Терн - Ник Перумов

…Вначале не было ничего. Ни земли, ни неба, ни воздуха, ни воды. Бесформенным и невоплощённым заполнено было всё, и ничего, кроме него, не было. А началось всё с желания, что стало первым семенем; из него проросла же мысль.

Желание и Мысль – вот что изменило Хаос. Изменение породило движение, движение породило силу, а сила – сознание.

В невообразимой глубине Хаоса возникли Безымянные, и четверо их было. Неведомы нам ни их прозвания, ни вид их, одно лишь знаем мы точно – что они есть.

И один из них, воплотившись, стал Землёй, а другой – Воздухом. Водой – третий, а четвёртый – Исполинским Древом, возросшим на этой земле и впитавшим в себя эту воду, дышащим этим воздухом. На древе том распустились почки, и покрылось оно великим изобилием листьев. Эти листья и есть миры: как листья, плоски они, и, как листьев, бесконечно много их. И солнце, встающее над нашими головами, – это капельки Истинной Влаги, в которых отражается Истинный Свет. Иной спросит – свет чего же отражают капли сии и не кроется ли тут лукавство древнего предания? Не кроется, ответим, ибо Истинный Свет потому и Истинен, что незрим, разлит повсюду, всё пронзает, даруя жизнь, как учат посвящённые. Лишь отразившись в чём-то, может он быть явлен нам. Откуда проистекает он? Сие есть тайна, ведомо только, что не имеет он источника, вольно струясь от края и до края пределов вечноизменчивого Хаоса, неуничтожимый, несотворённый…

Огромны наши миры, и дано обычным смертным жить в них, но не странствовать меж ними. Таковое – удел Безымянных, что, воплотившись в Землю, Воздух, Воду и Древо, отделились потом от своих воплощений, приняли различные облики и с тех пор, говорят, всё скитаются по сотворённому ими, наблюдая за теми, кому дали жизнь и дыхание. А для чего они это сделали – то нам знать не дано.

Хаос же остался. Но, раз начав изменяться, уже не мог остановиться. Возникли многие планы бытия, непонятные нам. Сейчас же одни из них населены, другие пусты. Особые силы и таланты потребны, чтобы рождённый на одном из листьев-миров смог проторить дорогу в иной мир и уж тем более на иной план.

Неисчислимы листья на Великом Древе, бесконечно и число бытийных планов, возникших во Всеобъемлющем Хаосе. Неуничтожимо сознание, вечен наш путь, и никто не ведает конечной цели его.

Глава 1

Дух Ветра вырвался наконец на волю из плена тесных ущелий, взвыл, не сдерживая больше ярости. Внизу раскинулась бескрайняя равнина, заблестели извивы речек, голубые поляны маленьких озёр, окутанные зеленью не сбрасывающих листву лесов. Завывая от восторга, дух всё ускорял и ускорял неистовый полёт. Вперёд, вперёд, сквозь толщи аэра, вперёд, к самому горизонту и тому, что за ним!

Дух хотел бы мчаться так вечно, упиваясь собственной мощью и быстротой, не зная границ, не ведая пределов – и чтобы внизу постоянно расстилался бы пёстрый ковёр земли. Однако дух знал, что великолепие этих красот не бесконечно. Если долго-долго лететь вслед за светилом, обгоняя тёмных птиц Ночи, то рано или поздно перед тобой воздвигнется Великий Предел. Преграда, которую не преодолеть даже ему, существу свободной стихии. И там, за этим Пределом, – Ничто. Даже не мрак, не пустота. Ничто, где нет места жизни, свету или тьме. Даже смерти там нет места, потому что смерть – это не только конец, но также и великое Начало; а за Пределом всё навеки застыло в странной не-смерти и не-жизни.

Впрочем, дух не особенно расстраивался по этому поводу. Просторы мира достаточно велики. Есть где разгуляться.

Он мчался с запада на восток, набрав разгон над морем Тысячи Бухт, над его берегами. Справа и слева расстилались поросшие низким лесом холмистые равнины, с Реарских гор сбегало множество коротких, но полноводных рек. Реки служили естественными границами, отделяя друг от друга небольшие, но воинственные королевства; духу не было дела до их имён, но любой купец или даже просто китобой, плававший по здешним водам, знал назубок все государства Южного Берега: Воршт, Килион и Масано, Гвиан, Алеа и Семтеа; ещё дальше лежали Акседор, Доарн и Меодор. И, наконец, последнее из свободных королевств полуденной стороны северного Приморья – небольшое, но гордое Долье.

Там, где Реарские горы вплотную приближались к морю, где река Сиххот разделила земли живых и владения повелителей мёртвых, небо обильно испятнали бесчисленные дымы. Внизу полыхали пожары и пожарищи, кое-где вздымаясь сплошным заревом.

Война, очередная война подобных с подобными, тех, что бродят по земле на двух ногах, – но духа это не интересовало. Он счастливо избег нескольких попыток смертных колдунов наложить на него заклятье призывания, подчинить его, загнать в рабское стойло; когда двуногие дерутся, это хорошо – их чародеи слишком заняты, чтобы обращать внимание на мир духов.

Кто там на кого напал, кто в справедливой борьбе защищал свои дом и очаг, а кто коварно ударил в спину ничего не подозревающему соседу – дух не знал и знать не желал. Он просто пронёсся сквозь дымный горизонт, вскоре оставив полосу пожарищ далеко позади.

Ручейки и речушки сливались в полноводные потоки, заимки и починки уступали место поселкам, те, в свою очередь, – сжавшимся, словно иглоносы, городам. Поднимались угрюмые серые бастионы, высокие и тонкие, словно рыбьи кости, сторожевые башни. Десятки и сотни краснокирпичных труб изрыгали едкий дым – жёлтый, коричневый, зеленоватый. Дух Ветра даже поморщился от омерзения, спеша как можно скорее оставить позади злое место.

Это проносились земли Некрополиса, державы, мощи которой страшились даже сущности свободных стихий, и дух поспешил свернуть на юг, вдоль пограничной реки Делхар – разумеется, пограничной она была только для двуногих обитателей тех мест.

Он обогнул восточную оконечность Реарских гор и теперь мчался обратно на запад, над обширными владениями Державы Навсинай, вечного и врага, и соперника мрачного Некрополиса. Здесь тоже хватало уродливых мануфактур, длинных и низких, словно черви, вгрызшихся в плоть земли.

Но вот – зловонные города растаяли вдали, промелькнуло русло могучей Аэрно, и впереди вновь воздвиглись коричневатые громады гор – духу гостеприимно распахивал объятия прямой и острый, точно меч, Таэнгский хребет. Засверкали венчающие каменных исполинов снежные короны, венцы ледников в свою очередь давали жизнь водным потокам, щедро делясь с ними собственной прозрачной кровью.

На краю обрыва, на головокружительной высоте дух Ветра разглядел крошечную фигурку. Но какое дело вольному сыну аэра до бескрылых обитателей земли! Он просто взмыл повыше, не желая блуждать по ущельям и долинам. Силуэт остался далеко внизу и мгновенно пропал из виду.