Ветер плодородия. Владивосток - Николай Павлович Задорнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Путятин уже предупредил Сибирцева, что по прибытии в Петербург может быть награжден, а может быть, отдан под суд.
Путятин ушел на пакетботе. «Америка» отправилась в сибирские гавани, по которым так скучал капитан ее Николай Матвеевич Чихачев.
В Гонконг приехал отец Джон Боуринг и, как частное лицо, на собственной яхте, с преданными ему морскими офицерами отправился в Макао.
Как и два года тому назад, рассказывал Боуринг теперь уже своему зятю о дружбе с Карамзиным, что у того было много детей и все не похожи друг на друга. Великий писатель, представляя свое потомство, говорил: «Вот мой англичанин… а вот мой монгол…, а вот мой итальянец…» Болело ли о чем-то британское сердце лорда? Внука своего он повидал в детской и понял, что мальчик говорит только по-китайски. Потолковать с ним так и не удалось.
А Путятин день за днем, идя на корабле, винил себя во всех грехах и промахах. Элгин опозорил его. Я сам — Евфимий Васильевич — стал участником событий, в которые, если их описать, никто не поверит. Никто не примет все происшедшее в Гонконге иначе как карикатуру. Ну что же. Они про нас сочиняют, а мы про них. Жена с мужем, брат с братом и то бывают несогласны.
А это не карикатура, что они из меня в Тяньцзине сделали?
Глава 22
ПИРАТЫ НА ЯНЦЗЫ
Перед походом на Янцзы эскадра стояла в Шанхае и снаряжалась. Собирались сведения о том, что происходит на реке и на территориях, находящихся под властью мятежного правительства, как идет гражданская война. О противостоящих друг другу флотах и армиях империалистов и тайпинов, как их называли тогда — инсургентов. Об их арсеналах, укреплениях, о путях доставки им оружия торговцами всех «наций, спасающих Китай». При этом знание китайской жизни проявили шанхайские миссионеры и капитан Смит, отправлявшийся на Янцзы вместе с Элгином.
Сэр Джеймс усвоил древнее китайское наставление полководцам — не начинай войну, пока не получишь верных сведений о силах врага, отдай последние мешки золота и серебра шпионам, этим сбережешь своих солдат и свое царство.
Фредерик Брюс, родной брат, отправился в Лондон с копией договора и со всеми документами. После некоторых колебаний сэр Джеймс решил идти на Янцзы, он желал бы встретиться с Хуном, главой Великого Тайпинского Государства, в его столице городе Нанкине на этой реке. На то были причины. В Тяньцзинь, перед уходом оттуда англичан, прибыли представители Хуна с целой делегацией. Они бесстрашно явились туда, где ненавидевшие их горожане вместе с императорской армией однажды уже разбили и почти целиком уничтожили войска тайпинов, двигавшиеся на Пекин. Теперь представители тайпинов, прибывшие в окрестности Тяньцзиня, прислали гонца к послу Англии. Под сенью Юнион Джека им гарантировалась неприкосновенность.
Переговоры происходили в Ван Хай Лоу. Они были краткими. Их вел Брюс.
Тайпины предлагали послу Англии союз в общей борьбе христиан против буддистов и сторонников всех других ложных, по их мнению, религий, опозоривших себя эксплуатацией народа. Против помещиков и мандаринов. Против иноземной династии.
Они опоздали. С представителями Пекина договор уже подписан, ожидается быстрая ратификация, и действовать надо осторожно, чтобы не испортить отношения с Китаем.
Элгин несколько колебался, прежде чем послал брата в Лондон, а сам решил идти на Янцзы, иначе поступил бы не как англичанин. Это решение вносило некоторый порядок в его мятежную душевную жизнь, которая становилась все тяжелее, ее приходилось тщательно скрывать. Этот восстановленный порядок, которому приходилось следовать, лишь с новой силой вызывал потаенную боль.
Элгин пойдет на Янцзы, чтобы все выяснить и видеть своими глазами, кто такие тайпины. Он желал это знать. Свою личную судьбу он подчиняет делу. Он отдает все на руки Энн. Пусть решает сама. Пусть ее охватят укоры совести, пусть она… Опять эта злая ревность!
Хитрый Путятин, живое воплощение московских палачей… Не у него ли собачье чутье! Он же послал Сибирцева в Гонконг!
Адмирал Сеймур оставался с большим флотом в Китайском море, который теперь надо занять делом. Многие корабли пойдут в Индию и в другие колонии. Срочно расплачивались с зафрахтованными коммерческими судами и отпускали их на все четыре ветра. С послом в страну мятежных революционеров пошли испытанные моряки, жаждущие научной деятельности и авантюр.
Капитан Смит — гимнаст ума и кузнец искусных поделок железной воли. Его нос и лоб ясно вычерчены, профиль напоминает античные скульптуры. В его лице есть отблеск режущего ножа и острота тяжкого рубаки-ледокола будущего, который пока еще в чертежах. У Смита нервные пальцы, он сжимает их или держит свободно, но догадываешься, что всегда напряжен. Цепкая рука с тонкими длинными пальцами скрипача или пианиста; кулак неувесист. Поэтому Смит при необходимости бьет задержанных шпионов по лицу ногой, владея приемами китайских криминальных драк.
У Смита везде свои шпионы: китайцы-торговцы и миссионеры, через которых он собрал далеко не все, что надо. Но кое-что известно новое о мятежном движении Хуна, об устройстве его государства. Много пользы Элгину от этого молодого офицера, упоенного решением своих задач, вычисляющего, как математик. Прекрасный молодой человек, иссушающий себя ради идеала, король детективов.
В Шанхае правительственные мандарины убеждали Элгина не идти на Янцзы, приводя небезосновательные доводы. Позже, уже в реке, в ее островах и на побережьях, приятное впечатление произвели на сэра Джеймса генералы правительственного флота и армии, которая была расположена на условной линии, протянувшейся от реки на север. Ее можно назвать пограничной или фронтовой, хотя фронта не было. Постоянно происходили беспорядочные сражения, и собрана была большая сила со всего Китая. Среди боевых китайских генералов, кажется, нет самодовольных и заматерелых бюрократов, каких приходилось встречать в Кантоне и в Даго. Тут есть люди дела, привыкшие принимать самостоятельные решения. У Элгина побывал сановный молодой мандарин Ли Хун Чжан, из китайцев, о влиятельности которого приходилось слышать в Шанхае.
Ли Хун Чжан ряб и неказист, держится с достоинством.
— Путятину в Пекине больше не доверяют. — любезно сказал он. — Полагают, что Путятин — шпион. В