Ясновельможный пан Лев Сапега - Леонид Дроздов

никак нельзя, о том будут великие послы с обеих сторон договариваться и судиться перед богом, и как решат это дело, тогда станут царское имя и титул писать» [124, с. 38]. К слову, московский посол не преминул подчеркнуть в своем донесении, что все литовские сенаторы хотят мира с Москвой, кроме Льва Сапеги.

Однако по уровню влияния на короля и участия в делах ВКЛ один Сапега стоил многих литовских сенаторов. И от своего намерения вернуть наследственные земли и возвести на московский престол королевича Владислава, как показали более поздние события, ясновельможный не отказался [52, с. 58, 59].

К этому времени Лев Сапега точно знал, что между русскими и шведами при посредничестве посла английского короля начались переговоры о заключении мирного договора. Канцлер хорошо понимал, что в случае успеха они объединят свои усилия — против ВКЛ, да и в целом против Речи Посполитой. Поэтому необходимо сделать все возможное, чтобы перемирие между шведами и московитами не состоялось.

Благо, препятствий на этом пути у них всегда было достаточно. В этот раз, например, камнем преткновения стала договоренность 1609 года между прежними государями: царем Василием Шуйским и королем Карлом IХ. Новый шведский король Густав Адольф требовал сохранить в неприкосновенности города, которые отошли к Швеции по договору 1609 года, и выплатить вдобавок семь миллионов рейхсталеров контрибуции. Чтобы добиться своего, он даже осадил Псков. Но осада не приносила никаких плодов. Шведское королевское войско было истощено смертями и болезнями. Глубокой осенью 1615 года здоровыми оставались только треть воинов, к тому же русские самоотверженно защищались. После очередного неудачного штурма осаду сняли: приближались зимние холода, да и посольство Генеральных Штатов из Нидерландов подоспело в помощь Михаилу Романову.

Шведско-московские мирные переговоры, которые длились около года при английском посредничестве, ни к чему не привели. Однако противоборствующие стороны были согласны искать компромисс. Правительство Михаила Романова склонялось к заключению мирного договора со шведами.

Прибытие посольства Генеральных штатов особенно беспокоило Льва Сапегу. Нужно было срочно что-то предпринимать. На возобновление военных действий сейм Речи Посполитой согласия не давал, потому Сапега был вынужден прибегнуть к старому, но очень действенному средству — своему тайному оружию. Он направляет Александра Лисовского, чтобы захватить посольство и тем самым приостановить переговоры. Слухи о приближении двух с половиной тысяч конных всадников доходят до посланцев из Нидерландов в конце ноября 1615 года. Кровь стынет в их жилах. Они наслышаны, что пан Лисовский, если «…ему удается добыть лучших коней… подобно молнии, бросается вперед, уничтожая все, что попадается ему на пути и чего он не способен вывезти с собой» [90, с. 227]. Русское сопровождение посольства пытается успокоить представителей Нидерландов: «Великий князь имеет довольно сил и средств, чтобы сдержать набег его (Лисовского — Л. Д.), и уже три полковника с войсками были направлены на этот случай» [90, с. 228]. Но у страха глаза велики, поэтому голландцы уточняют все в деталях. По сведениям шведов, конница Лисовского насчитывает семь тысяч воинов. Цифра эта явно завышена. Но послы Нидерландов твердо уверены в другом: направленные великим князем Михаилом Романовым три-четыре тысячи не смогут составить серьезной конкуренции отряду Александра Лисовского. Однако, к счастью послов, Лисовский, пробыв некоторое время около Торжка, изменил направление главного удара и пошел в Ростов, сжег этот город и двинулся дальше, мимо Ярославля через Волгу к Данилову монастырю. Его целью был захват купцов с товаром, которые возвращались с Архангельской ярмарки в Москву. Русские дважды напали на отряд Лисовского, якобы взяли в плен триста человек, но не считаться с требованием Льва Сапеги начать литовско-русские переговоры больше не могли. Всякий раз помощь Лисовского приносила добрые плоды.

В начале января 1616 года русские и представители ВКЛ встретились под Смоленском, однако мирный договор подписан не был. Главным образом потому, что великий князь Михаил Романов первым делом жаждал заключить мир со шведами. Его уполномоченные на переговорах со шведской стороной всячески доказывали, что дела шведов пойдут хуже, если великий князь сначала примириться с Речью Посполитой. Не имея никакой информации о том, чем завершились переговоры со шведами, Михаил Романов не спешил заключать мир с Королевством Польским и ВКЛ.

На сейме, проходившем в Варшаве с апреля по июль 1616 года, Лев Сапега выступил с предложением о подготовке новой военной экспедиции в Москву и об активном заселении шляхтой присоединенных во время войны восточных территорий. В поход против Москвы было решено направить королевича Владислава, которому уже исполнился двадцать один год. В качестве советников назначили восемь комиссаров, среди них был и Лев Сапега [124, с. 95]. Мотивами военной экспедиции в Россию объявили вступление на московский престол королевича Владислава и закрепление Смоленского воеводства.

Дело оставалось за малым — найти средства для финансирования этой кампании. Сапеге вместе с другими сенаторами пришлось сильно постараться, чтобы на конвокационном съезде представителей шляхты ВКЛ (в апреле 1617 года) добиться введения на два года новых налогов. Но этого было недостаточно. Пришлось великому канцлеру, как уже не раз случалось, опустошить собственные карманы.

Планировалось, что армию возглавит гетман коронный Жолкевский, но он отказался участвовать в этом предприятии, поэтому главнокомандующим был назначен гетман великий литовский Ян Кароль Ходкевич. Сигизмунд надеялся на его военный талант и опыт. Отмечая заслуги гетмана, король после смерти Николая Радзивилла Сиротки отдал Ходкевичу также и должность воеводы виленского [71, с. 305]. Значительно усилив могущество Яна Кароля Ходкевича, правитель Королевства Польского отыгрался за то, что Сапега помешал ему занять московский престол. На канцлера возлагалась обязанность дипломатическими средствами способствовать победе. Военных талантов у него Сигизмунд не замечал.

А что же Ян Кароль Ходкевич? Новые военные победы его ничуть не прельщали. В письме королю он писал: «У меня, по правде, и силы истощены, и здоровье испорчено, на закат идет, на покой тянет. Служил достаточно Вашему королевскому величеству и Речи Посполитой от юности моей: остаток же лет своих рад был бы посвятить себе» [71, с. 303] (пер. наш — Л. Д.). Но отказаться от королевского привилея на воеводство виленское в пользу старого соперника, канцлера Литвы, великий гетман в себе сил не нашел. Отдавать без боя должность и первенство среди магнатов не в привычках литвинских панов. Лев Сапега был раздосадован: он давно мечтал подняться на вершину политического олимпа, стать первым должностным лицом Великого княжества. Но король Сигизмунд спутал