Сломленный бог - Гарет Ханрахан

города, лишь иногда зыбкий голубой свет выхватывал очертания какого-нибудь памятника или угла квартала, и тогда оживала память. Странное впечатление: казалось, если заплыть достаточно далеко во тьму, то можно достичь старых причалов, десятилетней, довоенной давности, и там будет ждать «Роза». Капитан Хоуз, стоя на палубе, увидит, как Кари вплавь спускается с небес. Но ей так глубоко нырнуть не суждено.

Всплывай. Выгребай к свету. Она выскакивает из воды, подтягивается на плотик, бросает в кучу очередной мешок с илиастром. И опять уходит вниз. Работать получалось только два-три часа в день, а потом ныряльщиков побеждали усталость и холод, и если к тому времени илиастра окажется меньше нормы, то есть они сегодня не будут.

Адро среди них – лучший добытчик, долговязый, он вспахивал воду большими ладонями и молотил ступнями. Кари тоже сильный пловец, но ее замедляли веревка и раны. У Рена из троих был самый большой опыт добывания илиастра, но город-утопленник таил для него множество страхов. Внизу грозила опасность не только замерзнуть. Ильбарин был полем столкновения враждующих богов, кладбищем для богов сломленных, и чудеса продолжали искрить и вспыхивать под толщей вод.

Ишмирский Кракен прикоснулся к этому краю и наплодил разных ужасов. Были места, где его образ, узор из беспрерывно ветвящихся зубастых щупалец, отпечатывался на всем, воспроизводясь снова и снова. Рыбы, искажаясь, выпрастывая отростки, становились его малым подобием; клубы взбаламученного донного грунта обращались в кракенов-привидений; разрушенные стены домов выпускали бритвенно-острые каменные усики. Проплыви через такую проклятую область – и узор Кракена отразится на твоей плоти. Лекарь из лагерников, менявший свои услуги на бляшки, вырезал Кракеновы язвы краденым ножом. В других местах оставили след другие боги. Рен предупреждал о ловушках Дымного Искусника: ныряльщики внезапно оказываются в летнем саду, где при лунном сиянии соблазнительные девы под вуалью потчуют их вином, – а потом иллюзия спадает, и вино заливает им легкие. А там, куда метал молнии Верховный Умур, море до сих пор бурлит и ярится, неистовые течения увлекают неосторожных пловцов навстречу гибели.

Кари ныряет опять, ищет среди расколотых скал пресловутые отсветы илиастра. Погружается ниже, скребет, скребет, царапает камни, пока под ногтями не выступит кровь, ляпает в мешок искристую грязь. Мнется в нерешительности – всплывать наверх или рискнуть и пособирать еще? Каждый подъем на поверхность занимает время, и хоть тело вымогает, клянчит глоток свежего воздуха, душа свинцовым грузилом тянет на дно.

На поверхности ее знают все. Знают другие узники. Знают дракон и Гхирдана. А хуже всего, что Адро и Рен знают ее как ту, что выдернула их из безопасного проживания в Ушкете. Как ту, что отняла их ребенка. Они не укоряли ее, но в словах и не было нужды.

Все и так написано в их пустых зрачках.

С каждым новым заплывом на глубину Карильон старалась задержаться под водой чуточку дольше.

Кари вновь выбралась на поверхность, заглатывая воздух мощными вдохами. Забросила полный мешок на плот, схватила пустой и задышала потише, успокаивая кровь. Не успела она снова нырнуть, как Адро схватил ее за руку:

– Ты совсем синяя. Мы собрались возвращаться.

Она перекинула веревку, чтобы присоединиться к двум другим из их команды у кормы, и вместе они начали молотить по воде, направляя плот к берегу. В их неказистый ковчег стукались куски разного сора, дважды они натыкались на невидимые над водой препятствия, но все же скоро достигли отмелей. Отсюда команда потащила плот на веревке, бредя в воде выше колен. Гхирданские часовые караулили с прибрежных скал, точно хищные птицы следили за подходом плотов. Пересчитывали невольников, чтобы в случае чего пресечь попытку побега.

Само собой, Кари пыталась бежать. На четвертый день, попав в команду к трем незнакомцам, она дождалась, пока все трое нырнут, и ринулась вплавь – но ее засекли и притащили обратно. С десяток, с дюжину мужиков набросились и отволокли ее назад в лагерь. Свалили перед эшданцем-охранником. А страж швырнул в кучу лагерников пригоршню бляшек и хохотал над тем, как мужики дрались, выцарапывая их друг у друга. После этого ее стали сажать на трос, привязывать к плотику.

На девятый день, будучи вместе с Адро, она попробовала перерезать трос заостренным камнем. Веревка была прочна, но в итоге поддалась – и в ту же минуту, рассекая затопленные улицы, на моторной лодке примчалась Гхирдана. Кари стала подозревать, что трос был заряжен волшебством и, оборвавшись, подал сигнал чародейке. Ну или просто ее злосчастью не видать краев, что было тоже вполне правдоподобно.

На двенадцатый день она предложила подкараулить одного из надсмотрщиков.

Может, отобрать оружие. Может, с боем пробиться за ограду. Но Рен отказался.

– И что потом? Допустим, убежим мы – и куда нам идти? – Этот факт приводился сухим канцелярским тоном, словно бывший чиновник докладывал префекту о какой-то рутине, а не зачитывал самому себе смертный приговор.

Кари распиналась перед Адро, умоляла его посодействовать. Навести сумасшедший шухер, прямо как в прежние времена, в последний раз. Им надо переодеться в охрану и что-нибудь подпалить. Будет поджог – дело выгорит, так? Но Адро покачал головой и пошел покупать им еду за бляшки.

И вот идет семнадцатый день, а она ждет, и больше ничего.

С Кари случай особый. Им от нее что-то надо.

А вдруг, а вдруг она как-нибудь сумеет этим воспользоваться? Оружием может стать все, так?

Заключенные вытащили плотик на свежесколоченную пристань, взгромоздили поверх других. Мешки с илиастром забрали надзиратели, взвесили, отсыпали жалкие крохи бляшек. Отцепили от Кари ошейник.

Кари от усталости не хотелось и есть. Она доплелась до их комнаты и просто рухнула. Прошло какое-то время. Возможно, за это время она успела встать, отработать на плоту еще смену и вернуться сюда, но кто его знает наверняка. Может, ей это только приснилось. Она окончательно потерялась.

С ней покончено.

Над лагерем пронеслась тень, пробуждая Кари от глубокого сна. От охраны донеслись нестройные, жидкие приветствия.

– Дракон снова здесь, – сказал Адро. – Вот вам завтрак. – Он передал ей миску неопознанной жижи, другую вручил Рену. – Ешьте, пока нас опять не отправили. – У самого Адро налито меньше трети. – Съел уже, – сказал он.

Рен и Кари одновременно воспротивились такой очевидной лжи.

– Бляшки кончились. – Адро пожал плечами. Но позволил им поделить жижу поровну, и все принялись есть. С моря за драконом поспевал стрекочущий шум моторного судна, направляясь вдоль побережья к очистному заводу.

– Может, – проговорил Рен, – нас переведут туда.

– А что там такое?

– Там обрабатывают сырой илиастр. Промывают, процеживают. Делают с ним разные штуки. Алхимические процедуры. Вроде бы должно быть полегче.

– Вдыхать все эти пары? Ты, любимый, уже достаточно нахватался. – Адро показал на бороздки на шее Рена. После сбора илиастра отметины вспыхивали огненной краснотой