Потерянный рай - Эрик-Эмманюэль Шмитт

стоял теплый, терпкий, сильный смолистый дух; одни с помощью кремневых орудий выдалбливали углубление, которое другие окончательно дорабатывали, используя угольную крошку. На полу, валяясь в белых опилках, резвились щенята[30].

После приветствий я объяснил цель нашего визита:

– Нам нужны плавучие дома.

Влаам окинул меня недоверчивым взглядом:

– Плавучие дома? Никогда о таких не слышал. Зачем?

– На случай, если подымется Озеро.

– Стройте свои жилища на берегу повыше.

– А если Озеро еще подымется?

Моя совершенно логичная реплика озадачила его. Он промокнул потный лоб, внимательно всмотрелся в берег и снова переключил свое внимание на меня:

– С чего вдруг Озеро нападет на нас?

– Никто не догадывается о том, чего желает Озеро.

– Верно…

– Как раз сейчас оно разливается, – сообщил я, удержавшись, как и просил Тибор, от пересказа его снов.

Влаам обернулся к сыновьям:

– Плавучие дома? Вы умеете их строить?

Они расхохотались.

Я невозмутимо продолжал настаивать:

– В окрестностях Озера говорят, что вы делаете это лучше всех. Если кому-то и удастся смастерить первый плавучий дом, то это будете вы.

Влаам оценил комплимент. По их повадкам, выговору и простым оборотам речи я догадывался, что эти неотесанные трудяги овладели только одним ремеслом, столярным делом, – оно-то и составляло всю их гордость.

Влаам прошелся между сыновьями и в задумчивости повторил:

– Плавучий дом…

– Плот со стенами! – воскликнул старший.

– Основа, разумеется, плот. Только вот скрепленные стволы не обладают устойчивостью. Надо бы поплавки.

– Бурдюки? – снова подхватил первый.

– Кувшины? – предположил второй.

Влаам согласился. И снова погрузился в размышления.

– При качке внешний контур должен задерживать проникновение воды.

– Значит, доски?

– Доски утяжеляют.

– Частокол?

– Скорее, сшитые борта, – посоветовал Влаам, – легкие.

Слушая, как у них рождаются все новые идеи, я убедился, что этот клан честно заработал свою репутацию.

– Поздравляю тебя, Влаам. Ты уже справляешься с трудностями. Мы договорились?

Влаам уже собирался ударить по рукам, но спохватился. Он не спеша присел, выпил, утер рот и бороду и осведомился:

– Что ты предлагаешь?

– Наша деревня владеет самой большой ярмаркой на Озере. Я буду обменивать твои сооружения на провизию, скот, зерно, кожи, ткани, гончарные изделия.

В глазах Влаама мелькнул огонек заинтересованности и тут же потух.

– Как же мы это сделаем, если твоя деревня находится в десяти днях пути от нашей?

– Я каждую неделю буду поставлять тебе товары. Авансом.

– Ты меня не понял, Ноам: как ты собираешься забирать свои плавучие дома?

Об этом я не подумал, а потому так и замер с разинутым ртом.

– А ты… ты мне их не доставишь?

– Нет!

– Я пошлю своих людей.

– Ты шутишь! То, чего не могу сделать я, твои люди не смогут и подавно! Дома будут слишком тяжелыми, чтобы их транспортировать. Ты только представь себе количество стволов…

– Ну да…

– И по воде они тоже не переправятся. Даже медленно.

– Почему?

– Невозможно придать им рассекающую волны форму пироги. В любом случае веслам не хватит сил. Плавучие дома отклонятся от курса…

Я отреагировал мгновенно и властно:

– Тогда приходи строить их у нас, Влаам!

Влаам и его сыновья ошарашенно уставились на меня:

– Чтобы мы ушли отсюда?

– Только на время строительства.

Влаам пожал плечами:

– Никогда.

И, сочтя разговор законченным, отвернулся от меня и вновь принялся шлифовать почти законченную лодку. К нему торопливо подошел один из сыновей:

– Отец, вспомни, что говорил Дерек.

Влаам бросил на него убийственный взгляд:

– Прости, ты о чем?..

– Дерек сообщил, что скоро мы…

– Заткнись!

– Отец, прорицания Дерека…

– Кончайте болтовню! Все за работу!

Влаам вдруг снова обратился ко мне:

– А ты со своими нынче вечером передохни в малиннике на опушке. Возьмите поленья для костра. Наши женщины принесут вам попить. А завтра вы отправитесь восвояси.

Я воротился к своим товарищам, но не стал рассказывать им о неудаче переговоров. На самом деле я не терял надежды переиграть партию; хотя разговор закончился не в мою пользу, в тот момент, когда его сын упомянул Дерека, я уловил слабое место Влаама.

Порасспросив принесших нам воду женщин, я узнал, что здесь правят два человека: Влаам, потомок Азриэля, предыдущего вождя, и его сводный брат Дерек. Первый управляет людьми, а второй – их разумом. Влааму принадлежит законная власть, сила, знания; Дерек влияет на умы.

Чем подробнее мне его описывали, тем больше этот Дерек меня интриговал. Будучи незаконнорожденным – его мать, супруга наследственного вождя, прижила Дерека с чужаком, – он сумел втереться в доверие к своему сводному брату Влааму и был принят в общину. Его прозвали Дерек – человек с сокрытыми руками, потому что он постоянно носил рукавицы. Еще когда он сосал материнскую грудь, мать спрятала его пальцы и никогда не допускала, чтобы его видели по-другому. Теперь он менял рукавицы – кожаные, меховые, матерчатые, – но никогда с ними не расставался. Эта странность представлялась всего лишь забавной ввиду основного достоинства Дерека: он беседовал с Богами. Этим невероятным даром объяснялось его влияние на односельчан. Вдохновенный и вдохновляющий, он владел душами соплеменников.

Поскольку я выражал живейшее желание познакомиться с ним, женщины поставили меня в известность о том, что вот уже с месяц Дерек пребывает на горе, чтобы расспросить Богов.

Они открыли мне, почему это место назвали Расщелиной Богов. Много раз в году Боги, которые живут в снегах, спускаются вдоль реки, чтобы войти в Озеро.

– И что они делают в Озере?

– Они в нем исчезают.

Боги проходили здесь из поколения в поколение. Сельчан, осчастливленных, удостоенных чести, эти визиты наполняли гордостью.

– Вы с ними заговариваете?

– Мы простираемся ниц. А они проходят.

– Проходят без единого слова?

– Без единого слова. Очень впечатляет.

В это мгновение вдали раздался трубный звук рога. Его подхватил и продолжил пастуший рожок, поближе.

Обе кумушки вздрогнули. Как громом пораженные, они переглянулись и радостно обернулись ко мне:

– Бог идет!

– Ты сможешь поклониться ему!

Они засуетились. Повсюду из своих жилищ и мастерских выскакивали мужчины, женщины, дети.

Кумушки предложили мне идти с ними. Все селяне двинулись к окаймленному быстрой рекой лугу и преклонили колени в траве. Я последовал их примеру.

Согнувшись и почтительно замерев, люди приподнимали головы, только чтобы иметь возможность наблюдать за тем, что происходит перед ними.

Внезапно пронзительно заиграл торжествующий гимн. Все вздохнули, затеребили свои талисманы и тотемы.

– Вот Бог, – прошептала одна из кумушек.

Я напряженно вглядывался в даль, в сторону реки. В ее русло вплыла большая лодка. Она переливалась яркими красками: желтой, охряной, алой, красной, изобиловала сплетенными в гирлянды и венки невиданными цветами, белыми, сиреневыми, фиолетовыми. Это явление, прекрасное и величественное, завораживало.

Мы не различали