Хор больных детей. Скорбь ноября - Том Пиччирилли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Копы всегда могли определить тех, кто вез спиртное, поскольку от тяжести багажники сильно проседали. Когда Шэд предложил брать только половину груза и делать две ходки или равномерно распределить бутылки по всей машине, чтобы амортизаторы так не сжимались, перевозчики посмотрели на него как на психа.
Нельзя портить игру, нужно просто в нее играть. Так что Шэд выполнял свою часть работы: отстреливался и отрезал патрульные машины, принимал удар на себя и блокировал копов, пока перевозчики не убирались. Затем он уводил полицию в безрассудную погоню через весь город, а потом стряхивал их с хвоста.
Каждый исполнял свою роль. Слишком много денег от необлагаемого налогом виски поступало в округ. Если бы бизнес лишился перегонных кубов, треть населения оказалась бы без работы. В выходные Лощина сворачивала дела и снова появлялась в трейлерном парке в Поверхое.
Шериф не мог арестовать больше двух перевозчиков в месяц. Это было самое приятное – делать все возможное, чтобы не оказаться в числе задержанных.
Дейв подошел к Шэду.
– Тачка все еще в хорошей форме. Кто присматривал за ней для тебя?
– Таб Гаттлинг.
– Он что-то переделал, пока тебя не было?
– Нет, только мыл ее и заряжал аккумулятор.
– Я удивлен, что он смог себя контролировать, учитывая все те мощные тачки, которые он собрал для команды. Улучшенная ходовая и усиленная подвеска, чтобы можно было мчаться по изрытым колеями проселкам и перепрыгивать ручьи без особых поломок. У него настоящий талант. Он все время совершенствует дизайн кабин.
Любой другой коп, будь он даже другом, сыграл бы грубее. Подошел бы и тихо зашипел на ухо. «Быки» на ярусе постоянно так поступают: протискиваются с ухмылкой и грозят шепотом, просто чтобы вывести заключенных из себя. Прощупывают, давят на тебя с улыбочкой, а руку всегда держат возле дубинки на поясе. «Бык» приходит домой и узнаёт, что его шестнадцатилетняя дочь беременна, сын продает травку и завалил геометрию, жена спустила кредитки на новую мебель для гостиной, и он варится во всем этом, пока не добирается до работы. А там отрывается на какой-нибудь мелкой сошке с дурным характером.
Любой другой коп сыграл бы грубее, особенно если сила на его стороне. Но только не Дейв Фокс. Он вел себя спокойно и невозмутимо. Шэд понимал, что у него могут быть неприятности, раз Дейв тратит время на пустые разговоры, но ничего не мог сделать, кроме как пережидать.
– Чем больше денег штат выделяет полицейскому управлению на машины, тем серьезнее Таб должен относиться к своей роли.
– Я готов аплодировать там, где это заслуженно. И все же ему следует держаться своих дорожных шоу или автодерби. Если дела пойдут еще серьезнее, кому-то придется на него надавить и снова уравнять положение.
Неужели Дейв думал, что Шэд сразу по возвращении вернется в игру? Безо всякой задней мысли снова займется перевозками виски?
Шэд не хотел проявлять слишком большой интерес, но знал, что именно возвращения в игру от него и ждут, поскольку лишь эта тема всех объединяла.
– «Понтиаки» по-прежнему используют чаще других?
– Да, Луппи и некоторые парни по-прежнему предпочитают GTO, поскольку папаши после Вьетнама катались именно на этих тачках. Заставляет парней чувствовать себя частью мировой истории.
– Я всегда думал, что Gran Turismo Omologato звучит, возможно, слишком по-азиатски, чтобы они пошли на такую сделку.
– А никто из них не знает, что означает GTO.
Тачка твоего отца имеет такой же смысл и значимость, как и твоя первая телка. Не станешь настоящим мужчиной, пока не проедешь сквозь множество пожаров и не пересечешь дюжину линий, протертых поперек подъездной дорожки. И только одолеешь одну – тебя уже ждет другая. Тот первый раз, когда ты привез домой пьяного отца. Та первая ночь, которую ты провел в тюрьме.
Нытик забрался на водительское сиденье и принялся дергать ручку, пытаясь опустить стекло. Наконец-то па обзавелся сообразительным щенком.
– Зик Хестер был в отделении неотложки прошлой ночью, – сказал Дейв, и они перешли к этой теме.
Лицо Шэда превратилось в пустую маску блока «С».
– Даже так?
– Кажется, он снова сломал руку.
Иногда просто необходимо быть мудаком. В редких случаях это лучше любой альтернативы.
– Думаю, ему следует быть осторожнее.
Ноябрьский воздух наполнился пеплом. Наверху, в полях, фермеры жгли ветви остролиста и тополя с окраин своих садов. Дейв скрестил на груди массивные руки и сделал вид, что едва сдерживается. Раньше, до встречи с Маленьким Пепе, этот жест выглядел внушительнее.
– Думаю, и о других можно сказать то же самое.
– Разумеется. Он рассказал тебе, что случилось?
– Нет.
Шэд ущипнул себя за подбородок и притворился задумчивым, стараясь не переборщить. На самом деле пудрить мозги Дейву не особо хотелось.
– Возможно, он вернулся бухой из закусочной и опять споткнулся о ткацкий станок своей матери. Ты меня озадачил. Она раскрасила новую картину по номерам, чтобы заменить ту, с Элвисом и Иисусом на облаке?
– Нет, та ей так нравилась, что она ее просто склеила.
То, что ты не распускаешь язык, не мешает тебе слегка развлечься. В тюрьме Шэд никогда бы не повел себя подобным образом, но ему пришлось признать: дома он чувствовал себя умнее, чем следовало бы.
Дейв сверкнул глазами, и его галстук каким-то неведомым образом стал еще прямее.
– Хочешь заставить меня пожалеть о том, что ты вернулся в город?
– Какие страшные вещи ты говоришь.
– Знаю, сам от себя в ужасе.
Нытик опустил окно на четверть и, высунув морду, облизал стекло.
– Полагаю, пока остаешься дома, ты сделаешь то, что должен, – сказал Дейв, – какой бы ни была цена.
– Ты и сам поступил бы так же.
– Я считаю, что следует красться, пока не придет время прыгнуть.
– Я тоже. Но до тех пор, пока вы все не решите, что означает «смерть от несчастного случая», думаю, мне придется идти своим путем.
– Послушай, я не жду, что ты будешь раздавать соседям горячие булочки с маслом и подливку. Но шериф не собирается мириться с горой проблем.
– Если так, то почему не он разговаривает со мной, а ты?
Это был хороший вопрос. Нытик тоже его обдумывал, склонив голову набок и размахивая взад-вперед хвостом. Огромные лапы щенка выглядели так, будто они слишком тяжелые, чтобы он мог их поднять. Дейв переменил позу, и Шэд увидел, как в его глазах появилась суровость.
