Море серебрянного света - Тед Уильямс

 –  Пожалуйста.  –  Селларс поднял тонкий палец.  –  Не извиняйтесь. Я уже потерял надежду найти союзников, а теперь у меня их несколько. Вы добровольно взяли на себя опаснейшую миссию  –  и имеете право пожаловаться на жилье.

Катур Рэмси хмыкнул.  –  Да, и я готов согласиться, что видал и похуже. Просто... просто я в ужасном настроении. Звонок родителям Орландо оказался...

 –  Плохим?

 –  Очень плохим.  –  Он резко посмотрел на Селларса.  –  Кто-то был в их доме  –  интересовался файлами Орландо.  –  Он быстро рассказал Селларсу подробности. Пока Рэмси говорил, разрушенное лицо казалось задумчивым, но глаза почти пустыми, как будто старик уже вошел в сеть через свое невидимое подключение и там что-то искал.

 –  Я должен буду следить за этим,  –  вот и все, что он со вздохом сказал, когда Рэмси закончил.  –  Я очень устал.

 –  Вы хотите поспать? Я буду счастлив освободить вам диван и вытянуть ноги...

 –  Нет, я имел в виду другое, но благодарю вас. Ольга Пирофски, она еще не звонила вам?

 –  Нет.  –  Рэмси все еще злился на самого себя.  –  Я не должен был посылать ей первое сообщение  –  вы совершенно правы. Она наверно думает, что я собираюсь ругать ее и заставить вернуться обратно.  –  Он посмотрел на Селларса.  –  Хотя я до сих пор не уверен, что не должен был говорить ей это.

Непостижимые желтые глаза Селларса взглянули на него, потом старик покачал головой.  –  Проклятие,  –  тихо сказал он.  –  Я забыл, что у меня больше нет кресла-коляски.  –  С большим усилием он устроился на диване так, что мог смотреть на Рэмси более прямо.  –  Я действительно очень устал, мистер Рэмси. У меня осталось не так много времени, и все мои планы и приготовления не будут значить ничего, когда время придет. Как замечательно сказала мисс Дикинсон:

Я не могла прийти - и Смерть

Заехала за мной...

(* перевод Аркадия Гаврилова)

Его голова качнулась на тонкой шее.

 –  Вы... больны?

Селларс засмеялся, сухой звук, как будто ветер пролетел через верхушку трубы.  –  О, мой бог. Мистер Рэмси, взгляните на меня  –  последние пятьдесят лет я чувствую себя не слишком хорошо. Но, да, у меня бывали лучшие мгновения, чем сейчас. И я не просто болен, я умираю. Ирония, какая ирония  –  я делаю в точности то же самое, что и Братство Грааля, пытаясь обогнать падающую земную оболочку. Но они хотят сохранить то, что горит внутри. Я же приму свою судьбу с благодарностью, если моя работа будет окончена.

Рэмси чувствовал, что все еще не понимает этого странного человека.  –  Сколько вам осталось?

Селларс дал рукам упасть на колени, где они лежали, как перекрещенные сухие веточки.  –  Возможно несколько месяцев, если я не буду сильно напрягаться, но что в этом странного?  –  Он безгубо улыбнулся, показав свои зубы.  –  Я усовершенствовал себя настолько, что могу работать двадцать четыре часа каждый день не сходя со стула, а теперь еще наслаждаюсь путешествием в фургоне майора Соренсена.  –  Он поднял руку.  –  Нет, пожалуйста, я не прошу жалеть меня. Но есть кое что, что вы можете сделать, мистер Рэмси.

 –  И что?

Катура Рэмси показалось, что Селларс секунд тридцать молчал.  –  Возможно,  –  сказал наконец он,  –  будет полезно, если вначале я кое-что объясню. Я не сказал вам или Соренсенам все, что знаю о себя. Вы удивлены?

 –  Нет.

 –  Я так и думал. Давайте я вам расскажу один не самый интересный факт, но имеющий прямое отношение к нашим делам. Кстати, майор Соренсен скорее всего знает его, ведь он в деталях изучил мою биографию. Я не американец, по рождению. Я родился в Ирландии  –  даже в Северной Ирландии, в то время о ней писали в газетах чуть ли не каждый день. Мой родной язык  –  гаэлик.

 –  Не слышу у вас ирландского акцента...

 –  Я был совсем ребенком, когда переехал сюда, к дядя и тете. Мои отец и мать принадлежали к древней католической секте Ольстера, довольно странной. Они оба умерли молодыми  –  это история, интересная само по себе  –  и меня отправили в Америку. Но пока они были живы, меня растили воином за веру, и я бы им и стал, если бы они не умерли.

 –  Вы хотите сказать  –  как Ирландская Республиканская Армия?

 –  О, значительно меньшая и не такая известная. Отколовшая от нее группа, которая образовалась в то время, когда мирный процесс начался всерьез, и с которым она никогда не примирилась. Но все это не имеет к нам отношения.

 –  Извините.

 –  Нет, нет.  –  Селларс медленно кивнул.  –  Мы живет в сумасшедшем переплетении историй, и трудно понять, что важно, а что нет. Но я действительно рос в очень католическом окружении. И теперь, мистер Рэмси, когда конец моих трудов близок, я бы хотел исповедоваться.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл этих слов.  –  Вы хотите исповедоваться... мне?

 –  Некоторым образом.  –  Селларс опять рассмеялся своим свистящим смехом.  –  В нашей компании нет священника, увы. А адвокат, разве он не следующий по очереди?

 –  Я действительно не понимаю.

 –  Дело не в религии, мистер Рэмси. Я очень устал и очень одинок. Мне нужно, чтобы кто-то помог мне, и в первую очередь выслушал меня. Я слишком долго сражался в своей войне, почти один. Сейчас мы все в отчаянном положении, и я больше не доверяю самому себе, не могу принимать все решения. Но вы должны понять всю историю.

Рэмси попросил подождать мгновение, потом пошел и напился из раковины в ванной и еще побрызгал на лицо.  –  Все это звучит так, как будто вы хотите сообщить мне какую-то тайну,  –  сказал он, вернувшись обратно.  –  Во что вы хотите меня впутать?

 –  Ну, вы же в конце концов юрист, черт побери! Просто выслушайте, пожалуйста, а потом сможете судить сами.

 –  А почему не майор? Или Кейлин Соренсен  –  она умная женщина, хотя и немного старомодная.

 –  Потому что я уже несколько раз подвергал опасности их ребенка, и в результате Кристабель едет с нами. Они не могут быть объективными.

Рэмси побарабанил пальцами по ручке дивана.  –  Хорошо. Говорите.

 –  Отлично.  –  Селларс медленно наклонился назад на подушки стула, двигаясь так аккуратно и расчетливо, как хранитель музея, переносящий хрупкий экспонат.

Которым он и является, подумал Рэмси, если все, что он говорил, правда.

 –  Первое,  –  объявил Селларс.  –  Я наткнулся на проект Братства  –  сеть Грааля  –  совсем не случайно.  –  Он нахмурился.  –  Этот кусок истории я приберегу для будущего. А сейчас достаточно знать, что, обнаружив их, начал смотреть на развитие их сети с большой тревогой. И не только по альтруистическим причинам, мистер Рэмси. Я наблюдал за угрозой Братства с растущим отчаянием главным образом потому, что понял, что теперь мне придется повременить с самым важным из моих собственных проектов.

 –  То есть?..  –  после долгого молчание спросил Рэмси.

 –  То есть со смертью. Не то, чтобы это трудно для меня, мистер Рэмси. Напротив. С теми наномеханизмами, которые я приобрел, и с моим оригинальным внутренним устройством, я в состоянии полностью управлять своим телом, и могу одной мыслью остановить поступление крови в мозг.

 –  Но... почему вы тогда еще жили? Прежде, чем узнали о Проекте Грааль.

 –  Потому что я долго балансировал на весах, мистер Рэмси. На одной чаше совершенно нормальное желание жить, у меня есть свои радости и интересы, хотя, может быть, одинокие и ограниченные. На другой  –  боль. Из-за многочисленных операций все, что происходит в моих костях, внутренних органах, даже в гландах... причиняет мне боль. Моя жизнь, мистер Рэмси, наполнена болью.

 –  Но если вы умеете управлять своим телом, почему бы вам не отключить боль?

 –  У меня еще не было полного контроля над своим телом, когда я впервые столкнулся с Братством. Сейчас, да, я могу отключить, скажем, чувства в руках и коже, и отрезать свой мозг от остального тела. Но, тогда, что значит быть живым? В моей жизни и так мало физических ощущений  –  весь мой мир сосредоточен главным образом в сознании, как и у большинства заключенных. Должен ли я отказаться чувствовать, как ветер холодит мне лицо? Вкус еды, которую ем?

 –  Я... я думаю, что понимаю.

 –  И, на самом деле, мое время почти истекло, дальше мучаться не имело смысла. Но тут поднял голову проект Грааль, и я не мог не обратить на него внимания. Не думаю, что мне нужно описывать первоначальные шаги  –  я сеял семена, вот и все. Я хотел найти группу людей, которым можно доверять, научить их всему, что знаю и потом сделать то, что давно хотел. Я даже сказал им свое настоящее имя, так что вы легко можете себе представить, что я не собирался задерживаться надолго! Но с самого начала все пошло неправильно  –  вторжение на остров Атаско, загадочное поведение операционной системы, мешающее людям, которых можно назвать моими добровольцами, выйти в офлайн  –  и вот я еще здесь, и даже более нужный, чем всегда.