История политических и правовых учений. Курс лекций. 2-е издание. Учебное пособие - Елена Тимошина

Третий способ, предложенный Платоном, не делает ему чести, но вполне логичен в контексте его философии. Желая лучшего (облегчить и ускорить построение совершенного государства), он предлагает бесчеловечную меру: «Всех, кому в городе больше десяти лет, они отошлют в деревню, а остальных детей, оградив их от воздействия современных нравов, свойственных родителям, воспитают на свой лад, в тех законах, которые мы разобрали раньше. Таким-то вот образом всего легче и скорее установится тот государственный строй, о котором мы говорили, государство расцветет, а народ, у которого оно возникнет, достигнет блаженства и извлечет для себя великую пользу» (Государство. 541).

Таким путем государство приходит к наивысшему блаженству, т. е. к счастью. Причем речь идет именно о счастье государства в целом. Платон отлично понимает, что неизбежно возникнет вопрос о счастье людей. Будут ли счастливы воины, лишенные всего, что представляет ценность для нормального человека? Или философы, которых лишают возможности заниматься любимым делом? Платон неизменно отвечает, что он имеет в виду не благополучие какого-либо сословия, в том числе и правящих, а государства в целом. Ибо целое представляет действительное, а часть получает действительность от целого. Общее доминирует, полностью подавляя индивидуальное. Отдельный человек с его заботами и интересами ценности не представляет. Государство должно быть «счастливое не в отдельно взятой его части, не так, чтобы кое-кто в нем был счастлив, но так, чтобы оно было счастливо в целом» (Государство. 420е).

Итак, счастье государства заключается в его стабильности и отсутствии раздоров, счастье сословия в том, оно исполняет свою роль, а счастье отдельного человека в том, что он делает ту работу, которая соответствует его природе, т. е. занимает должное место в разделении труда. Таково наилучшее, совершеннейшее государство.

§ 4. Образ царственного мужа

Роли выдающихся людей специально посвящен диалог «Политик», в котором рисуется образ политика, истинного правителя, царственного мужа.

Царственный муж обладает высшим знанием, знанием о том как властвовать над людьми. Он наделен абсолютной властью в государстве, но он не тиран. Напротив, властвование царственного мужа «справедливое и мягкое», тираны же правят «насильственно и несправедливо». Политическое искусство сродни искусству ткацкому, утверждает Платон. Царственный муж как бы сплетает различные виды добродетели и делает государство гармоничным и единым. Он является воплощением разума, попечителем своего народа и всегда ведет себя правильно. «Из государственных устройств то необходимо будет единственно правильным, в котором можно будет обнаружить истинно знающих правителей, а не правителей, которые лишь кажутся таковыми; и будет уже неважно, правят ли они по законам или без них, согласно доброй воле или против нее, бедны они или богаты…» (Политик. 293d).

Как же распознать царственного мужа? Платон сравнивает его с пчелиной маткой, люди-пчелы сразу узнают его, как только он появится. Появившись, царственный муж начнет править по своему собственному разумению. Ограничивать его какими-то законами просто нелепо, запрещать ему то, что он считает нужным, просто смешно. «Ну а если кого-то насильно заставят вопреки писаным и неписаным отечественным законам делать другое, то, что лучше и прекраснее прежнего, как должно звучать для таких людей порицание подобного рода насилия, коль скоро они хотят, чтобы оно не превратилось во всеобщее посмешище? Не следует ли им говорить что угодно, кроме того, что насилуемые потерпели при этом от насилующих зло, позор и несправедливость?» (Политик. 296d).

Платон сравнивает царственного мужа с врачом, которому позволительно ради здоровья причинять боль, лишь бы лечение шло на пользу, и с кормчим, для которого главное – блюсти пользу судна и моряков. Польза – вот мерило справедливости для Платона. Причем, повторим, польза не отдельного человека или сословия, а государства в целом. И медицина, и управление судном, и властвование в государстве – особое искусство, а сила искусства выше силы законов. «И пока, руководствуясь разумом, правители во всех делах соблюдают одно великое правило, они не допускают погрешностей: правило же это состоит в том, чтобы умно и искусно уделяя всем в государстве самую справедливую долю, уметь уберечь своих граждан и по возможности сделать их из худших лучшими» (Государство. 297b).

Однако царственные мужи появляются редко, поэтому Платон поясняет, как обходиться без них: «Но коль скоро в городах не рождается, подобно матке в пчелином рое, царь, тотчас же выделяющийся среди других своими телесными и душевными свойствами, надо, сойдясь всем вместе, писать постановления, стараясь идти по следам самого истинного государственного устройства» (Политик. 301е).

Такое устройство будет самым правильным и прекрасным после первого наилучшего. Законы будут обязательны и для подвластных, и для правящих. Наличие и соблюдение законов в этом случае являются критериями, отличающими правильные формы государства от неправильных: монархия противостоит тирании, аристократия – олигархии, демократия, основанная на законах, – демократии беззаконной. Крайности здесь составляют монархия и демократия. Причем законная монархия – лучшая из правильных форм, а беззаконная демократия – лучшая из неправильных. Так существуют, заявляет Платон, семь форм государства: наилучшая, где правит царственный муж, и еще шесть – три правильные и три неправильные. Под конец жизни Платон создает образец восьмой формы государства, и она следует за наилучшей. В ней господствует закон и порядок.

§ 5. Идея совершенного государства: вторая утопия

Прежде всего отметим, что данная концепция отнюдь не отрицает идей, высказанных Платоном в «Государстве». Просто проблема происхождения государства обернулась иной стороной.

Происхождение государства Платон представляет теперь следующим образом. Множество государств возникало и гибло. Род человеческий почти весь исчезал и вновь нарождался. Приобретенные навыки и умения забывались и вновь приобретались людьми. Живущие сегодня – это те поколения, которые появились уже после потопа. А разнообразные искусства стали зарождаться совсем недавно: тысячу или две тысячи лет назад. Поначалу людей было немного. Всем всего хватало, поэтому они относились друг другу весьма доброжелательно. Не было ни бедных, ни богатых, так как не было ни золота, ни серебра. А раз не было бедности и богатства, то не было и зависти, ревности, наглости, хитрости. По сравнению с людьми нынешними они «были более цельными и мужественными, а вместе с тем и более рассудительными и вообще более справедливыми» (Законы. 679b – с). У них сложился некий вид государственного устройства. Платон называет его династией, что тождественно власти отцовской. В законах эти люди не нуждались, они подчинялись обычаям и так называемым дедовским законам.

Постепенные изменения начались по мере умножения человеческого рода. Мелкие человеческие сообщества начали объединяться в более крупные. Однако поскольку каждое мелкое сообщество уже имело свои «законы» (обычаи), постольку вскоре встал вопрос об общем законодательстве. Возможное решение проблемы было только одно – поручить кому-либо создание законов. Поэтому были избраны некоторые лица, чтобы они «рассмотрели все узаконения, выбрали из них те, которые им больше понравятся, и, ясно их изложив, представили бы на общий совет предводителей и вожаков, игравших роль царей народов. Сами они должны были получить наименование законодателей, назначить должностных лиц, а государственный строй изменить, введя вместо династий аристократический образ правления или какой-либо род царской власти» (Законы. 681d). Итак, изначально были установлены совершенные или, по крайней мере, правильные формы государственного устройства. А затем началась постепенная их порча.

Первая причина извращения власти – неправильное воспитание детей правителей, к которым должна перейти власть. Дети, как правило, не обладают достоинствами отцов. Вторая причина – излишняя концентрация власти в одних руках. Аргос и Мессена погибли именно поэтому, Лакедемон же процветает, поскольку избежал этого недостатка. Царская власть там рассредоточена между двумя царями, герусиями и эфорами (Законы. 692). Благодаря этому удалось избежать крайностей, которые свойственны Афинам (стремление к излишней свободе) и Персии (стремление к крайнему деспотизму). Персы слишком урезали свободу, а афиняне дошли до бесстыдства. А общая причина, причина причин – склонность человеческой природы к извращению. Сказанное касается и властвующих, и подвластных. Лекарство от этой болезни – следовать середине: «Если ввести и там и тут некоторую умеренность, в одном из них ограничить власть, а в другом свободу, тогда, как мы видели, в них наступит особое благополучие» (Законы. 701е).