В верховьях «русской Амазонки»: Хроники орнитологической экспедиции - Евгений Александрович Коблик

– Ничего не поделаешь, как-то придется пробиваться, другого выхода нет. На карте водораздел не выглядит тяжелым: плоский, лесной, высоты небольшие. В крайнем случае выйдем к устью Плотникова и поднимемся вдоль Бикина к впадению Хвоянки. Но день-другой потеряем. Лишь бы сил хватило! И харчей.

– Ладно, пойдем через Плотникова, чего нам побаиваться…

Если на Куполе группу поджимал дефицит воды, то завершать дела на Сухопадной и скорее двинуться к схрону в устье Кунгулазы нас заставил стремительно сокращавшийся запас продуктов. Николай вдруг обнаружил, что баул с провизией почти опустел. Сначала ему не поверили, мы же помнили, как переносили в два этапа гору консервов. Оказалось – правда, провиант сильно подъели. Каждодневные пешие маршруты по местности с большими перепадами высот требовали восполнения энергии. Еще начиная с Купола мы готовили еду, не особо экономя, при этом не учитывали отсутствие в горах подножного корма, так выручавшего нас в предыдущие месяцы. Кроме того, пришлось отвести для исследований Сухопадной и ее окрестностей пару дополнительных дней, чтобы хоть отчасти компенсировать время, потраченное на Куполе и в переходах.

Вдобавок вода, которую мы черпали из стоячих талых луж на нашей террасе, регулярно провоцировала у всех расстройство желудка. Почему-то такого эффекта не наблюдалось ни на Купольной, ни на тундровом перешейке. Так что уже несколько дней пища не особо успевала усваиваться и пролетала, почти не задерживаясь! Глядь – снова хочется и есть, и пить. И это не считая очевидных неудобств в долгих маршрутах. Какое уж тут восполнение энергетических запасов – до кустов бы добежать! Все порядком осунулись. У меня до настоящей диареи доходило редко, недомогание чаще проявлялось в приступах мигрени. Заболевшую голову я глушил таблеткой анальгина из индивидуальной аптечки. Стопка спирта с солью и перцем тоже помогала – и от головы, и от желудка, и от простуды.

Наконец, сочтя намеченную для Сухопадной программу полностью выполненной, мы назначили выход группы. По большому счету, провизии осталось дня на три, да и то если экономить. Накануне вечером, сидя у затухающего костра, делились впечатлениями.

Общий итог подвел Николай. Не знаю уж, насколько искренний, но весьма неожиданный, подкупающе субъективный и в то же время очень созвучный ощущениям остальных.

«Вы знаете, братцы, а мне здесь все же понравилось. Какой простор! Какая красота! Когда еще такое увидишь? Ну и что, что понос, ну и что, что белоножка. Медведь еще этот дурацкий гнался… Мошку сдувает, солнышко светит, ноги пока ходят! Зато здесь клещей нет совсем. И главное – нету змей!»

Змеи

Змей Николай откровенно не любил и очень боялся. Любых. Скорее всего, это был присущий многим людям атавистический страх-фобия, но и внешние причины нелюбви вполне объяснимы. В верховьях Бикина самая обычная и в то же время чуть ли не единственная заметная змея – средний щитомордник. Широко распространен он и по остальному бассейну Бикина, и по всему Дальнему Востоку. В описываемые времена его чаще называли каменистым. Именно с этим ядовитым гадом обычно имеют дело местные жители, особенно лесовики.

С наступлением весеннего тепла щитомордники дружно вылезают из своих зимних убежищ и, свернувшись клубком, калачиком или восьмеркой, нежатся на солнце – порой кажется, что на каждой кочке или каменной полочке. К счастью, змеи, как правило, громким шипением предупреждают о своем присутствии. Выдает их и специфический довольно резкий запах. Так что совсем близких контактов удается избежать.

Если отвлечься от инфернально-злого выражения «лица», присущего всем гадюковым змеям из-за сочетания вертикальных зрачков немигающих глаз, перманентно нахмуренных «бровей»-щитков и прорезанной почти до затылка щели безгубого рта, щитомордники даже красивы. Их окраска сочетает приятные кремовые, бурые, серые, черноватые, шоколадные полосы, пятна, кольца, перевязи, крапины и разводы. Она весьма гармонична и в то же время прекрасно маскирует замершую рептилию. Пожалуй, нельзя найти двух щитомордников с одинаковой окраской.

Однажды на краю Охотничьего мы с Костей угодили в змеиную засаду. Забрались на верхушку триангуляционной пирамиды, чтобы обозреть и сфотографировать край примыкающего с севера плато между Бикином и Улунгой. Снизу панораму было не видно, ее загораживала кулиса ближайшего ельника. Только собрались спускаться, глянули вниз – из шиповника не торопясь выполз жирный лоснящийся щитомордник и устроился погреться прямо возле основания деревянной ноги, вдоль которой мы хотели совершить спуск. Почти сразу, откуда ни возьмись, появился еще один «щит» – толще и здоровее первого, сантиметров под 80, – и не торопясь обвился вокруг второй ноги! Третья нога триангопункта для спуска не годилась – не хватало поперечных планок. Мы были не в сапогах, а в кроссовках, да и отпрыгнуть подальше на финише спуска не получилось бы из-за рельефа и густейших колючих зарослей.

Я кинул в ближнего «щита» карандашом и не попал. Запустил полевой дневничок – тоже мимо. Затем те же манипуляции проделал Костя. В общем, мы запулили в щитомордников все, что нашлось в карманах. Змеи продолжали безмятежно предаваться отдыху, хотя брошенный компас слегка задел одну из них. Рисковать тяжелыми биноклями нам не хотелось.

– Ну что? Будем, как обезьяны, плевать в них и швыряться пометом? – вопрос Кости звучал риторически.

– Давай начнем спускаться. Почувствуют опасность – уползут!

Так и случилось. Правда, первым скрылся большой щитомордник, а ближний счел за благо ретироваться, только когда наши подошвы буквально нависли над ним.

Но избежать укуса щитомордника мне все-таки не удалось. Естественно – по неосторожности. Случилось это через пять лет после бикинского цикла, на юге Приморского края. После нескольких дождливых дней установилась солнечная погода. На освещенную лесную дорогу, ведущую к нашему лагерю на пасеке в глубине Синего хребта, выползали погреться самые разные змеи. Накануне коллега поймал здесь даже редкого японского ужа. Поэтому, сидя в кабине экспедиционной «шишиги» (ГАЗ–66 с кунгом), я временами просил водителя остановиться, выскакивал и внимательно смотрел на встретившихся змеюк. Вот с обочины в лес быстро уползает змееныш амурского полоза… Окраска интересная, еще не видел такой, надо глянуть ближе.

Уже зажав маленькую змейку в кулаке, я вдруг понял по стреловидной форме головы, что это никакой не полоз, а самый настоящий молодой средний щитомордник с действительно нестандартным контрастным узором на теле. Я резко отбросил змею на дорогу, но щитомордник успел ударить раньше. В основании правого указательного пальца выступили капельки крови. Мы все с тем же Шурой быстро надрезали ранки, и он, часто сплевывая, высосал некоторое количество зараженной ядом крови. Спустя несколько часов моя кисть распухла подушкой, пальцы не