Дневник А.С. Суворина - Алексей Суворин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
24 февраля.
Во время бенефиса Кшесинской («Матильда», «Малечка») великий князь угощал за сценой шампанским. Отец ее говорил лакеям, чтоб они откладывали бутылки и отнесли к нему. Кто-то заметил ему что-то неприятное. — «Я буду жаловаться высшей театральной администрации». — «Директору театра?» — «Нет, не директору, не министру, а государю-императору!».
* * *Покойная Богарне, любовница вел. кн. Алексея Александровича, завещала все свои родовые имения мужу Лейхтенбергскому в пожизненное владение (имения Скобелевские, доставшиеся ей, — сестре ее Белосельской, и Шуваловым). Лейхтенбергский составил духовное завещание, которым эти имения завещал своим наследникам. Государь это завещание утвердил. Лица императорской фамилии обязаны были представлять духовные завещания государю. Белосельским, разумеется, это было неприятно. Довели до сведения государя. Государь поступил умно: он сказал, что это утверждение духовного завещания имеет силу лишь постольку, поскольку оно законно: если оно незаконно в иных частях, то он ничего не имеет, если дело получит законный ход. А. Петр, ведет это дело.
* * *Сенатор Закревский написал в «Times» письмо, где протестовал по поводу процесса Дрейфуса, против французских судов и давая понять, что во Франции начались неправедные дела со времени союза с Россией, уволен за это из сенаторов, вопреки закона — сенаторы несменяемы, так был огорчен этим, что обратился к Сипягину с просьбой, нельзя ли, это дело как-нибудь поправить. С целью этой поправки он написал брошюру, где выставлял себя жертвою недоразумения, что он якобы имел в виду только невыгоды союза между республикой и неограниченной монархией. Брошюра была напечатана в 2000 экземплярах и сдана казне. Сипягин представил государю. Государь прочел «с удовольствием», но выразил желание, чтобы сам Закревский уничтожил все 2000 экземпляров. Закревский заплакал от умиления и сжег весь запас. Вот, стало быть, еще жженая книга.
Лет 25 тому назад жена Закревского была замужем за господином, которого я знал, встречаясь с ним у Боровиковского. Закревский с нею жил. Был доктор Гаврилов, которого я тоже знал. Рассказывали, что этот доктор Гаврилов, был приглашен в имение супругов и «особенным лечением» свел его в могилу. Закревский женился на ней и получил огромное состояние.
* * *Министр юстиции Муравьев «в отчаянии» и говорит, что теперь ему ничего не осталось, как выйти в отставку, ибо он не хочет уничтожения суда присяжных, которого желает Сипягин. На самом деле он был за это уничтожение и печатались статьи по его желанию в «Журнале гражданского права».
* * *Горемыкин утверждает, что черновой проект закона об отдаче студентов в солдаты был написан рукою Витте.
— «Я за просвещенное самодержавие», — говорил он мне в прошлом году. Ему обязан я первым письмом о студенческой стачке в прошлом году, ибо это письмо есть ничто иное, как полемика с Витте т.-е. то, что я говорил ему против передачи дела в руки государя точно он — министр полиции или полицеймейстер, а против стачки в школе.
* * *Обедал сегодня Татищев, приехавший из Лондона. В субботу он читает в Петербургском обществе Александра III часть биографии этого государя. Шильдер мне говорил, что это так льстиво, так льстиво что тошно становится. — «Павел I — все-таки интереснее Александра III», — говорил он. — «Павел был Гамлет, отчасти, по крайней мере положение его было гамлетовское и «Гамлет» был запрещен при Екатерине II». В самом деле, очень похоже. Разница только в том, что у Екатерины вместо Клавдия был Орлов и другие. Мне никогда это не приходило в голову прежде.
* * *Сегодня в агентстве телеграмма. Нас прижимают вследствие проекта князя Ухтомского, который представил устав для нового общества с учредительными паями, с жалованием по 400 руб. членам правления и т. д. М. П. Соловьеву министр внутренних дел поручил разобрать дело. Завтра он собирает нас, пайщиков, всех.
Была Гуриелли. Читала. У нее сильный голос. Грубовата, но не дурна. Говорила Коломнину, что была дружна с покойным наследником — цесаревичем, но не жила с ним. Она читала ему, переписывалась с ним, у нее много его писем, и сама сочиняла повести, которые он читал. Актриса из нее может выйти, если-б кто с ней занялся.
* * *Был С. С. Татищев. Я громил правительство и Англию. Он, конечно, за Англию, ибо интересы ее торговцев ему очень близки. Ловкий парень.
* * *Вчера обед беллетристов. Довольно скучно. Потом дебют двух женщин, одна дочь ректора петербургского университета. Обе незанимательны ни мало и талантов не обнаруживают. Со мной был Карпов. С Волконским у него нелады, а потому он перебирается на наш корабль. Я этому рад, хотя не особенно верю в него. Но у него много энергии и пафосу. Лишь бы меня оставили в покое. Устал я очень с этим театром.
2 марта.
29 февраля справили 24-ю годовщину «Нового Времени». Был завтрак. Было оживленно и весело. Мне поднесли бюст Пушкина, работы кн. Трубецкого. Разошлись около 9 часов. В кабинете несколько человек разговорились о том воровстве, которое существует при дворе. Рассказали, что вел. кн. Владимир получил 2 миллиона под вексель из капитала барона Штиглица, завещанного им на художественные школы.
* * *— «Да, ум хорошо, а полтора лучше», — сказал Драгомиров какому-то Петрову, предложившему ему обсудить один вопрос вместе.
* * *Гнедич говорил сегодня в театре будто Е. П. Карпов, приняв статью Гнедина (Rectus) в «Театре и Искусстве» за статью Арбенина, потребовал у Всеволожского удаления его в такой решительной форме: «я или он?» Статья о постановке «Отелло» на Мариинской сцене, по правде сказать, постановке очень неважной. Когда стал играть Сальвини, он очень многое изменил на репетициях.
5 марта.
Делянов воскликнул после убийства императора Александра II:
— «Какое несчастие! Никогда еще этого не было».
— «А Петр III? А Павел I?»
— «Да, но это на улице.»
В комнатах можно душить, а на улицах нельзя!
* * *Кн. Тенишев нажил состояние на игре с бумажным рублем. Он почти не вылезал из вагона, странствуя с бумажками в Берлин. Теперь пропадает в своей образцовой школе и предан ей, как нельзя больше.
* * *На репетиции Яворская говорит: — «Вы хотите наказать меня за выражение мнения моего о репертуаре?» Вы не хотите ставить «Принцессу Грез?». Я ей написал, что эта пьеса тоже «солдатская». Она нападала на «солдатские» пьесы. Я не думал ее наказывать, а написал только, что если у нас «солдатские» пьесы, то нечего и возобновлять «Принцессу Грез», тоже «солдатскую» пьесу. В конце концов в солдатских пьесах больше интереса, чем в других, напр., светских и кокоточных. Театр надоел с его артистами, с претензиями, с просьбами, с дебютами. А главное, я сам себе надоел ужасно. Печатаю «Русалку» (свои и чужие статьи о подделке Зуева) и, читая, удивляюсь, можно ли наговорить столько слов о подобной глупости?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});