Г. М. Пулэм, эсквайр - Джон Марквэнд

— Разумеется. Я же ничего подобного и не говорила… Кто же это? Ты заставляешь меня гадать.

— Нет, ты не будешь гадать. Я ухожу.

— Не уходи. Самое интересное началось только теперь. А как с Кэй? Она когда-нибудь смотрела на других?

— Кэй? — Одна мысль об этом заставила меня рассмеяться.

Мери не сразу поняла, что смешного я нашел в ее вопросе.

— Ну, а что ты скажешь о Биле Кинге?

— Что ты! Биль Кинг — мой лучший друг. Не говори глупостей, Мери.

Мери тоже засмеялась и вдруг бросилась мне на шею.

— О Гарри! Надеюсь, ты всегда останешься таким. Я молю бога, чтоб ты всегда оставался таким.

Я вернулся домой примерно без четверти час и застал во дворе Джорджа; он швырял на крышу теннисный мяч и ловил его. Кэй сидела в гостиной с блокнотом и карандашом в руке.

— Алло! — крикнула она. — Я обдумываю, какие вещи можно убрать уже сейчас. Завтра я сниму кое-какие занавеси, а вы с Джерри свернете их. Гарри, где ты был?

— Заходил к Мери.

— Зачем? — В голосе Кэй прозвучала резкая нотка. — Что Мери нужно от тебя?

— Ничего. Я просто заглянул к ней. Мы идем сегодня куда-нибудь на завтрак?

— Нет, Гарри, я сейчас говорила по телефону. Я выеду десятого. Уборщиц я наняла. А ты можешь выехать утром тринадцатого. Тебя устраивает?

— Вполне. Мне нужно явиться в контору четырнадцатого, — ответил я и пошел к себе послушать перед завтраком последние известия.

31. Но-о, поехали…

Сборы в дорогу, как всегда, сопровождались массой хлопот. В такие дни нам особенно часто приходилось общаться с теми, кого мы называли «туземцами». Уже в течение почти двух поколений Норт-Харбор служил дачным местом, и его население существовало главным образом за счет самых разнообразных заработков, которые находило у нас. Отец (как позже и я) всегда считал своей обязанностью поддерживать с местными жителями дружеские отношения и рассматривать их как неизбежный элемент нашей дачной жизни. Когда наступало время отъезда, мне приходилось по нескольку, раз беседовать с мистером Альфредом Бустом, нашим генеральным подрядчиком. Про него говорили, что он достойный представитель жителей прибрежных восточных районов Новой Англии, мастер на все руки, и это соответствовало действительности, если только вы не ленились сами проверить все, к чему этот мастер прикладывал руки. Мне пришлось показать мистеру Бусту все вентили, при помощи которых перекрывался водопровод, карабкаться с ним на крышу и знакомить с новыми водоотводными козырьками, объяснять, как надо убирать опавшие листья из водосточных желобов. Потом мистер Буст привел маляра мистера Мейгса, который называл меня Гарри, так как знал с детства.

Мистер Мейгс сказал мне, что, как он вычитал в одном из специальных журналов, каждый порядочный маляр обязан с полной откровенностью предупреждать клиентов, какой именно объем работы он считает необходимым выполнить. Видимо, откровенность и заставила мистера Мейгса заявить мне, что если я хочу спасти дом, то его надо немедленно покрасить снаружи, причем работа обойдется в триста пятьдесят долларов. Он признал, что это не так уж дешево, но все же лучше истратить триста пятьдесят долларов, чем допустить, чтобы дом сгнил. Когда я напомнил, что он выкрасил весь дом всего лишь два года назад, мистер Мейгс ответил, что соленый воздух быстро съедает даже самую хорошую краску. Я и сам видел, что краска уже местами сходит.

Мистер Буст заметил, что мистер Мейгс совершенно прав относительно морского воздуха. Если вы живете у моря, приходится расплачиваться за такое удовольствие. По мнению мистера Буста, следовало бы замазать щели у всех печных труб, да и вообще пора бы целиком сменить крышу. Конечно, можно починить и старую, но в таком случае мы (мистер Буст обычно снисходил до множественного местоимения) рискуем тем, что она начнет протекать, а к чему это приведет? Мне известно, что произошло зимой прошлого года с домом мистера Фрэйра? Конечно, мистер Фрэйр замечательный человек и ничего плохого о нем сказать нельзя, но нам-то известно, что мистер Фрэйр чересчур скуп, и вот результат: в двух комнатах его дома обвалились потолки и стена, хотя мистер Буст своевременно предупреждал его. Мистер Буст прекрасно знает, что мы с миссис Пулэм не такие, уж мы-то, конечно, не допустим ничего подобного. Он и мистер Мейгс уже говорили между собой. Мистер Буст не хотел и заикаться о новой крыше, опасаясь, что я подумаю, будто он сам придумывает себе дело. Но мистер Мейгс посоветовал мистеру Бусту по-дружески предупредить меня, поскольку надо поддерживать с дачниками дружеские отношения. Одним словом, новая крыша обойдется в пятьсот долларов.

Затем появился владелец лесного питомника мистер Мэк. Мистер Мэк сказал, что любит деревья и что я, он нисколько не сомневается, тоже люблю деревья. Он так давно ухаживает за нашими деревьями, что они для него милее самых милых друзей. Только бог, сказал мистер Мэк, мог создать дерево, и он часто думает, что деревья — это наиболее совершенное творение вседержителя. Мистер Мэк не очень сведущ в божественных делах, но полагает, что оказывает посильную помощь нашему создателю, когда, забравшись на деревья вместе со своими отпрысками, уничтожает всех и всяких паразитов, гнездящихся в коре, и длинными зимними вечерами испытывает тихую радость при мысли о том, что деревья, его деревья, извлекают здоровье и энергию из патентованных удобрений, которыми он удобрил почву, причем он не сомневается, что и я думаю точно так же, поскольку Пулэмы любят свои деревья. Он и его ребята не очень заняты сейчас, и за четыреста пятьдесят долларов он берется привести в порядок наш сад. Мистер Мэк сказал, что я, возможно, не обращал внимания на газон, а ведь морской воздух очень вреден для дерна. Необходимо вручную как можно лучше прополоть газон и основательно удобрить его лиственным перегноем. Мистер Мэк и его ребята могут сделать это всего лишь за сотню долларов, поскольку они сейчас не очень заняты.

Потом мистер Буст отвел меня в сторону, чтобы обсудить еще одно дельце, о котором он не хотел говорить при миссис Пулэм. Он заметил, что унитаз в уборной внизу шумит. И ему известно, почему он шумит. У него тоже есть дети, а дети безжалостно относятся к унитазам. Новый унитаз, установленный и покрашенный мистером Мейгсом, обойдется мне всего лишь в двести семьдесят пять долларов, и установить его надо сейчас же, немедленно, пока не поздно. Это предложение вызвало длительную дискуссию, поскольку Кэй считала нужным сделать так, а я этак, у мистера Буста были одни соображения, у мистера Мейгса другие, а у мистера Мэка третьи. Как обычно, мы с Кэй начали пререкаться перед всей честной компанией, причем мистер Мэк временами становился на сторону Кэй, а мистер Буст поддерживал меня, но прежде чем я успевал собраться с мыслями, все начинали утверждать как раз обратное тому, что утверждали минуту назад.

Потом Кэй и Элин принялись отбирать и складывать в вестибюле все те важные вещи, которые мне предстояло везти на легковой машине в город. Я напомнил, что Джерри поедет в грузовике, но Кэй ответила, что некоторые вещи слишком хрупки, чтобы везти их в грузовике, тогда я повторил то, что уже не раз повторял, а именно: «паккард» — не грузовик. Потом Элин притащила мороженицу. С мороженицей мы возились все последние пять лет. Кэй утверждала, что некоторые детали мороженицы разболтались и Джерри совсем доломает ее, если повезет в грузовике. Я ответил, что в «паккарде» поедут дети, кухарка и собака и для мороженицы не останется места. Я сказал, что нам нужны две мороженицы, и если у нас в городе нет ни одной, я обязательно куплю. Кэй заявила, что хочет избавить меня от лишних расходов, — ведь мы в конце концов не миллионеры и можем сэкономить хотя бы на мороженице. Я утверждал, что никакой экономии не получится, если мы сломаем автомобиль, а Кэй ответила, что когда-то же нам нужно начинать экономить.

Все свидетельствовало о том, что дело идет к хорошо знакомой развязке. Как только Кэй и Элин уехали открывать наш городской дом, наступило затишье, но мне оно напоминало затишье перед бурей. После отъезда Кэй оказалось, что в доме не на чем сидеть и вообще нечего делать. Первый день тянулся словно неделя, а второй словно месяц. Каждый вечер я звонил Кэй и справлялся, как идут дела. В первый вечер она сказала, что все в порядке, и продиктовала, что нужно сделать. Вечером следующего дня к телефону подошла Элин и сообщила, что Кэй нет дома.

Затем выяснилось, что я должен во всем заменять Глэдис и Джорджу мать, иначе говоря, выступать одновременно в двух лицах.

— Ваша мать запретила бы вам брать в город эти комбинезоны, — сказал я детям.

Затем Джордж и Глэдис принялись втолковывать мне, что мать не запретила бы им. Казалось, Кэй специально наказывала детям захватить с собой всякую чепуху.