Озорные рассказы. Все три десятка - Оноре де Бальзак

и, как всякий знает, сразил его наповал. В том же году скончалась госпожа д’Октонвиль, увядшая словно цветок без воздуха или листок, изъеденный гусеницами. Её добрый муж приказал вырезать на мраморе её гробницы, которая находится в Пероннской обители, следующие слова:

Здесь покоится

БЕРТА БУРГУНДСКАЯ,

благородная и прекрасная жена

РАУЛЯ, СИРА Д’ОКТОНВИЛЯ

Увы! Не молитесь за душу ея,

ОНАЯ

восцвела на небеси

одиннадцатого января

года MCCCCVII от Рождества Христова

в возрасте XXII лет,

оставив в безутешной печали двух сыновей

и высокородного мужа

Сия надпись была начертана превосходной латынью, но для общего удобства я перевёл её на французский, хотя слово «прекрасная» плохо передаёт латинское «Formosa», кое означает «прелестная формами». Монсеньор герцог Бургундский{93}, прозванный Бесстрашным, коему сир д’Октонвиль поверил перед смертью свои печали, что обратили в камень сердце его, говорил, несмотря на своё жестокосердие, что сия эпитафия повергла его в тоску на целый месяц и что среди отвратительнейших поступков его орлеанского кузена был один, за который он его убил бы, если бы его не опередили, ибо этот злодей подло внедрил порок в божественно-добродетельную душу и развратил сразу два благородных сердца. При словах этих он думал и о госпоже д’Октонвиль, и о своей собственной жене, чей портрет красовался в кабинете его кузена среди собранных им изображений его любовниц.

Сие приключение было столь отвратительным и страшным, что, когда граф Шароле поведал о нём дофину, будущему королю Людовику Одиннадцатому, последний не захотел, чтобы писцы обнародовали его, поместив в сборник, из почтения к своему великому дяде герцогу Орлеанскому и к его сыну Дюнуа{94}, своему старому товарищу. Однако образ госпожи д’Октонвиль лучится такой добродетелью и столь прекрасен в своей печальности, что ради него нам простительно поместить эту историю здесь, невзирая на дьявольскую изощрённость и мстительность герцога Орлеанского. Справедливое возмездие, настигшее сего глумителя, вызвало, однако, многие кровопролитные войны, коим Людовик Одиннадцатый, потеряв терпение, положил конец огнём и мечом.

Сей рассказ доказывает, что за всем происходящим, как во Франции, так и в иных краях, стоит женщина, и он учит, что рано или поздно приходится платить за свои безумства.

Опасность неведения

Перевод Е. В. Трынкиной

Господин Монконтур, добрый туреньский воин, тот самый, что в честь победы, одержанной герцогом Анжуйским, ставшим впоследствии нашим достославным государем{95}, выстроил близ Вувре замок и получил дозволение назвать его Монконтур, поелику он и сам явил в этой битве доблесть необычайную, убив самого главного еретика, так вот этот самый капитан имел двух сыновей, добрых католиков, старший из которых был принят при дворе.

Во время затишья и перемирия, кое продолжалось до жестокого удара, нанесённого в день Святого Варфоломея, старик удалился в свой замок, который тогда не был столь украшен, как в наше время. И там получил печальное известие о гибели своего старшего сына на дуэли с господином Вилькье. Бедный отец был тем более безутешен, что сделал всё возможное, дабы устроить помолвку этого сына с наследницей рода д’Амбуаз. Из-за столь безвременной потери в одно мгновенье рухнуло счастье и улетучились надежды отца, который чаял возвысить свою семью. С этой же целью он отправил в монастырь своего младшего сына, отдав в учение и наставление человеку, известному своей святостью, который воспитывал юношу в христианской вере, дабы сделать из него, согласно воле и честолюбию отца его, великого кардинала. Добрый аббат держал молодого человека в строгости, спал с ним в одной келье, не позволял произрасти в его душе ни одной сорной травинке, лелея чистоту его помыслов и целомудрие, к каковым и должно прилежать всем духовным лицам. Этот самый клирик в свои девятнадцать лет не знал никакой иной любви, кроме любви к Господу, и никаких других существ, кроме ангелов, кои не имеют, вроде нас, плоти, дабы пребывать в чистоте неизбывной, поелику в противном случае они могли бы этой самой плотью злоупотребить. Именно этого опасался наш Небесный Вседержитель, желавший иметь пажей безупречных. И правильно делал, ибо его милые бесплотные слуги, в отличие от наших, не напивались в трактирах и не пропадали в увеселительных заведениях, а служили Ему верой и правдой, одним словом, как вы уже поняли, надо быть Господом Богом, дабы