Роковой свидетель - Роберт Брындза

– Ваше алиби на понедельник двадцать второго октября…

– Эти данные я ей уже сообщил. – Чарльз повернулся к адвокату.

– Однако мы нашли некоторые несоответствия, – отметила Эрика. – Вы предоставили нам квитанцию и билет на поезд, и мы проверили записи видеонаблюдения на момент покупки билета. Но на человеке на видео – фетровая шляпа, полы которой скрывают его лицо.

– У меня есть фетровая шляпа.

– Наличие фетровой шляпы – не алиби.

– Детектив, мы ходим по кругу, – скучающим тоном проговорил адвокат. – У вас что, все варианты закончились? Кассир помнит, что видел моего клиента? Как насчет других записей видеонаблюдения?

Эрика снова посмотрела в материалы дела.

– Его лицо скрыто на всех записях, и никаких других кадров в сети мы не обнаружили. Человек, работавший в кассе на железнодорожной станции Блэкхит в тот день, не помнит, чтобы видел мистера Уэйкфилда. Насколько вы близки с вашей соседкой Генриеттой Болдерстоун? – Она вновь обратилась к Чарльзу.

– Она – моя хорошая подруга.

– У нее тоже есть фетровая шляпа и длинный черный плащ. На похоронах Вики Кларке я заметила, что вы одинаково одеты и одного роста. Человек на записи с камер видеонаблюдения, покупающий билет на поезд, вполне может быть Генриеттой. – Эрика достала из своего файла фотографию с камер видеонаблюдения и пододвинула ее к Чарльзу и адвокату.

– Детектив, у моего клиента может не быть алиби, которое вас удовлетворит, но это просто смешно и показывает, что вы хватаетесь за соломинку. Вам нужно связать отсутствие алиби у моего клиента с чем-то большим, чем просто косвенные улики. Вы ничего не можете сказать по поводу орудий убийства. Когда полиция обыскала квартиру моего клиента двадцать второго октября, она не обнаружила никаких улик. Он не общался с обеими погибшими, знал их только как соседок. И вы думаете, что он подговорил свою пожилую приятельницу переодеться им, чтобы обеспечить ему алиби? Вы серьезно?

Его упрек задел. Эрика стиснула зубы.

– Ваш клиент не позволил нам взять образец ДНК при его первом аресте, что серьезно затруднило наше расследование, – парировала она.

– Да, не позволил. У него была на то веская медицинская причина. И теперь у вас есть этот образец, не правда ли?

– Да, есть.

– У вас остались еще вопросы или вы наконец отпустите моего клиента? У вас точно нет никаких доказательств, чтобы предъявить ему обвинение.

Эрика обвела взглядом обоих мужчин.

– У нас есть девяносто шесть часов, прежде чем мы должны будем предъявить обвинение вашему клиенту. Предлагаю сделать небольшой перерыв.

Эрика и Мосс вышли из комнаты для допросов. Эрика была как в тумане. После первого раунда с Чарльзом и ее адвокатом у нее почти не осталось сомнений, что она уже проиграла.

Крейн и Питерсон, на мониторах наблюдавшие за допросом, вышли в коридор. Навстречу им от главного входа шел Макгорри:

– Босс, мы только что вернулись в квартиру Чарльза Уэйкфилда.

– Вы видели его соседку Генриетту? – спросила Эрика.

– Нет. Но зато мы нашли у него в ящике вот это, – он протянул Эрике прозрачный пластиковый пакет для улик.

Внутри были белый конверт и небольшое письмо формата А5. Ни даты, ни подписи. Посередине черными чернилами было выведено: «ДВА СЛОВА: ЛИЛИ ПАРКС. МОЛЧАНИЕ СОХРАНИТ ТЕБЕ ЖИЗНЬ».

59

Вернувшись в диспетчерскую, Эрика показала письмо всем присутствующим.

– Мне нужно, чтобы мы разделились на команды и разобрались с этим. Оно может что-то значить, а может и не значить ничего. Зачем Чарльзу отправили это письмо? Кто такая Лили Паркс и какое отношение она имеет к его молчанию? – Она посмотрела на часы. – И может ли кто-то прислать результаты ДНК Чарльза Уэйкфилда?

Первый ответ был от Крейна:

– Бумага из Венеции. Не то чтобы очень редкая, но я знаю, какая небольшая компания ее поставляет. – Он подержал письмо на свету. – Видите, тут водяной знак с фамилией Бенатку.

– То есть это не старая добрая «Базилдон Бонд»?[8] – уточнила Эрика.

– Нет, но найти магазин, где ее продают, в Интернете очень легко. Уверен, что множество людей каждый год привозят из Венеции эту бумагу вместе с карнавальными масками и фартуками со статуей голого парня.

– У меня есть такой фартук, – сказала Мосс. Крейн улыбнулся.

– Ну конечно, у тебя он тоже есть. О, и конверт из того же магазина, что и бумага.

– Но ведь такое сокровище может быть у сотен, а то и тысяч жителей Лондона, – заметила Эрика.

– Но очень немногие пишут письма, – возразил Крейн. – Это и удивительно. Есть что-то шокирующее в том, чтобы получить письмо, написанное от руки. Я не помню, когда мне в последний раз такое приходило. И к тому же, судя по конверту, оно без марки и, значит, было доставлено вручную. – Он вновь поднял пакет с уликами. – На конверте – только его имя. Меня бы такое напугало, хотя я хороший мальчик. – Крейн усмехнулся.

Эрика закатила глаза и улыбнулась:

– Продолжай себя в этом убеждать.

Ей вспомнился последний раз, когда она была в Ханикомб-Корт – в то утро, когда говорила с Марией, а потом с Тесс. Она же видела Чарльза у почтового ящика, и он вел себя как-то странно. И что он вообще делал у почтового ящика? Какая почта могла ему приходить? Он позаботился о том, чтобы о нем знали как можно меньше человек. Если о тебе нет никакой информации, тебе никто и не напишет.

Вновь положив письмо в пакет с уликами, Эрика направилась туда, где Мосс и Питерсон искали информацию о Лили Паркс.

– У двух человек по имени Лили Паркс есть судимость, – сообщила Мосс. – Одной восемьдесят, и она отбывает срок в Уормвуд-Скрабс, а другая Лили Паркс, из Шотландии, отсидела с девятого по тринадцатый год за то, что ударила мужа ножом. Копнуть поглубже?

– Да. А что насчет соцсетей?

– На Фейсбуке семьдесят Лили Паркс, – сказал Питерсон, – множество профилей без фото или без лица на фото. В Инстаграме их намного меньше. Другие соцсети я пока еще не смотрел.

Эрика вновь связалась с Шейлой из АДГ и спросила, есть или была ли у них студентка по имени Лили Паркс. Шейла ответила, что у них на курсе нет и не было студенток с таким именем. «Кто бы сомневался», – подумала Эрика.

– Мы не ведем подробных записей о наших студентах. У нас не гестапо, детектив Фостер. Вы постоянно запрашиваете у меня какую-то странную информацию. У нас есть только имена, даты рождения и тембры вокальных голосов. Я могу дать вам список всех баритонов и сопрано, но я понятия не имею,