Политические сочинения. Том II. Социальная статика - Герберт Спенсер

же, как и в других, что возможность осуществления нравственного закона соответствует тому, насколько люди приблизились к вполне нравственному состоянию; политические учреждения неизбежно приспособляются к народным свойствам. Поэтому мы можем сказать горячему демократу: «Будьте уверены, что демократия осуществится, как скоро народ будет достаточно хорош для этого», – а тем, которые отличаются недостатком смелости: «Не бойтесь, демократия не явится слишком рано, если только народ дойдет до нее мирным путем».

XXI

Обязанности государства

§ 1. Выше (гл. XIX, § 2) было сказано, что нравственность по отношению к правительству может только ограничивать: она относится к нему отрицательно, а не положительно; на все вопросы она отвечает, указывая только исключительные условия существования, устройства и деятельности государства, при которых оно может быть терпимо с нравственной точки зрения. Так как нравственный закон вполне игнорирует правительство, то он не может нам дать никакого указания по отношению к тому, что следует делать этому правительству; он может сказать нам только, чего ему не следует делать. Из предыдущего видно, почему наука нравственности вне этого предела не может дать нам никаких точных сведений. Мы уже объяснили, что каждый человек должен иметь право отказаться от государства, что, следовательно, на государство нужно смотреть как на организацию, созданную добровольным союзом людей; по отвлеченному о нем понятию оно ни в чем не должно отличаться от всякой другой ассоциации, а потому и нет необходимости говорить о специальных его отправлениях. Члены его могут возложить на него всякую деятельность, которая не заключает в себе нарушения нравственного закона.

Итак, нравственный закон не может быть для нас в этом случае прямым руководством: для достижения истины мы должны идти побочными путями, насколько они окажутся для нас доступными. Вопрос этот не может считаться вопросом чистой нравственности и потому не может быть разрешен точным, научным способом; можно достигать только решений приблизительных. К счастью, мы можем идти в этом случае различными путями, и так как все эти пути приводят к одному и тому же заключению, то заключение и приобретает через это что-то вроде достоверности. Мы употребим последовательно каждый из этих приемов.

§ 2. Для того, чтобы показать, что какая-нибудь вещь вполне удовлетворяет своему назначению, мы употребляем слова «хорошая», «совершенная», «вполне удовлетворительная»; то же самое свойство мы обозначаем в человеке словом «нравственный». Вещь, которая вполне соответствует своему назначению, не может быть улучшена; нельзя себе представить более совершенным человека, который и без того непосредственно, по инстинктивному стремлению выполняет волю Божию. Человек, который вполне может удовлетворить всем своим потребностям собственными силами, способности которого вполне соразмерены с тем, что ему следует делать, такой человек должен быть назван органически нравственным. Дана предопределенная цель – счастье; даны условия, при которых счастье это может быть достигнуто, и совершенство будет состоять в обладании такими силами и склонностями, которые вполне приспособлены к этим условиям. В то же время нравственный закон может только указывать то направление, в котором достигается удовлетворение условиям. Следовательно, для правильно устроенного человека он не нужен, и всякая внешняя помощь не только бесполезна, но даже вредна: здоровое тело не нуждается в костылях, в тонических и стимулирующих средствах, оно в себе самом имеет все, что нужно для нормальных отправлений; точно так же и нормально развитой характер не требует искусственной помощи; он отвергает ту помощь, потому что она заранее занимает место в той сфере, которая нужна будет для нравственного отправления его способностей. Напротив, если устройство человека и условия его жизни не находятся между собой в гармонии, тогда является потребность во внешнем деятеле, который бы заступил место недостающей внутренней способности. Эти временные силы, заменяющие недостаток способности, помогают несовершенному человеку исполнять закон своего существования, т. е. то, что мы называем нравственным законом, и в то же время получают от этого закона известный рефлективный авторитет. Авторитет этот изменяется сообразно тому, насколько они служат требованиям закона. Каковы бы ни были особые отправления правительства, но ясно, что оно служит одним из средств для достижения такой цели, т. е. искусственной помощи. Оно самое существенное из всех подобных средств.

Для большей ясности все это может быть изложено таким образом. Если на правительстве лежит какая-нибудь обязанность, то обязанность эта должна заключаться в услуге известного рода – оно должно приносить пользу. Но человеку можно оказать только такую услугу и принести только такую пользу, которая будет помогать ему исполнять закон его существования. Если мы накормим голодного, если мы вылечим больного, если мы защитим слабого, если мы укротим порочного, то во всех этих случаях мы делаем человека более способным или принуждаем его в большей мере сообразоваться с условиями совершенного счастья. Мы увеличиваем сообразность поступков человека с условиями совершенного счастья и через это создаем их сообразность с нравственным законом. Если, следовательно, всякая польза, принесенная людям, способствует выполнению нравственного закона, то и польза, приносимая правительством, должна иметь то же самое свойство.

Как скоро мы в этом согласимся, то нам останется исследовать, каким образом можно оказывать выполнению нравственного закона самые существенные услуги. Понятно, что возможность осуществления должна служить основанием для осуществления. Прежде чем поступок совершится, нужно, чтобы созданы были условия, при которых он сделается выполнимым. Прежде чем мы скажем «сделай это», нужно, чтобы существовало основание сказать: «это можно сделать»; прежде чем мы создадим кодекс для правильного употребления способностей, нужно создать условия, при которых употребление способностей будет возможно; условие, при котором употребление способностей осуществимо, состоит в возможности приобретать предметы, служащие для этого употребления, предметы пожеланий; эта возможность получается чрез то, что мы называем свободой действий – свободой вообще. Выполнение нравственного закона делается возможным посредством того же самого, посредством чего является возможность к употреблению своих способностей. Итак, свобода – это самое существенное требование для выполнения нравственного закона. Следовательно, если нужно помочь человеку при выполнении нравственного закона, то первое и самое существенное для этого требования состоит в обеспечении за ним необходимейшего условия – свободы. Помощь в этом отношении должна предшествовать всякой другой помощи, без нее никакая другая помощь невозможна. Как скоро мы какой-нибудь способности отказываем в свободе деятельности, то мы уже никаким образом не можем помочь ей в ее отправлении до тех пор, пока эта свобода не будет восстановлена. Следовательно, в ряду всех учреждений, которые создаются несовершенным человеком для того, чтобы восполнить недостатки его природы, на первом месте должно стоять то, которое имеет своей целью оградить его свободу. Вместе с тем свобода, которая может быть обеспечена за каждым гражданином, ограничивается