Слепой цирюльник - Джон Диксон Карр

Я не стану открывать вам, кто я, – заявил он, оглядев всех с таким странным выражением лица, что Моргану вспомнилось, как Вудкок щурился на потолок в почтовом салоне. – Я могу быть кем угодно. И вы никогда не узнаете. Я мог бы назваться Гарри Джонсом из Сербитона, или Биллом Смитом из Йонкерса, или же кем-то, кто не сильно отличается от человека, которого я изображаю. Впрочем, я расскажу вам о своей сущности: я призрак. Понимайте как хотите, я объяснять не стану. У меня никогда уже не будет шанса объяснить.

Он усмехнулся. Никто не издал ни звука. Желтый свет за окном окрасил его лицо в странный оттенок, пока он внимательно всматривался в доктор Фелла, Дженнингса и Моргана.

– Или, может, я всего лишь Чокнутый Томми из… Да кто сумеет определить? Однако я скажу вам, что проделал этот фокус безупречно. Я подменил собой Стертона так, что никто ничего не заподозрил, только я не буду вдаваться в подробности, как именно, потому что тогда могут быть неприятности у других. Я обманул даже его секретаршу. Да, признаю, она на тот момент проработала у него всего месяц или два, но все равно я ее обманул. Я был эксцентричным старикашкой, который не помнит о своих делах, и она все улаживала. Она была мила. – Он погладил воздух и сдавленно фыркнул. – Я проделал все так ловко, и мне пришла мысль: «Немо, ты собирался изображать лорда Стертона, чтобы раздобыть изумруд, но почему бы тебе не продолжить?»

Я оставил секретаршу при себе. Не следовало мне убивать в Нью-Йорке Макги, однако он занимался алмазами, а перед алмазами я не в силах устоять. Когда я поднимался на борт этого лайнера, у меня была куча наличности Стертона – никогда не видели, как я подделываю подписи? – и почти пятьсот тысяч фунтов в драгоценных камнях. Остальные знали только о том, что у меня имеется изумрудный слон. И что же я намеревался сделать? Заплатить за него пошлину, как полагается честному человеку, без дураков. Для всех остальных я ведь был знаменитый Стертон, не стану же я провозить контрабанду, – в общем, мой багаж проверяли весьма поверхностно. Я понимал, что, оказавшись так близко ко мне на борту, Хильда – мисс Келлер, моя Хильда – может догадаться, кто я такой. Но я и сам этого хотел. Я собирался сказать ей: «Ты глубоко увязла, слишком глубоко, и я единственный, кого тебе стоит держаться, поэтому… – Он взмахнул рукой и договорил густым, наводящим жуть голосом: – Поэтому перевози-ка ко мне свои пожитки, Хильда», – так бы я ей сказал. Ха!

– Если уж вам досталось столько денег, – резко произнес доктор Фелл, – зачем же вы украли кинопленку?

– Неприятности, – произнес Немо, постукивая себя по носу свободной рукой. – Доставить неприятности… да кому угодно, кому получится, неужели вы не понимаете? Нет, не понимаете. Я собирался отдать пленку даром, бесплатно – тому, кто с ее помощью сумеет причинить как можно больше вреда. Все еще непонятно? Зато понятно мне. Я как Стертон. Я мог бы быть призраком Стертона: я – ненавижу – людей. – Он захохотал и потер голову. – Об этой киноленте я узнал в Вашингтоне. Хильда, еще не понимая, кто я такой, вернулась днем из радиорубки. Она рассказала мне о весьма, весьма курьезной радиограмме, которую случайно услышала. И тут моя соображалка заработала. И я решил: «Вот мой шанс деликатно все ей объяснить». Я заполучу кинопленку, покажу ей, и мы подумаем – вместе, – сколько бед она сможет принести.

Я так и сделал, – произнес Немо неожиданно громким и сиплым голосом, похожим на карканье. – Только она не поняла. Именно поэтому я ее и убил.

Но что же произошло непосредственно перед этим? А? А? На меня вновь снизошло вдохновение, я догадался, как заставить ее меня полюбить. Когда я только собирался ограбить старого Стертона, я и не думал занимать его место, даже в голову не приходило – я гонялся за слоном, и у меня была почти безукоризненная копия, чтобы подсунуть ему. Именно так я собирался действовать…

Но я подумал, почему бы не совершить полную замену? Зачем вообще платить пошлину за настоящий изумруд? И все должно было получиться легко. Я держал бы при себе подделку, спрятав подальше настоящий изумруд, подделку я бы предъявил на таможне. Они бы сказали: «Да это не настоящий камень», когда я уже собрался бы заплатить чудовищных размеров пошлину. Я бы воскликнул: «Как?» – Тут мистер Немо восторженно захихикал. Однако в его глазах отразилось какое-то странное недоумение. – Они сказали бы: «Ваша светлость, вас облапошили. Камень ненастоящий». И тогда, опасаясь сделаться предметом безобразных насмешек, я сыпал бы проклятиями, и метался, и раздавал бы таможенникам огромные чаевые, чтобы купить их молчание. А потом вышел бы со всем своим багажом… И для того чтобы все это выглядело еще убедительнее, я позволил капитану спрятать фальшивый камень в своем сейфе…

Но получилось не так. ВСЕ ПОШЛО НАПЕРЕКОСЯК. Черт побери весь этот мир! ВСЕ ПОШЛО НАПЕРЕКОСЯК! Эта молодежь…

Доктор Фелл прервал его.

– Да, – произнес он негромко, – и именно здесь вы допустили ошибку, и это я называю прямой подсказкой. Меньше всего вам было нужно, чтобы изумруд украли, в особенности фальшивый, поскольку это означало бы, что начнется расследование, сначала силами команды, затем полиции, а уж на это вы пойти не могли. Единственный способ предотвратить расследование – предъявить настоящий изумруд, заявив, будто кто-то вернул его вам. Расследование вы предотвратили. Прямая подсказка, и ваша ошибка, в том, что вы впервые действовали не в характере вашего персонажа, вы сделали то, чего никогда не сделал бы лорд Стертон; вы сказали: «Не знаю, как это произошло, и мне плевать, раз уж я получил вещицу обратно». (См. с. 150.) Все слова до единого звучат фальшиво, друг Немо. Меня немного озадачило, хотя теперь я догадался, почему вы оставили фальшивый камень в стальной коробке за сундуком в чужой каюте, рискуя тем, что его обнаружат. Вы должны были знать, где он находится, если вы наблюдали за происходившим на палубе ночью. Любому стало бы ясно, что это ваших рук дело, начиная с того момента, когда молодой Уоррен нашел фальшивый изумруд в…

– Подождите! – запротестовал Морган. – Этого я не понимаю. Как же так?

– Но ведь очевидно, что было два изумруда. Если один все это время лежал в коробке за сундуком Кайла, значит он никак не мог быть тем, который Стертон держал в руках. Заметьте, эту коробку с изумрудом капитан