Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Вадим Хачиков

И конечно, не на пользу делу пошел отъезд Лермонтова и Столыпина в Железноводск! Что бы ни говорили исследователи о внутренних, психологических мотивах, заставивших Лермонтова выйти на поединок со своим бывшим приятелем (а сказано на эту тему немало), огромное значение имели бы в ходе переговоров личные контакты секундантов не с одним Мартыновым, а с обоими противниками. А может быть, появилась бы возможность свести поссорившихся приятелей в присутствии человека, пользующегося авторитетом у обоих, который помог бы им разобраться с взаимными обидами. Увы, неучастие в примирении таких авторитетных личностей тоже повлияло на исход дела, оказавшегося в руках молодых людей (обоим было немногим более двадцати лет).

Итак, отвечая на второй вопрос, связанный с трагедией под Машуком, можно почти с уверенностью сказать: основной причиной того, что дуэль все-таки состоялась, стали, с одной стороны, житейская неопытность, неумение (или недостаточное желание) секундантов погасить конфликт. А с другой – отношение Лермонтова к предстоящему поединку: либо слишком легкомысленное («Ерунда! Не будет никакой дуэли!»), или, наоборот, фаталистическое («Ладно, будь что будет!»). Может быть, «сработало» тут и подобное отношение к дуэли со стороны Столыпина. Словом, оставляем этот момент авторам психологических версий причин дуэли (не ссоры!).

«…Которых имена не должны быть упомянуты…»

Приближается время говорить о кульминации пятигорских событий – о самом поединке, случившемся у подножия Машука около шести часов пополудни 15 июля 1841 года. Он стал последним, заключительным «актом» трагедии, лишившей Россию великого поэта. Как и два предыдущих, он имел свою интригу и своих действующих лиц. Имена дуэлянтов известны. Что же касается секундантов, здесь полной ясности до сих пор нет. Кто они? Сколько их было? Кто чью сторону представлял? В этом надо разобраться обязательно, чтобы лучше понять то, что произошло у Перкальской скалы.

В лермонтоведении прочно утвердилась версия: секундантами Лермонтова были Столыпин и Трубецкой, Мартынова – Васильчиков и Глебов. Как отмечалось в предыдущей главе, главной фигурой был Михаил Глебов, представлявший на поединке Лермонтова. По этому поводу мы имели свидетельства двух авторитетных лиц, получивших сведения от самого Глебова, что именно он был секундантом Лермонтова. А помогал ему Александр Васильчиков, которого в таком случае следует считать секундантом Мартынова. Послушаем еще нескольких современников, более или менее основательно знакомых с обстоятельствами поединка. Не будем пока выяснять, кто чью сторону представлял, обратим внимание лишь на число секундантов.

Н. И. Лорер. «Из моей старины. Воспоминания»: «Наутро враги взяли себе по секунданту. Мартынов – Глебова, а Лермонтов – А. Васильчикова».

П. Т. Полеводин. Из письма: «На другой день, когда секунданты (прапорщик конногвардейский Глебов и студент князь Васильчиков) узнали о причине ссоры, то употребили все средства помирить их…»

A. И. Арнольди. «Из записок»: «Я полагаю, что, кроме двух секундантов, Глебова и Александра Васильчикова, вся молодежь, с которою Лермонтов водился, присутствовала скрытно на дуэли…»

Н. Ф. Туровский. Из «Дневника поездки по России в 1841 году»: «Секунданты не захотели или не сумели затушить вражды (кн. Васильчиков и конногв. офицер Глебов)…»

Н. М. Смирнов. «Из памятных записок»: «Князь Васильчиков был секундантом Лермонтова, а Глебов Мартынова».

B. И. Чилаев. Воспоминания (в пересказе П. К. Мартьянова): «Мартынов быстро повернулся и пошел назад. Уходя, он сказал, что наутро пришлет секунданта… Дуэль состоялась через день. Лермонтов со своим секундантом…» (Имена здесь не названы, но подчеркивается, что у каждого был один секундант.)

А. В. Смольянинов. Из «Дневника»: «Секунданты были со стороны Лермонтова – Глебов, а со стороны того – Васильчиков…»

А. И. Вегелин. Из письма к сестре (Пятигорск, 24 сентября 1841 года): «Покойник жил с Васильчиковым и взял его в секунданты, Мартынов – с Глебовым и избрал его; и так все четверо – люди молодые, неопытные, не сказав никому слова, на другой день отправились за город…»

М. Ф. Федоров, офицер Тенгинского полка, ожидавший прибытия Лермонтова в полк. «Походные записки на Кавказе…»: «По письмам из Пятигорска известно было только, что он убит майором Николаем Соломоновичем Мартыновым 15 июля, на дуэли, при секундантах: титулярном советнике князе Васильчикове и корнете Глебове…»

Е. Г. Быховец. Из письма (даже если это литературная мистификация, то предполагаемому составителю письма – П. П. Вяземскому – были хорошо известны события и лица, связанные с дуэлью): «Никто не знал, что у них дуэль, кроме двух молодых мальчиков, которых они заставили поклясться, что никому не скажут; они так и сделали».

Д. Д. Оболенский. «Из бумаг Николая Соломоновича Мартынова»: «…не было преднамеренности ни со стороны Н. С. Мартынова, ни секундантов, Глебова и князя Васильчикова. Они все были друзьями, а не врагами Лермонтова».

Как видим, достаточно много разных лиц, современников поэта, совершенно не сговариваясь, в разное время, по разным поводам утверждают одно и то же: секундантов было только двое – Глебов и Васильчиков. Если бы дело обстояло иначе, хоть кто-то из этого немалого количества людей обязательно сообщил бы иное. Ведь зачем этим в общем-то сторонним людям соблюдать «заговор молчания», который, по словам Васильчикова, связал непосредственных участников дуэли?

Откуда же взялись Столыпин и Трубецкой? О них сообщил несколько десятилетий спустя князь Васильчиков. Но как? Весьма туманно и неопределенно. Так, в беседе с журналистом и издателем М. Семевским в декабре 1869 или январе 1870 года он сказал: «Секундантов никто не имел. Глебов был один у обоих и нас трое (Столыпин, Трубецкой…). Глебов зарядил пистолет Мартынову, а я Лермонтову зарядил (оттого я и назвался секундантом)… Столыпин скомандовал 3 раза, Мартынов побежал к барьеру, долго целил, и потому Трубецкой закричал: „Стреляйте! Стреляйте!“»

Не было ли это сообщение «пробным шаром»: как воспримет версию о четырех секундантах Мартынов? Но заметки Семевского об этой беседе были опубликованы лишь в XX столетии и Мартынову остались неизвестны. В своей статье «Несколько слов о кончине М. Ю. Лермонтова и дуэли его с Н. С. Мартыновым», напечатанной в «Русском архиве» в 1872 году, Васильчиков пишет так: «Мы отмерили с Глебовым тридцать шагов… Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, я другой Лермонтову, и скомандовали: „Сходись!“»