Грим - Анастасия Худякова

причиняло ей почти физическую боль. Она проклинала себя за то, что пришла, за то, что подсмотрела, за то, что увидела. Она попыталась собраться и не выдать себя ни взглядом, ни выражением лица, и потому отвернулась. Теодора не представляла, что будет делать, когда выйдет отсюда. Ей хотелось встряхнуть Баглера как следует, хотелось кричать и заставить кричать его, чтобы в этом порыве он рассказал ей все до последнего слова и имени. Но тогда… Тогда она предала бы кого-то другого. Она предала бы себя, потому что та любовь, то обожание и слепое обожествление его в каком-то смысле и было ее сущностью. Так она себе говорила и потому вынуждена была молчать. Это молчание рвало ей сухожилия, ломало сосуды.

– Я не хочу терять тебя, Стиг. Мы слишком много пережили вместе. Я понимаю, что в сравнении с твоим опытом это ерунда, наверно, это так. Но ты… тот человек, который не подведет меня, и я знаю это. С детства у меня никогда не было такого человека рядом, никогда, и это стало моей навязчивой мечтой. А потом появился ты, – Теодора говорила со слезами в голосе и на глазах. Она ненавидела себя за каждое слово.

Она подумала, что Баглер так и будет стоять молча, пока она не уйдет. Но он вдруг шевельнулся.

– Подойди ко мне.

Теодора подняла голову. Баглер стоял на том же месте у стены и ждал. Выражение его лица на мгновение напугало ее, она подумала было, что он догадался, что знает не только она. Именно поэтому необходимо было сделать так, как он хочет. Теодора поднялась и слегка покачнулась. Шарф остался лежать на стуле, и теперь ее руки сжимали воздух. Лицо Баглера, наполовину скрытое в тени, ничего не выражало. Оно было пустым. Кроме глаз. В них теплилось что-то, что смутило Теодору еще сильнее и сделало ее шаг еще более неуверенным. Это была надежда.

– Ты что, боишься меня? – спросил он, когда она оказалась перед ним.

– Нет. Ты мне не враг.

– Хорошо, что ты это понимаешь.

– Я знала это всегда.

– Почему тогда ты сама ведешь себя враждебно? Боже, Тео, я никогда не желал тебе зла!

– Я знаю, – очень тихо произнесла она и хотела было снова отвести взгляд, но сделать это Баглер не позволил.

Длинными пальцами он обхватил ее челюсть, под безымянным быстрее забился пульс. Почувствовав его, Баглер замер, будто только сейчас отчетливо понял, кто перед ним. Понял, что она живая.

– Тебе не нужно было приходить в поисках извинений или оправданий, или чтобы извиниться самой, потому что все у нас нормально, да?

– Тогда почему я тебя не узнаю?

– Я устал, Тео. Я так чудовищно устал. – Даже теперь он не мог перестать называть ее так, но возражать она не стала, не могла. Больше всего Стиг Баглер был теперь похож на большого, безобидного, измученного зверя, у которого в лапе застряла заноза. Он уже не надеялся найти того, кто мог бы помочь ему и избавить от навязчивой, непроходящей боли. – Я устал преследовать то, что вечно уходит от меня.

– Я думаю, тебе не стоит этого делать. Я твердо верю в то, что все твое обязательно будет твоим, а чужое мы удержать не в силах.

Прежде чем убрать руку, он скользнул пальцами по открытому участку шеи. Его прикосновение, которого Теодора раньше никогда не чувствовала на себе, но когда-то так желала и ждала, было похоже на призрак, на давно позабытый сон, на отголосок чего-то далекого и прекрасного, но чужого. Тем не менее оно заставило ее вздрогнуть. Она поймала его ладонь в воздухе и сжала пальцы.

– Не играй со мной. Я никогда не понимал твоих двусмысленных психологических уверток.

Его слова вызвали у Теодоры слабую улыбку.

– Я просто хочу сказать, что тебе не нужно пытаться контролировать все, спасать каждого, жертвовать собой ради всех. Просто, – она взяла его ладонь обеими руками, – дыши.

Как и хотела, Теодора собиралась бежать. Как и хотела, она встряхнула его, но не криком, а тишиной. Подняв его руку к лицу, она коснулась губами согнутых пальцев. Острая заноза наконец была вынута из лапы, и зверь вздохнул от облегчения, смешанного с болью. Он улыбнулся. Он так редко улыбался, что улыбка эта меняла все его лицо, делало его моложе, ярче, мягче. Баглер знал, что она уйдет, стоит сделать один шаг назад. Он знал, что не проиграл, ведь ему было известно то, что известно и ей. Прежде чем отпустить ее руку, он сделал ровно то же самое – поцеловал ее пальцы, и было похоже, будто они совершили какой-то им одним понятный, очень личный ритуал. Когда ее пальцы выскользнули из его, ладоням стало холодно. Воздух попал в свежую вскрытую рану, и Баглер понял то, о чем догадывался, но упрямо отрицал. Заноза была ядовита.

* * *

Воспоминания об увиденном в кабинете Баглера сыграли с Теодорой злую шутку. Имена, должности, места и события – знакомые и нет, смешались, фальшивя и заменяя одно другим. Она еще сильнее увеличила мутное фото на экране телефона, порадовавшись, что рискнула сделать его, пусть из-за дрожащих рук и плохого света буквы расплывались. Уже больше часа она сидела за кухонным столом с ручкой и листком бумаги, воспроизводя начерченную Баглером схему, и каждое слово повергало ее в оцепенение, которому не хватало лишь крошечного толчка, чтобы обратиться в панику. Нечеткий кадр захватил лишь край фотографии. К лучшему. Иначе она смотрела бы на нее до тех пор, пока не поддалась бы безумию. На маленьком черно-белом клочке были только ноги в неестественной позе.

Выписывая столбиком имена, Теодора глубоко дышала носом. Она обладала одной чертой, которая удерживала ее на плаву, но другая, такая же свойственная ее натуре, тянула вниз камнем, привязанным к стопам. Пока она работала, она могла еще сохранять хрупкое равновесие.

Отложив ручку, она порывисто встала и сбегала за ноутбуком, а потом принялась быстро стучать по клавишам. Оглушительные в пустой тишине квартиры щелчки походили на удары стального ножа о разделочную доску. Теодора вглядывалась в монитор до рези в глазах. Она забыла закрыть окно, и вскоре в комнате стало очень холодно.

Элиас Кристофер Эбба, владелец самого престижного модельного агентства Бергена, был обнаружен мертвым в своей квартире на Сиднесплассен утром восьмого февраля его невестой Кларой Гьерпен, которая пришла, чтобы вместе поехать к ее родителям в Нарвик. Именно Клара вызвала полицию и скорую. Девушка обнаружила жертву в гостиной. Смерть наступила в результате ножевого ранения в живот