Хор больных детей. Скорбь ноября - Том Пиччирилли

кроны деревьев над головой, ясени и дубы поводили плечами, листья слетали ему на колени. Трепавший заросли ветер заставлял Шэда поворачиваться то в одну, то в другую сторону. Его руки были разведены и развернуты ладонями вверх. Колени согнулись в готовности побежать или отскочить. Лучше и не придумаешь, когда не знаешь, с какой стороны нападут.

Если он кому-то нужен, он здесь. За ним по-прежнему наблюдали, его рассматривали, о нем размышляли. Он ощущал в ночи некоторую тревогу, но не был уверен, свою ли собственную.

Шэду захотелось заговорить, но он сдержался. Чем больше говоришь, тем сильнее враг. Вообрази семидесятилетнюю женщину, которая вылезает из постели, спускается по лестнице, проходит через кухню и с грохотом открывает сетчатую дверь, держа в руках чугунную сковородку.

Как будто у него мало забот.

Ноги онемели, по коже побежали мурашки. Он отступал шаг за шагом, гадая, сможет ли этим заставить горы сделать ответный ход.

Возможно, сработало. Шэд хотел вернуться в дом, но внезапно почувствовал себя ужасно уставшим. Конечности охватила странная слабость. Он ссутулился и присел под елью, а когда почувствовал себя бодрее, встал и направился обратно к дому. И почти у самой двери понял, что его тело осталось позади.

Шэд вернулся к дереву, а там его ждали мать и дьявол, оба они запыхались.

– Шэд?

Мама снова начала звать, словно его или ее самой там не было. Что будет, если он не ответит? Есть ли у него выбор? Уйдет ли она, наконец?

Рядом с ней стоял Ашторет, произошедший от древней финикийской богини плодородия Астарты, которая в своем мужском воплощении была учителем наук, хранителем тайн прошлого и будущего. Великим герцогом ада, командующим сорока легионами, одним из верховных демонов.

Ашторет ласково улыбнулся сквозь покрывавшие его лицо жуткие шрамы. Шэду потребовалась секунда, чтобы вспомнить, где он видел дьявола раньше.

Татуировка на крестце Глайд Лувелл.

– Ну вот, – сказал Шэд.

Мама пыталась вслепую его нащупать. Красный дьявол отошел от нее и присел на корточки перед телом Шэда, которое по-прежнему лежало под деревом, выдохнул ему в лицо и что-то зашептал на ухо. Ашторет почти с раскаянием взглянул на приближавшегося Шэда, быстро договорил и встал.

Затем дьявол, одетый в лучший костюм начальника тюрьмы, шагнул вперед и поправил узел шелкового галстука. Шэд подумал, что стоит схватить мать и покончить со всем этим прямо сейчас. Проснуться, повернуться в сторону и отхаркаться кровью.

Ашторет заговорил голосом отца.

– Она хочет предупредить тебя.

– Она всегда так делает.

– Ты должен выслушать.

– Сомневаюсь.

Но в этом был еще один его недостаток. Шэд лелеял надежду, что призрак матери, которую он никогда не встречал, на самом деле ищет его и любит в своей нелепой манере. От мамы тебе никогда не освободиться.

Она блуждала среди зарослей, запутываясь в камфорных лаврах, кленах и акации. Медленно осознала, где стоит сын, оглянулась и протянула одну руку дьяволу, а другую – Шэду. Тот потер морщины на лбу и вздохнул. Мать уставилась куда-то ему за спину и произнесла:

– Сын?

– Я здесь, мама.

– Сынок?

– Я рядом с тобой. Я всегда рядом с тобой.

– Шэд?

– Да.

– О, привет.

– Привет, мама.

Ашторет сказал:

– Подойди ближе. Она хочет, чтобы ты подошел ближе.

– Умолкни, ты.

Дьявол Глайд Лувелл изобразил на лице разочарование:

– Поверь, ты хочешь услышать то, что я скажу.

– Правда?

Внезапно пришло осознание, все стало яснее и разумнее, будто он уже много раз читал об этом.

Вдохновитель одержимости демонами, особенно известный по делу монахинь французского городка Луден. В шестнадцатом веке они обвинили отца Урбена Грандье в нечестивых и порочных деяниях. После жестоких пыток Грандье сломанными руками написал признание и был сожжен на костре за общение с сатаной.

«Так вот какое руководство я получаю», – подумал Шэд.

Мать грустно улыбнулась, словно тоже хотела, чтобы все это закончилось как можно скорее. Хотела вцепиться в него, чтобы Шэд проснулся, продолжил жить своей жизнью и позволил ей вернуться в могилу. В этот раз он, казалось, интересовал ее еще меньше, чем несколько ночей назад.

– Шэд? Послушай, сынок.

– Ш-ш-ш, мама, я хочу поговорить с твоим спутником.

– Сын? Мне нужно сказать тебе… Держись подальше от дороги. – Пытаясь найти его, она двинулась не в ту сторону, и ее черты исказило смятение.

Шэд подумал: «Какого черта!», схватил Ашторета за галстук и дернул к себе.

– У тебя есть то, что действительно мне поможет, или нет?

– Есть. Я здесь лишь для того, чтобы доставить к тебе друга.

Это остановило Шэда.

– Какого друга?

– Того, кого тебе не хватало.

Дьявол исчез, и тут же неподалеку появился Джеффи О’Рурк в костюме от Армани. Во взгляде Джеффи светилось что-то новое, чего не было в тюрьме, а улыбка у него стала понимающей и немного задиристой. Убийство любовника придало ему уверенности.

– Куда ты девался? – спросил Шэд.

– Бродил там и сям, – ответил тот, приблизившись на шаг. Шелковый костюм за три тысячи долларов слегка зашелестел. Шэд заметил на руках Джеффи то ли засохшую кровь, то ли краску, она забилась под обкусанные ногти. – Много времени провел на пляжах, писал морские пейзажи.

– Как начальник тюрьмы.

– Да, совсем как он. Он всегда говорил, что это успокаивает, но мне так не кажется.

– Тогда тебе, наверное, лучше бросить.

– Подожду еще немного. Может, просто нужно время.

– Может, и так.

Джеффи хмуро усмехнулся, будто был рад оказаться здесь и прибыл как раз вовремя.

– Дженкинс, я понимаю, что этот город – дыра дырой, но хочешь сказать, что ты на самом деле вот так здесь ходишь? Без обуви и пальто. Ты молодой, но не тянешь на Гека Финна.

Медленно разгорающийся в затылке жар снова дал о себе знать. Этот жар никогда его не покидал – он был такой же частью Шэда, как биение сердца, – но забывался, пока не превращался в бушующее пламя. Он становился все сильнее, но пока был не слишком болезненным. Шэд посмотрел под ель и не увидел своего тела. Теперь он не был уверен, спит или бодрствует.

– Держись подальше от леса, – сказал Джеффи. – Во тьме обитают змеи.

– Господи, люди, вы со всеми этими предупреждениями о гребаном лесе. – Шэд почувствовал, что начинает поддаваться. – Ты говоришь о змеиных проповедниках? Об общине в горах? Кто-то из них убил Меган? Неужели ее сердце остановилось из-за яда гремучей змеи?

– Откуда мне знать? Я никогда раньше тут не был.

– Тогда зачем явился?

– Ты сам этого захотел.

Слегка сутулый Джеффи держался теперь развязно – еще одна черта, перенятая у начальника тюрьмы. Он