Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

со стороны самого корпуса королевских служителей, что придает выборам органичность и укорененность в структуре исполнительной власти.

Все формы соучастия чиновников в сфере комплектования, как и складывание структуры соподчинения ведомств и служб, знаменовали собой возникновение бюрократических процедур. Они подготовили и сам корпус королевских служителей, и общественное мнение к восприятию произошедшей трансформации патримониального принципа комплектования, когда монопольное право короля отбирать себе служителей постепенно и логично начало сочетаться с соучастием самой администрации. Контроль ведомств за комплектованием, выраженный в праве регистрировать назначения и принимать клятву у новоназначенных на королевскую службу людей, преобразил личную преданность персоне короля в верность государству.

Процедуры конкурсного отбора

Самой яркой и своеобразной из бюрократических практик комплектования, бесспорно, являлся конкурсный отбор чиновников в форме выборов — голосования с подсчетом голосов (scrutine). Из-за кажущейся однозначности этой процедуры, она не слишком привлекала внимание исследователей[1124]. Хотя всеми медиевистами признается значение практики выборов для становления профессионального корпуса служителей короны Франции, ее появление и дальнейшая судьба оцениваются неоднозначно.

Все историки сходятся в том, что практика выборов, т. е. конкурсного отбора чиновников с тем или иным участием самих служителей, была введена Карлом Мудрым под влиянием идей Аристотеля. В таком ракурсе практика выборов чиновников предстает плодом прекраснодушной затеи философа на троне, каковым слыл в глазах современников и потомков этот король. Правда, затея короля признается частью программы кардинальных реформ в государственном управлении, которые он осуществил, учтя печальный опыт кризиса 1356–1358 гг. Наконец, необычная поначалу затея с выборами приобрела неожиданную актуальность в правление его сына, Карла VI, чья болезнь стимулировала чиновников к максимально широкому применению выборного принципа. Таким образом, выборы должностных лиц выглядят достаточно случайной, ситуационной и экзотической практикой, объясняющейся кризисом власти и неспособностью короля единолично отбирать служителей в соответствии со своим регальным правом[1125]. В этом контексте выборы трактуются как признак ослабления власти короля и регресс в ее поступательном развитии.

С другой стороны, практика выборов вписывается исследователями в более широкий контекст оформления различных стратегий контроля самих ведомств за воспроизводством королевской администрации — корпоративных, семейных, клановых и т. д. В таком ракурсе выборы означают решающий шаг на пути к установлению наследственности и продажи должностей. Вписывающиеся в процесс автономизации бюрократической функции практики конкурсного отбора трактуются как возврат личностного принципа и апроприации должностей, вступающие в противоречие с правом короля Франции самому выбирать чиновников.

Наконец, все исследователи единодушны в признании за практикой выборов немалой роли в вытеснении сеньориального элемента из сферы комплектования, поскольку с ее помощью корпус королевских чиновников мог успешно противостоять давлению знати и клиентел[1126]. В то же время, конкурсный отбор препятствовал произволу, дополнив личную преданность королю профессиональными достоинствами должностного лица — знаниями, опытом и репутацией.

Все это верно, хотя и не совсем. Практика выборов была введена королями Франции явно не с целью добровольного уменьшения своих регальных прерогатив, тем более что выборы никогда не отменяли исключительного права монарха определять своих служителей. Не умаляя авторитета Аристотеля в появлении выборов, нельзя не вспомнить о германских корнях этой практики и о бытовании коллективных форм управления. И не случайно две самые авторитетные в средневековом обществе власти, папы и императора, были выборными[1127].

Как я намерена показать, практика выборов королевских чиновников фигурирует в законодательстве задолго до Карла V Мудрого и его идеологически отточенной программы реформ и не прекратилась после преодоления кризиса власти при его сыне[1128]. Принцип конкурсного отбора, высшей формой которого стала практика выборов путем голосования, явление очень сложное и неоднозначное. Поэтому для его понимания необходимо рассмотреть в комплексе и законодательные нормы, и их правоприменение, и круг идей, в котором они функционировали.

Соучастие самих ведомств в комплектовании началось с передачи в их ведение процедуры принесения клятвы как формы введения в должность, с контроля за работой подчиненных, наконец, с права отбора наиболее пригодных и достойных во время комиссии и ревизий. Таким образом, контроль чиновников над воспроизводством королевской администрации начался не с процедуры выборов и никогда не ограничивался ею.

Однако автоматическое причисление практики выборов к формам контроля самих чиновников за воспроизводством является анахронизмом, поскольку проецирует позднюю процедуру на истоки явления. Между тем, первоначально конкурсный отбор чиновников предусматривал совершенно иные формы и процедуры, как и опирался на другие, нежели Аристотеля, идеи.

Начать анализ представляется уместным именно с идей. Итак, по общему признанию современников, выборы (election) являлись самой надежной гарантией отбора наиболее достойных людей. Но кто осуществляет эти выборы, этот отбор? И здесь мы сталкиваемся с существенной коллизией. Поскольку король и только он давал должности в обмен на клятву «служить ему и никому другому», изначально и вплоть до замены выборов наследованием и продажей должностей именно он являлся в этой процедуре центральной фигурой. Уже в раннем политическом трактате, написанном с целью легитимации новых форм властвования, в «Книге о правосудии и судопроизводстве», появляется процедура выборов королевского прево, которые должен был осуществить сам король в своем Совете[1129]. В период политического кризиса Штаты в октябре 1356 г. предписали дофину Карлу «избрать из депутатов людей почтенных, могущественных, мудрых, благоразумных и преданных» в свой Высший и Тайный совет[1130]. Спустя десятилетия, когда уже была внедрена и вовсю практиковалась процедура выборов чиновников с участием их самих, Филипп де Мезьер в наставлении Карлу VI расписал целую программу действий короля по «мудрому и здравому выбору советников, чиновников и служителей», ибо только в его воле «избрать достойных»[1131].

Чуть позднее Кристина Пизанская восхваляла практику выборов как форму отбора наиболее достойных лиц, ссылаясь на опыт Рима и на идеи Сенеки. При этом она, в отличие от Мезьера, делала упор не столько на процедуре, сколько на сути выборов, которые подразумевают всестороннее изучение достоинств кандидата[1132]. Современник Кристины канцлер Парижского университета Жан Жерсон в своей речи во время кабошьенского восстания призывал Карла VI «сделать выборы без пристрастия и к наибольшему благу вашему и королевства»[1133]. В анонимном «Совете Изабо Баварской» королю рекомендуется назначать чиновников только при помощи «добрых и здравых» выборов, дабы избежать «ошибок и опасных последствий»[1134]. Жувеналь также рекомендовал королю соблюдать принятую процедуру: «Государи на такие должности, особенно судейские, должны назначать через выборы и совет, а вовсе не по своей воле». Позднее в «Похвальном слове» Карлу VII Анри Бод отмечал, что король никому не давал должностей, пока не запрашивал и не выслушивал доклад о состоятельности кандидата. Даже в конце XV в. в трактате Робера де Бальзака