Муля, не нервируй… Книга 4 - А. Фонд

— Да вы что! — замахала руками Злая Фуфа. — Я своего милого Букетика ни на что не поменяю! Даже на пекинеса!

— Но мы…

— Ничего же страшного не случилось, — отмахнулась Фаина Георгиевна, — ну облагородил ребёнок немного Букета. А что, очень даже живенько получилось. Мне так даже нравится. На тигра чем-то похож.

— Скорее на скунса, — ни к селу, ни к городу вставил свои пять копеек Жасминов. — Вонючка.

Все с осуждением посмотрели на него, а Ярослав хихикнул. Но под мрачным взглядом Варвары Карповны умолк и потянулся за новой оладушкой.

— Мы думали с Петром Кузьмичом, думали, — продолжала жаловаться Ложкина, — ну никак спасу с ним нету. И решили отдать его в суворовское училище. Там дисциплина. Маршировать там будет. Красота. Авось вся эта дурь из головы вылетит…

— Так вот вы зачем приехали, — сказала Белла, — а что, правильно. Петру Кузьмичу некогда, от него теперь всё село зависит. А слабая женщина для такого оболтуса не авторитет. Так что всё правильно.

— Ну, и я говорю… — подхватила Ложкина, но Фаина Георгиевна её перебила категорическим голосом:

— Нельзя ему в суворовское!

Все аж умолкли и изумлённо уставились на неё.

— Почему это нельзя? — нарушила тишину Ложкина.

— Потому что он творческий, — вздохнула Злая Фуфа и, видя недоумение соседей, пояснила. — Его воинская дисциплина просто убьёт. Нет, нельзя ему туда идти. Он ранимый. Он в душе художник. Или даже скульптор. Тут смотреть надобно. Правильно ведь я говорю, Муля?

Как раз в этот момент тигроподобный Букет в боевой раскраске прошествовал через всю кухню в коридор. Все проводили его смущёнными взглядами.

— Сложно сейчас что-то говорить, — на всякий случай ушёл от прямого ответа я, — за один вечер и одну шалость выводы делать преждевременно. Нужно время…

— Так мы аж на две недели приехали! — «обрадовала» всех Ложкина. — Пока медкомиссию пройдём, документы ещё нужно дособирать, он же сирота по документам. Как раз понаблюдаете.

— Вот и хорошо, — одобрила Злая Фуфа. — Муля понаблюдает. Да, Муля?

Пришлось согласно кивнуть. Мы с Ярославом переглянулись: ни меня, ни его эта идея особо не вдохновляла, но спорить сейчас было нерационально — тёпленькие соседи вполне могли удариться в педагогику.

— А где вы ночевать будете? — спросила Муза и я аж вздохнула — разговор перевели на другие темы и от меня отстали. Кажется, Ярослав вздохнул тоже.

Общим решением поселили их в бывшей комнате Пантелеймоновых: Ложкина будет спать на диване, а для Ярослава Белла выдала раскладушку. Так что все были довольны. Ну, разве что, кроме Жасминова, которому пришлось вернуться обратно в чуланчик. Но его особо и не спрашивали.

Утро не задалось: после вчерашней весёлой гулянки, которая затянулась далеко за полночь, я был хмур и недобр. Но на работу идти надо было, поэтому встал, собрался, категорически отказался от предложенного Дусей завтрака и пошёл трудиться.

Как назло, солнышко было ласковым, весело щебетали птички, благоухали гладиолусы на клумбах, — в общем, придраться, увы, было не к чему. Так и до работы незаметно дошёл.

А на работе была новость. Которую мне сразу же и поведали дорогие коллеги.

— У нас новый начальник отдела! — сделав большие глаза, сообщила Лариса.

— Начальница. Татьяна Захаровна, — поправила её Мария Степановна, а потом немного подумала и всё-таки добавила, — из Института философии перевелась. Кандидат наук. Очень требовательная. Так что ты бы прекращал опаздывать, Муля…

Она выразительно посмотрела на часы.

— До начала рабочего дня ещё три минуты, — буркнул я.

— А вот Татьяна Захаровна считает, что служащие должны приходить на пятнадцать минут раньше, — сообщила она и пожала плечами, мол, я предупредила, а дальше сам уже.

— Спасибо, — поблагодарил я, — пойду, значит, знакомиться с новой начальницей. Интересно, когда это наш Устав поменять успели? Или Трудовой Кодекс за ночь заменили?

Я вышел из кабинета, за спиной хихикнула Лариса. Послышался размеренный говорок Марии Степановны, которая что-то ей выговаривала.

Идти к начальству не хотелось совершенно, но не идти было нельзя. Я немного подумал и решил зайти сначала к Козляткину — если это его рук дело, то смогу убедиться, если же не его — то соберу информацию и выработаю стратегию.

Но, к сожалению, Козляткина на месте не оказалось, как злорадно сообщил мне его секретарь, так что пришлось идти знакомиться без предварительной подготовки. Да, была ещё мысль заглянуть к Изольде Мстиславовне, но я отложил ее на потом: лучше обсудить свои впечатления после знакомства.

Я дважды стукнул в дверь и открыл её. За бывшим столом Козляткина сидела грузная женщина примерно лет сорока с хвостиком. В роговых очках и тёмном костюме. При виде меня она оторвала взгляд от бумаг и совсем не тепло посмотрела на меня:

— Полагаю Бубнов?

— Здравствуйте, Татьяна Захаровна, — с радушной улыбкой сказал я, — вот зашёл познакомиться…

— Знакомство с коллективом состоялось десять минут назад, — строго отчеканила новая начальница. Вас на рабочем месте я что-то не наблюдала. Пишите объяснительную, Бубнов, кто дал вам право опаздывать на работу!

Я, честно говоря, аж обалдел. В моём мире корпоративные войны были ого-го, но вот так тупо никто ни на кого никогда не наезжал. Ибо можно было и выхватить.

Но спускать хамский наезд было нельзя, поэтому, я, с удовольствием согнав с лица улыбку, сказал:

— Сейчас на часах ровно девять ноль-ноль, Татьяна Захаровна. Вы, как новый сотрудник, возможно ещё не знаете, что рабочий день начинается с девяти. Если вы не вносили поправок в Трудовой Кодекс и в устав Комитета, то я не понимаю, в чём ваше недовольство?

— На работу нужно приходить на пятнадцать минут раньше! — побагровев, отчеканила Татьяна Захаровна.

— Это кто такое сказал? — удивился я.

— Я сказала! Я — ваш начальник! А вы — мой подчинённый! Так что пишите объяснительную!

— Я подчинённый, но не крепостной, — пожал плечами я и для дополнительной аргументации зевнул, — когда ознакомите меня с изменениями в трудовом распорядке нашего отдела соответствующим приказом — буду приходить хоть на час раньше, хоть на два. А пока буду ходить, как ходил. Всего доброго!

Я развернулся, вышел из кабинета. В спину мне что-то орала новая начальница, но я уже захлопнул дверь.

Я вернулся в свой кабинет и, прежде,