Сломленный бог - Гарет Ханрахан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом зале нигде не было постоянства, ничего твердого, исключая большой черный алтарь – письменный стол Манделя на дальнем конце.
Сам Мандель был похож на судью – длинные белые волосы касались воротника темного костюма. Золотой талисман на груди, алхимический глаз в чаше, был его единственным украшением. Руки в перчатках он выставил перед собой, смыкая кончики пальцев.
Все это постановка, догадывался Бастон. Чтобы посетители чувствовали себя ничтожными. Сам он держал голову прямо, вопреки подавляющему взору Манделя. «Братство все равно до тебя доберется, – молча пообещал Бастон, – мы все помним и без картин». Тем не менее его поступь замедлилась, и пришлось бороться с желанием опустить голову. Не поддавшись, он сел в одно из двух низких кресел перед массивным столом.
И тихонько вынув из кармана третий камешек, подсунул его под обивку кресла.
Вир обнажил и поднял свой кинжал.
– Я представляю здесь моего двоюродного брата, а также нашего прадеда – Тэраса Красного. Я говорю от имени Гхирданы.
– Тогда говорите, – зычно прогремел голос Манделя.
– Мы предлагаем простые условия. Моя семья накопила большой запас илиастра. Мы просим вас впредь приобретать весь илиастр исключительно у нас, взамен текущих источников.
– Уже имеющиеся условия меня вполне устраивают. Я не заинтересован в договоренностях с вами. Доброго вам дня.
– Ага, – сказал Вир, – но ведь наши расценки куда дешевле. На этом соглашении вы неслыханно обогатитесь.
– Ваши поставки идут с Ильбарина. – Писец сделал запись. – Этот остров находится намного дальше моих текущих источников илиастра. Ваши расценки не могут быть дешевле – разве что дракон намеренно покрывает разницу в своих целях. Я не намерен отдавать контроль над илиастром гильдии в руки Гхирданы.
– Ваши… – Голос Вира сорвался. Он сглотнул и начал снова: – Многие из ваших конкурентов уже приняли условия дракона, и было бы мудро последовать их примеру. Лучше быть другом дракона, а не врагом!
– Птенчик угрожает нам, Тим, – захохотал Мандель, и секретарь начертал очередную запись. – Птенец спутал нас с чумазыми скупщиками мусора. Из уважения к дракону – а не к тебе и уж тем более не к твоему брату, которому не достало храбрости явиться самому, – скажу вот что: гильдия алхимиков не считает выгодной бесполезную ссору с Гхирданой, но вымогательства и нападок мы не потерпим. А теперь уходи, птенчик, и я забуду твои неразумные речи.
Не зная, что на это ответить, Вир раззявил рот, как рыба на крючке. Настал выход Бастона. Пора оскалиться, побыть свирепым громилой, чтобы Вир по контрасту смотрелся рассудительным и дипломатичным. Он испустил рык, переходящий в рев, подался вперед всем телом, словно собрался броситься через стол и стиснуть Манделю глотку.
– Слушай, жирный козел, коли вдруг не заметил: гильдии больше не хозяева этому городу. Ты не самая большая шишка. Ты в жопе и небось сам это понял! – От такого запугивания даже секретарь отложил перо и вывернул ладонь в странном жесте.
Бастон не ослаблял напор, капельки слюны пятнали безупречно чистый стол. Он ждал, что Вир хоть что-нибудь скажет, осадит его, положив руку на плечо, но тот так и сидел, выпучив глаза. Слова Бастона вылетали и взрывались, как штурмовые снаряды. Он встал и грохнул кулаком по столу:
– Ты упустил из кармана парламент. Твои барыжники в том году проиграли, и у тебя нет денег на новые голоса, чтобы прикрыть свой позор. Нынче на Священном холме король, и каждая собака на улице знает, что он не за тебя, а за нас. Хранители вернули силу, и они тоже вас ненавидят, ведь на Мойке сейчас куролесят чужие боги. А у вас восковых болванов и то нету. Вас ненавидит весь город! Погоди, улица восстанет – и мы тебя кончим!
– Довольно. – Из неприметных боковых дверей повалили стражники в цветах «Манделя и Компании», лица закрыты черными шлемами. Бастона схватило сразу несколько рук. Он ударил по ним, выкрутился из хватки, взялся за пальцы противника, выкрутил заодно и их, потом двинул коленом так, что хрустнули ребра. Следующему локтем заехал в нос, другому врезал кулаком. Он понимал, что поступает глупо, но кровь кипела и несла.
В дело вступил четвертый охранник – Бастон поднял кресло, на котором сидел, и швырнул в стража, но того уже не было на прежнем месте. Этот хмырь двигался быстрее человеческих способностей – с непринужденным изяществом поднырнул под летящее кресло, и вот его слишком мягкие и слишком сильные ладони уже на горле у Бастона, с ужасной легкостью валят его на пол. От башки охранника повеяло жаром свечного пламени – это сальник.
Не такой, как тот, что на Долу Блестки напал на Раска. Этот сальник свеж, его восковую плоть недавно отлили заново. Против такого у Бастона ни единого шанса.
Но он попытался. Саданул кулаком монстра сбоку, по шее, где мог достать до воска. Сальник не отреагировал, только прижал его к полу. Нитяные подтеки изо рта существа капали сквозь забрало шлема.
Вир сумел протиснуться на свободу.
– Я из Гхирданы! Гхирданы! От крови дракона! – визжал он.
Охранники – люди – замешкались и поглядели на Манделя. Они знали об обычаях Гхирданы и то, каким непростительным оскорблением считается поднять руку на члена драконьей семьи. Мандель махнул им – отставить.
– Отпустите его. Как и сказал, ссориться с драконом я не хочу. На моих руках твоей крови не будет.
Вир рванулся к дверям, но потом оглянулся на Бастона, пришпиленного сальником к полу. Бастон так и не принял пепел. Он не Эшдана. Просто приблудный пес. По гхирданским обычаям ничто не останавливало Вира от того, чтобы выйти за дверь, а Бастона бросить тут.
Вир это знал. Он заколебался на пороге, долго глядел на Бастона и мелко дышал, взвешивая риск навлечь на себя гнев Раска, если вернется один.
– Такая погань, как он, – заметил Мандель, – годна только на переработку в сальном чане. Думается, неплохо будет сделать из него хоть что-то полезное для общества.
Писец кашлянул. Мандель кивнул, и сальник выпустил Бастона.
Он отполз в сторону, нетвердо поднялся на ноги, опираясь о стену, и вместе с Виром поковылял
