Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

всех чиновников выплачивалось из домениальных доходов короля. В результате, новые должностные лица обязаны были сначала явиться в Палату счетов с письмом о назначении для того, чтобы его зарегистрировать и быть включенными в корпус королевских служителей[1085]. Об этой контролирующей функции данного органа сказано в раннем ордонансе от февраля 1320 г.: «Мы желаем и устанавливаем, чтобы все сенешали, бальи, сборщики и комиссары, как только они будут нами назначены и поставлены на службу, приходили бы в Палату наших счетов, дабы принести здесь клятву»[1086]. Это правило ордонансы от ноября 1323 и 31 июля 1338 гг. распространили на ведомства монет, казны и другие домениальные службы[1087].

Однако параллельно с ним оформляется и корпоративный ритуал принесения клятвы в том ведомстве, в которое вступает новый служитель. И первым таким органам, где действовал этот принцип, выступал, естественно, Парламент ввиду его наивысшего статуса: все вступающие в парламентскую корпорацию чиновники обязаны были принести клятву здесь. И даже если клятву надо было возобновлять из-за особых обстоятельств (новый указ короля, политический кризис и т. д.), служители Парламента приносили ее здесь же[1088]. Такие же права получили со временем и другие ведомства. Так, Налоговая палата позднее сама принимала клятву от новых генеральных советников по делам финансов; равно как и ведомство казны[1089].

Наконец, статус верховного суда королевства и полученные им прерогативы не могли не сказаться и на расширении его роли в процедуре принесения чиновниками клятвы. Парламент изначально являлся контролирующим органом над местным судебно-административным аппаратом: все аспекты деятельности сенешалей и бальи, как и подчиненного им персонала, за исключением финансов, находились под пристальным взором верховного суда[1090]. Но поскольку судебная компетенция присутствовала практически во всех службах, то Парламент превратился в главный орган контроля над комплектованием королевской администрации, что отразилось и на ритуале принесения клятвы чиновниками местного аппарата. Если изначально эта функция Парламента выражалась в том, что его ритуал служил образцом для местных органов власти, в частности для Шатле[1091], то с начала XV в. Парламент не только выбирал сенешалей и бальи, но и принимал от них клятву[1092]. Когда король Карл VII издавал указ о реформе правосудия в 1454 г., в нем отдельным пунктом оговаривалось, что сенешали и бальи при вступлении в должность обязаны принести клятву в Парламенте, «как это делалось с незапамятных времен»[1093].

Но власть Парламента в этой сфере не ограничивалась только местным судебно-административным аппаратом: к началу XV в. верховный суд стал по сути главной палатой, где приносили клятву даже высшие чины короны. Об этом прямо говорится в комментарии Моршена: не только сенешали и бальи или прево Парижа, но и коннетабль, канцлер, глава ведомства вод и лесов, мэтр арбалетчиков, маршалы, адмирал Франции — все теперь приносили клятвы именно в его стенах, позднее мэтры Прошений Дома и нотариусы Канцелярии[1094].

Таким образом, главный ритуал вступления на королевскую службу, клятва чиновника, постепенно полностью перешел под контроль самих чиновников. И хотя чиновник клялся служить королю и никому иному, защищать его интересы от всех и против всех, само принесение клятвы не лично государю, а вышестоящему служителю или ведомству закрепляло автономность бюрократического поля власти и трансформировало интересы короля в интересы королевства, создавая основу для профессиональной этики и солидарности[1095]. Этот ритуал легитимировал контроль самих чиновников над комплектованием королевских служителей. Постепенное элиминирование персоны монарха из рутинного ритуала принесения клятвы превратило сам чиновничий корпус в гаранта ее соблюдения. Такое изменение было оправданно ввиду рационализации инструментов властвования: упорядочение функций, упрочение дисциплины и необходимость контроля за работой чиновника.

В том, что ритуал принесения клятвы подразумевал и контроль над ее соблюдением, недвусмысленно свидетельствуют статьи ордонансов, которые раскрывают собственно смысл этого ритуала. Принося клятву на Библии и других священных предметах, чиновник брал на себя обязательства, нарушение которых расценивалось как клятвопреступление (parjure) — тягчайшее из преступлений[1096]. Оно предусматривало не только отстранение от должности, но и уголовное и иное наказание. А право наказывать чиновника король с самого начала разделил со своими служителями: согласно ордонансу от декабря 1254 г., «если эти бальи и сенешали ее (клятву) нарушат, мы оставляем решение нашей воле (de nostre volenté) или тех, кого мы этим уполномочим»; соответственно, нарушившего клятву прево должен был наказать сенешаль или бальи[1097].

Устойчивой формой контроля за соблюдением клятвы являлись ревизии, наделенные правом смещать провинившихся чиновников. Так, указом от 28 июля 1354 г. два чиновника, мэтр Палаты счетов Адам Шантеприм и генерал-мэтр монет Мишель де Сен-Жермен, были уполномочены «лично» (en propres personnes) внимательно проверить всех и каждого в Монетной палате, как то «монетчиков, мэтров особого назначения (maitres particuliers) и их наместников, членов компаний и факторий, хранителей (монет), контролеров, чеканщиков, рубильщиков, работников, монетчиков и других служителей монет» с правом смещать и замещать по своему усмотрению[1098]. В ответ на претензии депутатов трех сословий на Штатах в Компьене весной 1358 г. или Штатах в Сансе в 1367 г. для устранения должностных ошибок королевских чиновников на местах — от бальи до нотариуса — были отправлены комиссары-ревизоры с широкими полномочиями смещать и замещать служителей суда и финансов[1099]. Проверку всех служителей «в деле налогов (aides) и габели» королевства указ от 21 ноября 1379 г. передал специально назначенным для этого чиновникам[1100]. Еще более широкая проверка чиновников, отвечающих за состояние домена, финансов, за ведение и оплату военных действий в Лангедоке, была поручена комиссарам указом от 23 апреля 1380 г., причем в нем особо оговаривалось право комиссаров не обращать внимания на протесты проверяемых, ссылающихся на то, что они подчиняются только королю и никому другому[1101]. В «Формуляре» Одара Моршена содержится типовое письмо о функциях ревизоров, где четко прописано их право назначать на место смещаемых чиновников «по своему усмотрению»[1102].

Однако функция проверки и замены чиновников не ограничивалась экстренными и временными комиссиями ревизоров, зачастую спровоцированными общественным недовольством. Отнюдь нет, эта функция достаточно быстро перешла к самим ведомствам, призванным контролировать деятельность подвластных им служителей, руководствуясь собственными профессиональными критериями оценки.

Таким правом обладали с середины XIV в. королевские представители на местах — сенешали и бальи, которые сами отбирали на службу всех своих подчиненных[1103]. В качестве примера приведу ордонанс 25 января 1359 г., предписывающий сенешалю Бокера самому решить, кто из подвластных ему чиновников — судей, сержантов, капитанов крепостей и замков и т. д. — пригоден, а кто нет, и последних «полной властью, авторитетом и особым приказом» короля сместить[1104]. О праве