Последнее убийство в конце времен - Стюарт Тёртон

Эмори подбегает к кровати и хватает девушку за руку.

– Хуэй, – зовет она. – Хуэй.

Веки девушки дрожат, но и только. Ее бледная кожа покрыта испариной, дыхание поверхностное. «Вот зачем Ниема послала нас сюда», – понимает Эмори.

Хуэй ранили так серьезно, что спасти ее могло лишь оборудование Блэкхита. Ниема объяснила Сету, как найти эту комнату, дала ключ. Они погрузили Хуэй в тележку и повезли сюда, но возле хижины Адиля тележка сломалась.

– Ниема так хотела тебя спасти, – бормочет Эмори. – Но почему? Девяносто лет она спокойно смотрела, как мы умираем, и пальцем не пошевелила. Что в тебе такого особенного?

Что бы это ни было, Ниема, должно быть, поручила Адилю присматривать за Хуэй после того, как всем стерли память. Поэтому у него был ключ. Поэтому он пришел сюда сегодня. Но почему с ним пришла Тея?

Эмори вздрагивает, заслышав эхо далеких шагов. Тея!

Она подбегает к другой двери, заглядывает в нее и видит второй отсек, точную копию этого. Пульс у Хуэй слабый, слишком слабый, чтобы таскать ее туда-сюда, но выбора нет.

Эмори с сомнением смотрит на красный луч.

– Как мне вытащить ее отсюда?

– Просто вынь Хуэй из-под луча, и аппарат выключится автоматически, – говорю я.

Эмори берет Хуэй на руки и несет в соседний отсек. Едва за ними закрывается дверь, как в покинутое ими помещение входит Тея.

Воспользовавшись тем, что дверь за Теей закрылась, Эмори выскальзывает со своей ношей в коридор, вбегает в смотровую напротив, укладывает Хуэй на кушетку и быстро опускает жалюзи на прозрачной стене.

Едва закончив, она слышит громкий треск, а за ним – гневный крик в отсеке напротив.

Эмори опускается на четвереньки и, почти не дыша, заползает под кушетку.

Почему Тея хочет причинить вред Хуэй?

Эмори давит большими пальцами на глаза, напрягая мозг, собирая воедино все, что она знает.

– Погоди-ка… – мысленно произносит она. – В тот день, когда Клара обнаружила, что Хуэй пропала, ты сказала нам, что она отключена от твоего… как его там?

– Митохондриальной сети, – поясняю я. – Это побочный эффект лекарств, которые сейчас находятся в ее организме.

Глаза Эмори расширяются от догадки:

– То есть тебя нет в ее голове?

– Верно.

– Значит, ты не могла стереть ей память. – Эмори с изумлением смотрит на Хуэй. – Она точно знает, что произошло в ту ночь. Вот почему Тея ее ищет. Ей нужно убрать единственного свидетеля убийства Ниемы!

66

Часы показывают чуть больше двух часов ночи, когда Тея отталкивает лодку от причала под маяком. Каждый сантиметр свободного пространства лодки заполнен съестным. Теперь, когда Блэкхит снова открыт, до пристани легко добраться, минуя деревню, а это как раз на руку Тее, потому что она не хочет встречаться с Гефестом.

Она уверенно гребет по темной воде, в которой отражаются луна и звезды. Ноют натертые ладони, но Тея не обращает внимания на боль. Все ее мысли сосредоточены на резонансном костюме, который лежит на скамье за ней.

Он ждал в ее лаборатории, там, где она оставила его сорок лет назад, и дождался. Сет и его жена могли выбраться с острова только с его помощью. Вдруг Тее приходит в голову мысль, уж не спрятала ли Ниема где-нибудь авиахоппер или, может, вырыла секретный туннель под водой? Но нет, вряд ли. Такая работа требует много свободных ресурсов, а их на острове не было с тех пор, как наступил апокалипсис.

Приближаясь к краю света, она обнаруживает, что море кишит мертвыми птицами, рыбой, тюленями, дельфинами и черепахами. Вонь стоит такая, что нечем дышать.

Проталкивая лодку сквозь мешанину гниющей плоти, она оглядывается через плечо на туман. Насекомые ярко вспыхивают, плавая внутри стены из дыма, словно нейроны, возбуждающиеся в мозгу. Тея на миг застывает, завороженная этим зрелищем. Странно, как нечто настолько страшное может быть таким красивым.

– Пожалуйста, не делай этого, – говорю я Тее в четырнадцатый раз с тех пор, как эта безрассудная, отчаянная идея впервые пришла ей в голову.

– Я убила Ниему, – просто отвечает она. – Это мой ноготь торчал в ее щеке, а на моей футболке была ее кровь. – И она так стискивает весла, что костяшки ее пальцев становятся белыми. – Все, что мне было нужно от жизни, осталось в Блэкхите, а Ниема закрыла его от меня. Она заперла меня на этом острове против моей воли, разлучив с сестрой. Эмори права. Когда я все узнала, я проломила ей череп. Я знаю, что это сделала я.

Подойдя к туману на расстояние вытянутой руки, Тея бросает за борт якорь и натягивает резонансный костюм прямо поверх одежды. Костюм скрывает ее с головы до ног, лицо закрывает плексигласовый экран с хорошим обзором.

– Это самоубийство, – говорю я. – Должен быть другой путь.

– Другой путь – заставить Хуэй замолчать раньше, чем она расскажет Гефесту, что это я убила его мать, но он оказался мне недоступным. Гефест узнает, что я натворила, и убьет меня, – в ужасе отвечает она.

– Он тебя любит.

– Он меня просто не увидит. Ты же знаешь, какие у него бывают приступы ярости. Он просто затопчет меня до смерти, как того стервятника, и все.

Встав на нос лодки, она вытягивается вперед так, что кончики ее пальцев оказываются всего в паре дюймов от смертоносного тумана. Светящиеся насекомые стекаются к ней и выстраиваются в фигуру, похожую на ее растопыренную ладонь.

На запястье костюма есть маленький черный дисплей, и Тея включает его нажатием. Начинается диагностика целостности и работоспособности системы, на дисплее мелькают символы.

– Будущее создается прямо сейчас, – говорю я. – Каждая жизнь имеет значение. Если ты умрешь, некому будет следить за капсулами, которые выращивают жителей деревни. Ты обречешь их на вымирание.

– Пусть вымирают, мне-то что.

– А как же Элли?

– В Блэкхите с ней ничего не случится. Когда остров затянет туманом, у Гефеста не будет выбора, кроме как укрыться в саду кальдеры. И тогда я смогу приходить и уходить, когда захочу.

– Пожалуйста, Тея…

– Хватит разговоров, Аби. Я наконец-то покидаю остров. Даже если ради этого мне пришлось убить Ниему, все равно это удачная сделка.

На проверку костюма уходит тридцать секунд. Раздается треск, материал чуть заметно твердеет. Светящиеся насекомые, которые до этого имитировали ее руку, мерцают и гаснут, опускаясь в воду.

– Работает, – торжествующе восклицает Тея.

Дрожь возбуждения пробегает по ее телу; она трепещет, предвкушая победу, хотя сама еще не вступила в бой.

Перейдя на корму, Тея выбирает якорь, садится на весла и плывет вперед.

В туман погружается сначала нос, потом передняя скамья. Наконец,