Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

действиях Рюрика по смерти легендарных Синеуса и Трувора: "И прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Белоозеро. И по темъ городомъ суть находници Варязи, а перьвии насельници в Новегороде Словене, въ Полотьски Кривичи, в Ростове Меря, в Белеозере Весь, в Муроме Мурома; и теми всеми обладаше Рюрикъ"[1098].

Мы не должны воспринимать летописные сведения буквально. Легендарный характер их очевиден. Три брата, основателя народа или государства — сюжет широко известный в фольклорной и ранней литературной традиции у многих народов. Достаточно, например, сравнить его с летописным же преданием об основании Киева. Поэтому, раздавал ли Рюрик (или кто иной) своим мужам грады и какие именно — точно сказать нельзя. Однако исторические реалии из этого рассказа извлечь можно. Здесь отражен процесс перехода сформировавшегося под эгидой варягов северного суперсоюза племен в третью, заключительную стадию интеграции. Появление в летописных племенных центрах варяжских мужей, подчинявшихся конунгу, который сидел в Ладоге или на Рюриковом городище, свидетельствует об этом. Территория северного суперсоюза определяется землями союзов племен, фигурирующих в "сказании о призвании варягов" (сложна идентификация летописной "чюди") с городами Ладога, Новгород (Рюриково городище?), Муром (Чаадаевское городище?), Ростов (Сарское городище?), Полоцк, Изборск (городище, предшествовавшее средневековому Пскову?), Белоозеро (городище Крутик?), располагающимися на северных, ключевых участках двух важнейших транзитных международных путей, которые привлекали норманнов. Предшествующие древнерусским городам так называемые открытые торгово-ремесленные поселения (указаны в скобках)[1099] были, как показывает археологический материал, полиэтничны. На это же обстоятельство имеются намеки и в летописях[1100]. Здесь же проскальзывают указания на надплеменной характер нового объединения. Если раньше словене, кривичи, меря, чудь каждые "свою волость имели", "кождо своимъ родомъ владяше",[1101] то теперь "всеми обладаше Рюрикъ"[1102].

Для определения границ этого объединения не маловажно то обстоятельство, что Новгород, Муром, Ростов, Полоцк входят в тот узкий круг восточноевропейских городов (Holmgardr [Новгород], Moramar [Муром], Rostofa [Ростов], Palteskia [Полоцк], Surdalar [Суздаль], Syrnes [?], Gadar [?], Kaenugardr [Киев], Smaleskia [Смоленск]), который отражен в скандинавских географических сочинениях[1103]. Эти города как бы очерчивают район наиболее раннего активного присутствия скандинавов в Восточной Европе и, исключая Киев и Смоленск (под вопросом загадочные Сюрнес и Гадар), соответствуют, по-видимому, Северному суперсоюзу, возглавляемому варягами, на разных стадиях его формирования. На это же указывает карта распространения ланцетовидных наконечников стрел, привнесенных на Русь скандинавами[1104]. Топография их находок представлена, в основном, районом Смоленска и территорией союзов племен, "призвавших" варягов. В пользу этого же свидетельствуют и последующие известия, связанные с подчинением земель под власть Киева. Означенные территории в этой связи, за исключением взятия Полоцка Владимиром, больше не упоминаются[1105].

Утверждение Рюрика с дружиной проходило отнюдь не мирным путем, а в острой борьбе с местными племенными союзами и, видимо, другими отрядами скандинавов[1106]. Энергичными усилиями ему удалось объединить ряд восточнославянских и финно-угорских племенных союзов под своей властью. Вероятно, враждовавшие между собою варяжские группировки активно входили в союзные отношения с местными племенами. Как это могло осуществляться на практике, показывает пример объединения усилий викинга Торольва и квенского князя Фаравида в "Саге об Эгиле". Фаравид просил помощи у Торольва против карелов, у которых "были более крепкие щиты, чем у квенов". Союзники совершили два военных мероприятия против карелов. Торольв получил равную долю добычи с Фаравидом, а каждый его дружинник — долю трех квенов[1107]. Комментируя этот эпизод, Г.С. Лебедев писал: "Союз вождя дружины викингов с князьком чужого племени, когда военно-техническое превосходство норманнов… оказывается решающим в межплеменной распре, — модель отношений, реализованная, видимо, не только в Фенноскандии, но и Прибалтике, и на Северо-Западе Руси"[1108].

В нашем случае, союзники Рюрика должны были занять первое место в иерархии образованного суперсоюза, после самих варяго-русов. Этими союзниками, судя по всему, стали словене. Так, Н1Л и ПВЛ (ЛЛ) указывают на то, что старший из призванных братьев сел княжить в Новгороде[1109]. ПВЛ (ИЛ) сообщает, что "избрашася трие брата с роды своими, и пояша по собе всю Русь, и придоша къ Словеномъ первее и срубиша городъ Ладогу", где и сел первоначально старший — Рюрик[1110]. То есть, Рюрик вокняжился у словен. Особое положение словен увидим и в событиях, связанных с походами Олега 882 г. (на Киев) и 907 г. (на Константинополь). Как бы там ни было, дальнейшая консолидация племенных объединений на территории Восточной Европы происходит под гегемонией варягов и не без участия со стороны "степи".

Вступление Северного суперсоюза в третью стадию интеграции позволило приступить к распространению его сферы влияния во вне. Взятие войсками Олега и Игоря Смоленска, а потом Киева ознаменовали начало новой волны норманнской экспансии, следствием чего стало расширение Северного суперсоюза на юг и перенесение резиденции русов в Киев[1111]. Учитывая, что северный суперсоюз находился уже на высшей стадии интеграции, мы можем вести речь о первоначальном раннегосударственном ядре, его расширении, постепенном огосударствлении зон 1-й и 2-й стадий интеграции.

Утвердившись в Киеве, по ПВЛ, Олег наложил дани на древлян (883 г.), северян (884 г.) и радимичей (885 г.), после чего "обладая… Поляны, и Деревляны, [и] Северяны, и Радимичи, а с Уличи и Теверци имяше рать"[1112]. Несколько иную картину дает Н1Л. По смерти Рюрика Игорь и Олег "налезоста Днепрь реку и Смолнескъ град", откуда пришли к Киеву (т. е, подчинены смоленские кривичи ["Смолнескъ градъ"] и поляне [Киев]). Далее речь идет о завоевании древлян и уличей. Однако когда Игорь "примучи Углече, възложи на ня дань, и вдасть Свеньделду", то "не вдадяшется единъ град, именемъ Пересеченъ". После того как в результате трехлетней осады город был взят, уличи, сидевшие вниз по Днепру, "приидоша межи Бъгъ и Днестръ, и седоша тамо"[1113]. Т. е. уличи, не желая быть данниками, покинули прежние места обетования.

Таким образом, по версии Н1Л, во времена Олега и Игоря к ранее уже входившим в состав суперсоюза племенным объединениям (словене, кривичи /псковские/, меря и, вероятно, чудь /весь?/[1114] ) были присоединены только кривичи /смоленские/, поляне и древляне. Характерно, что по сведениям Н1Л в походе Олега на Византию участвовали варяги, поляне, словене и кривичи[1115]. Это закономерно, поскольку рассказ о примучивании древлян и уличей приходится на время по окончании греческого похода[1116]. Удивляет отсутствие упоминания о северянах. Н1Л их не знает. Сам город Чернигов, и в росписи "А се по святомъ крещении, о княжении киевьстемъ"[1117], и в собственно летописном тексте, впервые упоминается только в