Прием Чаплина - Сергей Викторович Вишневский

переправе, — тут он поднял свою шляпу и усмехнулся. — Да и мне нравится, а что думаете вы… или другие — мне без разницы.

В этот момент в дверях появился пожилой мужчина. Аккуратная седая бородка и пышные закрученные усы. На голове у него была шляпа с кучей мелких артефактов, а также монокль, закрепленный на ее поле.

— Доброе утро, — произнес он, отщелкнув окуляр, что висел перед его носом наверх.

— Аристарх Платонович, — кивнул ему Кузьма Александрович. — Как наши претенденты? Есть что-то интересное?

— С одной стороны да, а с другой — ничего особенного, — пожал плечами тот, пройдя к креслам. Усевшись и мазнув взглядом по Исчезающему, он принялся наливать чай и продолжил: — Двенадцать человек. Один по дипломатической линии, один мещанин из деревни. Остальные — блеклые аристократы.

— Двенадцать… — сморщился ректор. — Я думал, после красного следа будет больше. Может быть…

— Претендентов на первый ранг отбираю не я, — отрезал Аристарх Платонович. — Так решил артефакт.

— Есть кто-то из важных аристократов? — хмурясь, спросил Дербенев. — С кем могут быть проблемы?

— Кузнецовы, — недовольно вздохнул профессор, поставив чашку и взяв чайник. Он принялся наливать чай, подняв чайник высоко и наливая тонкой струйкой. От этого во все стороны летели брызги, но его это совершенно не смущало. — О том, что будет попытка поступления наследника, я знал, а вот то, что к нему присоединится сестра, обнаружил только сегодня с утра.

— Проблема, — нахмурился Кузьма Александрович.

— Не ваша, — вмешался Хофт. — Вы, Дербенев, почетный профессор и давно не ректор.

Тут он глянул на Аристарха Платоновича.

— Крот, у нас все готово? Площадь для ритуала проверили?

Профессор поставил чайник, отхлебнул и покосился на исчезающего, что смотрел на него с легкой улыбкой.

— Она подготовлена и готова к ритуалу лет как триста, — спокойно произнес он, снова пригубил горячего чаю и добавил: — Наша площадь и «Драконье достоинство» — единственные артефакты в империи, о которых я знаю, что не требуют юстировки и обновления рисунка.

Кузьма Александрович покосился на ректора и, хмыкнув, добавил:

— Осталось дождаться прибытия императора и можно начинать.

— Я сам решу, когда можно начинать, — холодно ответил Александр Григорьевич, взял чашку и пригубил чай. Глянув на Исчезающего, он тяжело вздохнул и добавил: — И так каждый раз. Словно не прием новых учеников, а какой-то балаган…

Дверь снова открылась, и в комнату вошла молодая девушка в форме старшекурсницы. В руках ее был небольшой конверт с печатью императорского дома.

— Господин Хофт, приказ от императорской службы, — осторожно произнесла она, найдя взглядом ректора.

— Что там? — недовольно спросил тот.

— Император приказал начинать без него. Задерживается.

Александр Григорьевич недовольно засопел, но тут в полной тишине прозвучал голос Исчезающего:

— Я подменю… его… с удовольствием…

Глава 14

Федор Горт

Карл Спирит

Константин Кузнецов

Светлана Кузнецов

Сьюзи Кравиц

Здание университета, где проходил экзамен и ритуал принятия в ученики, было большим и вытянутым. За ним начиналась внутренняя территория университета.

Несмотря на то, что здание было серым, выполнено оно было монолитно, из мрамора, словно какой-то безумный гений выточил его из цельного куска. По бокам здания, слева и справа от площади перед ним, были две большие башни.

Сейчас перед зданием была куча народа.

Как тех, кто поступал на техномагов, и ждал вступительных списков, так и тех, кто пришел поддержать претендентов на ученичество магов первого ранга.

— И все поступать? — спросил Федор, что стоял рядом с Карлом. Парень с волнением поглядывал на окружающих.

— Нет конечно. Многие просто с родней пришли, — пожал плечами Карл.

Несмотря на то, что он старался выглядеть спокойным и позитивным, было видно, что он тоже волнуется.

— А чего ждут? Маринуют специально? — спросил Горт, шмыгнув носом и утерев его кулаком.

— Не, императора ждали, — Спирит указал на десяток магомобилей и фельдъегерей, что расположились чуть в стороне. — Если бы приехал, не топтались бы тут.

Федор молча кивнул.

Из дверей тем временем появилось несколько человек в форме учеников старшего курса. Один из них поднял над головой руки и хлопнул в ладоши.

ХЛОП!

Звук вышел оглушительным и пронесся по площади так, что каждый обратил внимание на студента.

— Оглашаем список поступивших на обучение магов второго ранга! — громко произнес один из студентов и принялся зачитывать фамилии и имена.

— Ну… сейчас и нас позовут, — произнес Карл и вытер вспотевшие ладони о штаны.

— Федя! — раздался голос сзади.

Горт повернулся и с удивлением обнаружил Василия, что спешил к нему.

— Как знал, что ты тут!

— Вася? — удивленно глянул он на брата. — Что ты тут делаешь?

— За тобой пришел, — брат подошел и, пытаясь отдышаться, слегка прошелся вокруг. — Отец в столице… Мы тут на постой встали недалеко.

— Я его видел, — буркнул Федор и спросил: — Я-то тут причем?

Василий выдохнул, взял под локоть брата и отвел в сторону.

— Слушай, я все понимаю… ты ведь не серьезно на техномага собрался?

— Серьезно и не на техномага, — буркнул Федор, глянув на Карла, что внимательно наблюдал за ним. — Я на первый ранг пойду.

Василий пару секунд осмысливал сказанное, после чего растерянно хлопнул глазами.

— Федя, ты в своем уме? Ты сгоришь!

— Не сгорю, — буркнул парень и выдернул свою руку из захвата старшего брата. — Не каркай.

— Федя, отец тут, будет буквально в двух кварталах обедать после встречи, — указал он. — Пока он сытый, довольный, подойдем к нему. Извинишься, признаешь, что неправ был. Он отойдет, слово даю. Вернешься домой, все как прежде будет…

Федор посмотрел брату в глаза, затем кинул взгляд на Карла и спросил:

— А как прежде, Вась? — парень горько усмехнулся. — Чтобы по полгода со мной не говорить? Или в сапожники идти, как он скажет?

— А по-твоему, сгореть — лучше? — нахмурился брат. — Ты сейчас туда зайдешь, а через полчаса тебя на мусорку в ведерке вынесут. Ну! Чего смотришь? Не будь ослом, Федь! Пошли к отцу!

Василий попытался схватить за локоть младшего брата, но тот вырвал свою руку и отступил на шаг назад.

— Не помню, чтобы я по-ослиному блеял, —