Политические сочинения. Том II. Социальная статика - Герберт Спенсер

равной свободой, обеспеченной за всеми другими. Такое одинаковое обеспечение неизбежно и для удовлетворения нравственного закона, и для выполнения одновременных справедливых претензий, обращенных к учреждению его клиентами. Отсюда мы должны заключить, что самое существенное отправление того учреждения, которое мы называем правительством, заключается в обеспечении от нарушения закона равной свободы.

Мы уже видели выше неудовлетворительность попытки определить обязанности государства на основании предположения об условии, заключенном будто бы между лицами, впервые составившими общество, об общественном договоре (гл. XVIII, § 3). Политические учреждения не устанавливались людьми после хладнокровного обсуждения и соглашения; они доросли до них бессознательно; по всей вероятности, они не имели никакого понятия об условиях общественной жизни прежде, чем они очутились среди этих условий. Но если бы гипотеза первоначального договора имела даже смысл, то и в таком случае она нам ни к чему не служит. Было бы крайней нелепостью утверждать, что обязанности, наложенные дикой ордой на своего начальника или на совет начальников, должны неизбежно быть обязанностями правительства на все времена. Для нас будет гораздо поучительнее разъяснить себе, что́ должно было действительно происходить во младенчестве цивилизации, вместо того чтобы строить теоретические предположения, ни на чем не основанные, о том, что могло будто бы происходить. Возвращаясь к § 5 гл. XVIII, читатель убедится, что если люди остались жить в обществе, то этим доказывается преимущество, которое они отдавали такой жизни перед жизнью уединенною. При такой жизни они находили для себя более удовлетворения. Следовательно, подобное состояние представляло больший простор для деятельности их способностей; оно представляло более прочные гарантии для такой деятельности, более безопасности по отношению к их претензиям на жизнь и собственность, то есть по отношению к их правам. Если люди продолжали жить в обществе только потому, что в среднем уровне оно более обеспечивало их права, чем прежнее их положение, то из этого прямо следует заключить, что обеспечение прав составляет специальную обязанность общества, которую оно должно исполнять, в корпоративном своем составе, по отношению к отдельным личностям. Потребность в известном отправлении, которая породила какое-либо явление жизни, указывает, что отправление – это самое существенно необходимое из отраслей деятельности учреждения. В первобытном состоянии не были развиты все те способы удовлетворения потребностей, которые принесены к нам цивилизацией; поэтому общество существовало тогда исключительно вследствие защиты, оказываемой им своим членам, при приобретении всего необходимого для достаточной деятельности способностей. Защищать людей, когда они достигают того, что удовлетворяет их способностям, – это значит отстаивать их права. Если общество обязано своим происхождением тому обстоятельству, что оно отстаивало права своих членов, то на защиту этих прав и следует всегда смотреть как на самую главную его обязанность.

Такое положение подтверждается направлением деятельности всего человечества в этом отношении. Народы далеко расходились между собой во взглядах на пределы законодательной власти, но все они признавали, что власть эта должна защищать своих подданных против посторонних притязаний. В различных странах и в различные времена на государство возлагались сотни разнородных обязанностей; не было двух государств, которые вполне соответствовали бы друг другу по числу и по свойствам своих отправлений; некоторыми обращалось особенное внимание на такие предметы, которые у других были в полном пренебрежении и потому оказывались вовсе не существенными; в то же время была одна обязанность, общая им всем, – это обязанность защиты. Если бы этот факт стоял одиноко, то развитый до крайности скептицизм мог бы найти в нем случайность. Но так как он совпадает с заключениями, выведенными выше из природы человеческой и из неизбежных условий происхождения общества, то мы уверенно можем смотреть на этот факт как на дальнейшее доказательство, что обязанность государства заключается в защите, в принуждении к выполнению закона равной свободы; оно должно отстаивать человеческие права или, как мы обыкновенно выражаемся, творить суд.

§ 3. После того, как мы дали ответ на вопрос, что следует делать государству, возникает другой: какие самые действительные меры для достижения этой цели? За положением, что обязанность творить суд есть специальное назначение государства, следует необходимый его спутник, другое положение, что государство должно употребить самый лучший способ для выполнения этой обязанности. Все это приводит к вопросу: какой же это способ?

На основании нашей гипотезы, связь между каждой личностью и обществом, составляющим политическую организацию, должна быть добровольная. Учреждение, которое имеет целью обеспечить для человека свободное пользование его способностями, уже по смыслу своего назначения должно только предлагать гражданину свои услуги; оно не может принуждать его принимать эти услуги. Если оно это делает, то противоречит самому себе, оно нарушает ту самую свободу, которую должно охранять. Если мы предположим, что гражданство принято добровольно, то нам останется определить, какие условия подразумевались сами собою при соглашении между государством и его членами. Отношение это можно представить себе двояким образом. Соглашение может быть таково, что всякий, кто нуждается в помощи судебной власти, должен вознаградить ее за это; или может быть постановлено, что каждый, кто платит постоянно известную сумму для содержания судебной власти, имеет право на ее услуги, как скоро в них нуждается. Первый из этих способов оказывается вовсе не применимым; ко второму до известной степени приспособляются существующие учреждения. Во всяком случае предполагается, что обе стороны выполняют свои обязанности надлежащим образом, что покровительство, которое оказано, и подать, которая уплачена, равноценны друг другу; что отдельное лицо, которое предпочтет пользоваться покровительством государства, не будет отказываться от справедливого участия в государственных тягостях; что государство, если оно обложено тягостями, не будет отказывать в покровительстве.

Такое объяснение условий соглашения, предполагаемых при вступлении в гражданство, очевидно само по себе; однако же оказывается, что судебная практика очень мало этим руководствуется. Наша юриспруденция смотрит на дело весьма односторонним образом. Она обнаруживает достаточно энергии, когда дело идет о требованиях государства по отношению к подданным, но когда, наоборот, дело идет о требованиях подданных по отношению к государству, тогда в ней проявляется относительная беззаботность. Нельзя сказать, чтобы она не признавала права плательщика податей на ограждение его государством; но право это признается ею только отчасти. Она успешно защищает каждого просителя против известных нарушений прав, которые совершенно произвольно причислены к преступлениям; но зато она предоставляет гражданину защищаться, как он умеет, против других нарушений. Суд входит в разбирательство самого незначительного оскорбления, если оно причинено известным образом, и восстанавливает право без всяких поборов; но если оскорбление нанесено другим способом, то придется перенести его молча. Как бы ни была велика его важность, но если оскорбленный не имеет туго набитого деньгами кармана и достаточно смелости, то он должен отказаться от восстановления