал свидетелем сущности Lazard.

 

 

Ни один человек из команды, которую Мишель набрал в Lehman, до сих пор не работает в Lazard, и ни один из них - за исключением, возможно, Лумиса - не смог взломать код Lazard.