Победное отчаянье. Собрание сочинений - Николай Щеголев

«Разбросана, раздроблена жизнью…»

Разбросана, раздроблена жизньюБылая моя чистота.Но в старости вдруг свежестью брызнет,И, кажется, не так уж устал,

И жаждой что-то делать, и вызовомПосверкивают злые глаза,И снова тянет строки нанизыватьИ жить, не озираясь назад.

И вглядываться в зори небесные,И жизнь перейти не медлительно,А (Рерих): «Как по струне бездну –Бережно и стремительно!..»

1954

Ипохондрическое

Страшный натюрморт,Пахнущий тюрьмой.Снятся злые сны:Нету мне весны,Добрые глазаЗло по мне скользят…Милые глаза,Годы взять нельзяНазад!..Всё в себе губя,Все-таки любя,Призрачно живу,Как не наяву.Есть жена и дом,Добытый трудом.Только мне страшнаСонная тишина.

1954

«Настольной лампы матовая стылость…»

Настольной лампы матовая стылость,Пригоршни дождика стучат в окно…Неделя – как со мною ты простилась,А кажется давно, давно, давно.

Ото всего спасенье есть – работа.Я от тебя хочу спастись, мой друг,Работой, невзирая на дремоту,Работой, невзирая на недуг.

Работой, в лихорадке, в наступленьеНа всё, что точит и мельчит меня,Что ставит перед жизнью на колени,Гася остатки страсти и огня…

Всё заново!..

Цвет заката какой-то нахальный,Маслянистый, пятнистый, рябой…Принимает меня привокзальный,Оглушающий сразу прибой.

На полу чемоданы расставив,На один я устало присел…Сколько разом нарушено правил,Сколько разом оборвано дел!

Сколько раз разрубаю я путы,Сколько – жгу за собой корабли!..Снова жизнь начинаю, как будтоПо былому командую: пли.

Хоть не враз уничтожишь былое,Расстреляешь его хоть не враз,Всё равно оно станет золою,Как горящего дома каркас.

Так, да здравствует – пусть невеселых,Пусть тревожащих дум новизна!..Так, в апреле на веточках голыхПробивается зелень-весна…

Снова в путь!.. Я еще ведь не старец.И хотя пожилой человек,На покой и застой не позарюсьИ рутине не сдамся вовек.

Ну, так в путь, неизведанный, дальний,В новый, может, рискованный бой!Принимай же меня, привокзальный,Милыйлюдской прибой!..

Эренбург

Пером своим ямы он вырылДля лживых холодных людей.И нынче ушел он из мира, –Большой и родной иудей.

Правдив до последнего вздоха,Готовый на спор и на бунт…И молод он был, как эпоха,До самых последних секунд.

Проходят поветрия, моды,И даль обращается в близь.А Эренбург резок и молод,Как люди, как годы, как жизнь!..

«Вот опять капли пота…»

…Вот опять капли потаЯ стираю со лба…Для кого ж я работал,Люди, злая толпа?

До чего же вас много,Тех, кто травит меняИ словцом: «недотрога»,И словцом: «размазня»,

И словцом: «неудачник»…Так живу, заклейменИ спроважен на тачкеНа помойку времен.

Постаревший, угрюмый, –Тих, сутул, как сова, –Годы, годы я думалЗа себя и за вас…

И рожденные мысли,И прозрения дрожьНад бровями нависли…Чем я вам не хорош?

Может, тем, что уставшийИ кажусь стариком,Часто пьяный и сдавший…Я и вправду таков…

Что ж, пускай нелегко мнеИ ни с кем, и нигде, –Может, кто-нибудь вспомнитИз грядущих людей…

Через годы и муки,Через воды-огни,Лю-уди, к вам свои рукиЯ тяну: вот они!

Чтобы стихли вы сразуИ промолвили:«Ша!

Вот он – руки и разум,И душа,и душа!»

«Как тебя я увидел во сне…»

Как тебя я увидел во снеНа мгновенье живую, былую,Затеплилося сердце во мне,И казалось: тебя я целую.

Ты была нестерпимо близка,Так, что сердце срывалось с причала…А потом ты ушла, и тоскаСнова день мой и сон омрачала…

Я проснулся. Опять – как в аду –Склоки, сплетни, интриги и шашни.И бреду я у всех на виду,Невеселый, как сон мой вчерашний.

У своего же огня

В юности, – застенчивый, дикий, –Гением себя возомня,Чтением себя пламеня, –Помню, зарывался я в книги –Грелся у чужого огня.

После, став немного постарше,Сам решил я книги писать…Годы всё писал, но, уставши,Сдался, перестал и дерзать.

Но черновики и наброскиВсё я для чего-то храню.Слипшейся бумаги полоскиЖалко предавать мне огню.

Это же осколочки мира,Жившего с рожденья со мной…Седенького папы-кассираВидится мне облик родной.

Первая любовь моя МусяВидится, – серьезна, светла…Помнится, за что ни возьмусь я,Вкладываю душу дотла…

Вдруг из давней давности вестиСтаренький сулит мне блокнот:Память о погибшей невестеВ буквах полустертых встает, –

Ира. Умерла от угара…Вспомнили блокнота листкиГлаз ее зеленые чары,Золота волос завитки…

Годы то влачились, то мчались,Били по моему кораблю…Но я о себе не печалюсь,И не о себе я скорблю, –

Жалко мне людей, что так бледно,Робко поживут и уйдут…Всё же они шли не бесследно,Всё же они чуточку тут!

Вытянусь пред ними в салюте, –Весь я, кровяной и земной…Пусть, пока живу, эти людиБудут нерасстанно со мной.

Давнее пусть кажется близким,Жгучим и живым для меня!..Старыеперебираюзаписки –греюсьу своего жеогня…

«…»

Равняясь по самым высоким вершинам,Тщедушен и мал, –Давно нелюбимым Поэзии сыномПод старость я стал.

Она предо мною захлопнула двери:«Куда уж тебе, комару!..»Но я остаюсь ей, Поэзии, веренИ с этим умру!..

Недатированное

Заговор

Объединяются весна с лунойИ на меня напасть приготовляются,Шушукаются, рыщут надо мной,Шушукаются, рыщут, ухищряются.

Угроза новой затяжной любви…Ах, не попасть бы из огня да в полымя.Борюсь с собой, держу глаза, как Вий,Прикрытыми ресницами тяжелыми.

Стихи читаю вслух и про себя,Ритм создаю холодный, острый,бритвенный,И рифмы обличительно скрипят…Я – как монах, настроенный молитвенно.

Напрасный труд… Весна с лунойсильнейМоих словес холодной окрыленности, –Стихи становятся острей, больней,Но даже им не одолеть влюбленности.

Осеннее

Сутки сплошь, то густой, то порежеСыплет дождик. Я болен: знобит.И глаза мне особенно режетМир мой малый, убогий мой быт.

В окнах плещутся струи косые.А за окнами, сизо-мутна,И по-древнему как-то РоссияПриуныла, как будто больна.

Мысли вялы, робки, словно вата.Давит на сердце каждый пустяк.Ничего-то на свете не свято.Как у мало знакомых в гостях,Тесновато…

Хулиган бы, по умственной лени,Грянул матом бы, как обухом.У меня ж, у поэта, стремленьеГрянуть злым и тяжелым стихом.

Как мне выйти из жизни рутинной?Заплутался я в ней, как в лесу…Как давно я свой подвиг старинный,Тайный труд свой над словом несу.

Невеселое, нудное бремя,Как намокшее в осень пальто,Никаких не сулящее премий…Всё не то, всё не то, всё не то!..

Всё вопросом преследует черствым:Не напрасно ль живу, устаю?..Нет, я верю в победу упорства,В стойкость верю. На этом стою!..

Дождик зелень дерев ополощет.Выйдет солнце, приветно лучась.И покажется шире жилплощадь.И вся жизнь – и просторней, и проще,И гораздо светлей, чем сейчас.

«Стрясется же такое с человеком…»

Стрясется же такое с человеком:

Затор, тупик, отсутствие огня,

Стремление идти не вровень с веком, –

Плестись за ним!.. Так было у меня…

Явилась ты, глазастая, простая

(Глаза – то зарево, то водоем!),

И музыка, что за сердце хватает,

Мне прозвучала в голосе твоем.

Хотел я сердце охладить, но где там

Уйти от этой страстной простоты,

Такой советской! – да! – по всем приметам?..

Скажи, что делать мне на свете этом,

Чтоб никогда не горевала ты?

…А я ведь было до того дошел,

Что выбился из творческого строю.