Победное отчаянье. Собрание сочинений - Николай Щеголев

Химера

Сероватые ползут сторонкойСыроватой ватой облака.Затянули небо тонкой пленкой.Тошно. Кажется, что смерть близка.

Что ни шаг – то тысячи препятствий,Что ни мысль – то тысячи химер.Чуешь только беды да напасти.Мир печален и трусливо сер.

Боль и гибель, жертвы и утраты,Нож и пуля стерегут везде…Вот опять бунтовщику МаратуСмерть грозит Шарлотою Корде,

Вот опять предсмертную истомуС пулей Пушкину прислал Дантес…Но довольно солнцу золотомуУсмехнуться, как и страх исчез.

Ненадолго, к счастью, меркнет вера,Ненадолго гибнут бунт и труд…Всё равно рассеются химеры,Всё равно за горизонт уйдут.

Где бы ты ни находился, где быНи встречал от облаков рябойДень, а все-таки улыбка небаВечно голубеет над тобой!

Одолеем мы химеры эти,Страхи и сомненья зачеркнем, –Взрослые умом, душою дети,С юностью, с надеждами, с огнем, –Через всё пройдем, перешагнем!

Пустыня

Выжженный –как пустыня,Гулкий –как вблизи водопад,Каменный –с головы и до пят –Город в безразличии стынет…К вечеру устанешь, как рикша,С мыслью: «не сойти бы с ума»,Бродишь, ни к чему не привыкши…Кажется – пустыня… тюрьма…Право –что тебе-то осталось,Что на твою долю пришлось?..Толькопустота и усталость,Толькоодинокая злость,Тольколихорадочность бега,Сутолока без конца,Судорога вместо лица…Пусто:ни одного человека,Голо:ни одного деревца!

Ангелы

Нужна ли лирика сейчас?..Нет, нет и нет! Как будто ясно!..Но, на минуту отлучасьОт современности всевластной,Чтоб тотчас к ней вернуться вновьТаким же злым, на всё готовым,Про вас, печаль, про вас, любовь,Шепну украдкою два слова…Вот я гляжу по сторонам…Войдете вы – душа рванетсяК той нежности, которой намТак мало в жизни достается.Душа печальна и проста,В ней нет усмешки, всё кривящей…Откуда эта простота?От вас, мой друг, чуть-чуть увядший.Ко мне вернулись детства сны.Откуда? Это вы мне снитесь.И в эти сны заплетеныЛуны серебряные нити.Достаточно поймать ваш взгляд, –С души как будто сброшен камень.Как будто ангелы летятНад перистыми облаками,Их очень много – целый рой.Но тут я говорю: довольно!Я рву с заоблачной игрой,При слове «ангелы» невольноУсмешка вновь лицо кривит,И явь страшна и не согрета…И не до этой нам любви,И не до нежности нам этой!

Феникс

Курюи смотрюиз-за дымных облак.Хочетсячего-тоэтого…Роняю пепел,и вдругваш обликпронесся в дыму,и – нет его!Но сновазоркаядуша согрета(а только чтомерзла и слепла)…Феникс,кажется,называется этостранноевосстаньеиз пепла!..

Сквозь цветное стекло

О музыки неверная стезя!Верзила, возведенный в менестрели,Пропел… Аплодисменты озверели.А в зале яблоку упасть нельзя.

Потом он снова вышел, лебезя.Заныл рояль, изобразив свирели.Актер с тапером, расточавшим трели,Сошлись, как закадычные друзья…

И двойственное вызывают чувствоТех песен надболотные огни…Чем он толпе собравшейся сродни?

Гипноз. Цветное стеклышко искусства.Беспечный трутень средь безумных пчел…Насытился, откланялся, ушел.

Кошка

Вот мы снова встретились,Встреча роковая…В шубе и в берете выЖдете у трамвая.

Спрашиваете новости,Хвалите погоду,Оживает снова всё,Как тогда – в те годы…

Как сдержать рычанье мне?Как держаться смело?..Полное отчаянье…Что я буду делать?

Ах, опять мяукаю,Ах, опять безвластенЯ над этой мукоюИ над этой страстью.

Мне любви бы крошечку –Весь бы страх растаял…Но ведь вы, как кошечка,Замкнутая, простая,

Уж в трамвай заходите,И кондуктор свищет.И опять – как в годы те -Я торчу, как нищий…

Достоевский

До боли, до смертной тоскиМне призраки эти близки…

Вот Гоголь. Он вышел на НевскийПроспект, и мелькала шинель,И нос птицеклювый синел,А дальше и сам Достоевский

С портрета Перова, точь-в-точь…Россия – то вьюга и ночь,То светоч, и счастье, и феникс,И вдруг, это всё замутив,Назойливый лезет мотив:Что бедность, что трудно-с, без денег-с…

Не верю я в призраки, – нет!Но в этот стремительный бред,Скрепленный всегда словоерсом,Я верю… Он был и он есть,Не там, не в России, так здесь,Я сам этим бредом истерзан…

Ведь это, пропив вицмундир,Весь мир низвергает, весь мирВсё тот же, его, Мармеладов(Мне кажется, я с ним знаком)…И – пусть это всё далекоОт нынешнего Ленинграда! –

Но здесь до щемящей тоскиМне призраки эти близки!..

Россия

Ярмо тяготело. Рабы бунтовали.Витала над Пушкиным тень Бенкендорфа…Россия! Советской ты стала б едва ли,Когда б не пробилась – травою из торфа,

Пожаром из искры… Былое так близко,Так явственно нам в эти годы нашествий…Недаром изглодан в чахотке Белинский,Недаром в Сибири зачах Чернышевский!

Недаром герои твои темнолицы,С прищуром, с усмешкой – то мудрой, то детской…Из этой усмешки, из этих традицийИ соткано слово: советский, советский!..

Что может быть этого света прекрасней,Тобою, Россия, зажженного света?Она не исчезнет, она не угаснет,Она не померкнет – преемственность эта!

Дом

Нравится мне этот домс садом, с прудом,в шесть комнат (из нихчетыре больших)…

Светел, уютен,чист, но не для меня.Ведь я беспутен –пьяница, размазня…

Чтобы в этом домехоть час пробыть,мало бродить в истоме, –надо его купить.

А я – бездельник –вечно хожу без денег…

У этого домахозяин – гном,старик незнакомый…Вот и шляюсь я под окномпó два пó трибитых часаи гном с досадою смотрит,откуда взялся́бездомный бродяга, –зло смотрит, искоса,так бы взял и высказал:«мой, мол, дом и бумагав исправности купчая, –дескать, голубчик, –самое лучшее –уйди, не торчи под окном…»

И дом,где бы встречалисья и мои друзья,за меня опечалясь,будто шепчет: «дружок, нельзя…хотя и хороший знакомый тыи бездомная птица ты…»

У этого дома комнаты –все, кроме одной, пусты!..

<1944>

Зеркало

Знаю:в эту ночьпечально,молча, тыпристально глядишьсяв бездну зеркала.Где твой смех бывалый,колокольчатый?..Всё-то потускнело,всё померкло!

Сжаты плотно губы –одиночество.Вот мелькнет улыбка –невеселая.Всё не так,не так,не так,как хочется!Руки какие-то вялые,тяжелые…

А ведь было времяпредпохмельное.Были вместе мыдо жизни жадные.Сквозь разлукутридевятьземельнуюшлю тебе мой шепот:ненаглядная!..

Ты не думай:«он там с кем-то радуется»,нет, я тоже, тожев одиночестве,ночью та же болько мне подкрадывается:всё не так,не так,не так,как хочется…

Это яв себетебяразглядываю.Не письмо пишу,костер раскладываю.Вспыхнет ли костер?Взовьется ль на небо?Встретимся ли мыс тобойкогда-нибудь?

Поэт

Я – поэт… Мне тяжко званье это.Чем я оправдаю хилый труд?..И клянешь, клянешь удел поэта,И вопросы злые душу жгут.

Так и сдохну? Так без счастья сгину?Так сгорю на медленном огне?..Прочь стихи! Сегодня я прикину,Сколько, сколько это стоит мне.

В день штук сорок папирос едучих,Не считая всех ночей без сна,Да небес больных в тяжелых тучах –Так, что и не скажешь, что – весна.

И за эти дни, за эти ночи,За надсад груди и взора мутьВсе меня бранят: «чего он хочет?Для чего такой неверный путь?»

Я согласен. Я вполне согласен,Что нельзя так жить, себя казня…Мир прекрасен, божий свет прекрасен, –Всё прекрасно, но не для меня!..

«Я денно и нощно молился суровому богу…»