Муля, не нервируй… Книга 3 - А. Фонд

А. Фонд

Муля, не нервируй… Книга 3

Глава 1

Дуся сердилась. Ох и сердилась.

Ну, вот как так-то?

Как можно было жениться на своей этой аспирантке, прости господи, и умотать с нею в какой-то Дом отдыха, а о том, что у Муленьки неприятности, даже не подумать?

А ведь неприятности и большие у него, у Муленьки нашего. Надежда Петровна вон даже слышать о сыне не хочет — обиделась сильно. Ну, а что тут обижаться? Как бы он не пошел на свадьбу-то? Чай не чужие люди. Вот как Дусе не хотелось, и то она пошла. Ещё и столами целых два дня руководила.

Нет, зря Надежда Петровна на Муленьку дуется. И Адиякова этого своего противного подговорила. И в Цюрих Муле не помогла уехать. Хотя нет, про Цюрих, это правильно. Нечего ему там, у буржуев этих загнивающих, делать. Пусть лучше Муленька здесь будет. Под Дусиным присмотром. А то совсем исхудал вон как. Такие щёчки были, как пышечки. А теперь что? Кожа да кости. Дусе уже соседям в глаза смотреть стыдно.

Но ничего, теперь уж Дуся возьмёт всё в свои руки и в первую очередь откормит Муленьку. Вот бы его ещё от пробежек этих дурацких отговорить. Лучше бы поспал утром подольше. Устаёт на работе поди.

Дуся вздохнула.

Нет, как ни крути, а придётся к Муленьке в коммуналку таки переселяться. Ну, а что, ширмой там можно отгородиться, у Модеста Фёдоровича где-то была в чулане, и нормально ей будет. Она-то привычная. А иначе он же сам не справляется.

Хотя коммуналка Дусе совсем не нравилась. Ой, как не нравилась. Прям кошмар.

Особенно соседи не нравились.

Вот что это такое, как так можно было эту Лильку воспитать, что она с этим певуном канареечным взяла и сбежала? А муж ейный решил сдуру театр спалить? Дурак. Ну, спалишь ты театр, так что, от этого Лилька обратно вернётся разве?

Хотя, если бы на Дусю, то она бы все эти театры разом попалила. Баловство от них одно. Ещё и Муленька занимается ними, время своё тратит.

Дуся опять вздохнула и принялась вытирать пыль на комоде. Когда дело дошло до бюста Менделеева, Дуся посмотрела на него сперва скептически, потом укоризненно. Но бородатый телепень не отреагировал. И тогда Дуся сердито замахнулась на него полотенцем и смахнула пыль, свирепо ляпнув по кудрявой гипсовой башке. Так его, обалдуя пустоголового! Ишь, Машка-то лелеет его, носится с ним. А вот какая от него польза?

Дуся свирепо погрозила Менделееву кулаком и пошла готовить ужин для Муленьки.

В коммуналке теперь стало тихо. Ложкина и Печкин всё ещё не вернулись из свадебного путешествия в Костромскую область. Полина Харитоновна, расстроенная бегством дочери с Жасминовым и глупым поступком Григория, забрала Кольку и умотала с ним в деревню. Фаина Георгиевна репетировала в театре Глориозова допоздна и переселилась на свою квартиру, оттуда до театра ближе.

То есть теперь тут оставались только мы с Беллой, Муза и Герасим. Правда, Дуся постоянно грозилась переселиться ко мне, но я под разными предлогами её отговаривал. Получалось не всегда удачно, но пока получалось.

Так что здесь и сейчас была относительная тишина.

Остро пахло краской — это Герасим взялся за ум и с кропотливостью муравья наводил порядок в своём чулане. А заодно и на кухне, в ванной и даже в сортире. Вот только коридор он принципиально не трогал. На моё искреннее удивление, мол, а не навести бы нам порядок ещё и в коридоре, все оставшиеся жильцы коммуналки замахали руками и начали хором доказывать, что весь этот хлам там неспроста:

— Ты что, Муля, хочешь, чтобы нам и в коридор кого-нибудь подселили? — возмутилась Белла категорическим тоном. — Сам посмотри, какой у нас коридор широкий. С них станется. Там по площади ещё даже двоих впихнуть можно.

И я сдал назад. Действительно, с них станется.

— Муля, тебе подкрасить ничего не надо? — в дверь без стука просунулась голова Герасима. Между прочим, чисто выбритого и трезвого.

— Нет, спасибо, не надо, — на автомате буркнул я.

Передо мной лежала стопка бумаг. Я их тихонько стянул из шкафа у Ларисы. Завтра утром приду на работу пораньше и поставлю на место.

Мне не давала покоя мысль о том, откуда у Мули такие деньги и что это за волшебный госконтракт № 43/2547−1277/3 такой? Откровенно говоря, в этой теме я совершенно «плавал». Но попыток разобраться не оставлял.

— Ну как это не надо, Муля? — возмутился Герасим, — вон у тебя на подоконнике сбоку краска облупилась. Давай я сейчас закрашу маленько? А то засохнет ведь, пропадёт такая краска хорошая, жалко же.

— Ну и как ты себе это представляешь? — поморщился я и устало расправил затёкшую спину. — Вот ты мне сейчас закрасишь, а я что, по-твоему, потом всю ночь должен краску нюхать?

— И то правда, — вздохнул Герасим, — пойду тогда на кухне гляну.

Он печально ушел, и опять воцарилась тишина.

Я отодвинул от себя ненавистные папки и задумался. Где Муля мог взять деньги и как он их вывел с государственных счетов? И, главное, куда? И как вся эта бухгалтерия пропустила это?

Вопросы, вопросы… А вот где ответы — неизвестно.

Я находился здесь, в этом мире уже почти полтора месяца. А всё ещё не могу принять многие обыденные вещи. Но зато хоть ловко бриться опасной бритвой научился. Я почесал бритый затылок.

И с Козляткиным нужно ускориться. Мда, знатную свинью мне подложили Мулины родичи по материнской линии. А так был бы уже в Цюрихе… эх…

В дверь постучали.

Ну что это такое?

На всякий случай я торопливо спрятал папки под скатерть и крикнул:

— Открыто!

Дверь отворилась и на пороге возникла монументальная женщина. Без весла, но примерно где-то так. Лет ей было непонятно сколько, но за сорокет точно.

— Здравствуйте, — она заглянула в комнату. — Можно войти?

Я аж вздрогнул. Обычно, в американских фильмах так всегда спрашивают вампиры, перед тем как войти к своей жертве.

Хотел уже крикнуть, что нельзя, но она уже оказалась в комнате:

— Меня зовут Клавдия Петровна Пожидаева, — представилась она глубоким грудным голосом и сказала, — а что это жильцов никого нет?

— Как это нет? — удивился я, — входную дверь-то вам кто-то открыл же?

— Ничего подобного, там было не заперто, — покачала она украшенной объёмной бабеттой головой, — я толкнула дверь и вошла.