Марта из Идар-Оберштайна - Ирина Говоруха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдуард, не в силах выдержать ее обличительную речь, заступался:
– Она здесь ни при чем, а ты никогда особо учиться не хотела.
Килина подходила к нему вплотную и мастерски выпускала газы:
– Нюхай, дружок, хлебный душок.
Тот краснел и продолжал свое нехитрое занятие. Упаковывал внуку подарок в газету, перевязывал бечевкой и приговаривал:
– Вот таким фертом.
…Мария ушла первой. За гробом, помимо детей и внуков, шло двое мужчин. Один любивший всю жизнь, второй только осознавший свои чувства. Они держались вместе в церкви в момент старательно выведенного «Со святыми упокой», у рыхлой земляной насыпи и на поминальном обеде. Килина проводила подругу, выглядывая из-за кухонной занавески, а потом включила телевизор и безмятежно задремала во время просмотра скучного черно-белого кино.
Глава 6
Анна
Повторение чего-то – это не проклятие.
Это возможность изменить конец навсегда.
Хо Чжун ЧжеПервоклассники напоминали едва проклюнувшихся цыплят. Галдели, пищали, носились из одного угла класса в другой. Искали портфели, бутерброды, ручки. Пап и мам. Одни плакали и умоляли забрать домой, другие копошились, гримасничали, храбрились. Облизывались при виде пирога, стоящего на самом видном месте и подмигивающего коралловыми дольками слив. Анна смотрела на них с нежностью и просила родителей сделать несколько шагов назад. Те не слышали, делали хаотичные движения локтями и растерянно оглядывались, будто не понимали, как здесь оказались. Заслоняли спинами оконный свет. Пятились, роняли стулья и настенные портреты. Вытравливали пиджаками свежую побелку. Кто-то требовал закрыть окна во избежание сквозняков, кто-то, напротив, жаловался на «Ташкент». Анна Ивановна несколько минут наблюдала, как разносят ее уютный кабинет, а потом зычным голосом попросила всех замереть. Родителей – прижаться к шкафу, детей – набрать в рот воздуха и поиграть в молчанку. Мигом рассадила всех за парты, показала, где доска, мел, крючки для портфелей. Куда лучше сложить карандаши и спрятать линейки. Терпеливо дождалась тишины, одернула свое новое фиалковое платье, сшитое специально к школьному празднику, и произнесла речь.
За неделю до начала учебного процесса директриса вызвала учительницу на кулуарную беседу. Анна Ивановна долго не могла уловить предмет разговора, а та еще больше запутывала, заходила то с тыла, то с левого фланга, то со стороны деревянного коридора, в котором из года в год планировали сделать ремонт. Для начала прокомментировала новую программу, подготовку к линейке, изменения в столовой, а под конец поздравила.
– С чем?
– В вашем классе будет учиться сын Мистера Твистера. Поэтому постарайтесь и с ребенком, и с его родителями найти общий язык. Школе давно нужен спонсор. Обновить черепицу, заменить окна, тюль, карнизы.
Анна резко встала:
– У меня со всеми родителями ровные отношения.
Директриса снисходительно улыбнулась и заговорила как с маленькой:
– А я у вас прошу не ровных, а теплых. Улавливаете разницу?
Захара в городе знали все. А как не знать местного магната, владельца хлебокомбината и маслозавода, миленького отеля на десять номеров с многообещающим названием «Бристоль», нескольких аптек и кофеен. Коммерсант ворочал большими деньгами, создавал новые рабочие места, и вскоре к нему прилепилось прозвище Мистера Твистера – дельца и банкира, владельца заводов, газет, пароходов. Анна видела его несколько раз. На открытии кинотеатра, когда с местной актрисой второго плана вонзал ножницы в сорокасантиметровую ленту, видимо, позаимствовав идею из Северной Кореи. В аптеке, стоя в очереди за лекарством от мигрени, и на стадионе. Учительница перед каждым Праздником первого звонка пыталась похудеть и недели за две начинала активные физические упражнения. Захар, ведущий здоровый образ жизни, несколько раз даже подходил и давал непрошеные советы типа: «Не стесняйтесь переходить на шаг. Это не мухлеж, это необходимость». Она пропускала рекомендации мимо ушей и размашистой рысцой бежала дальше.
О нем ходило множество слухов. Кто-то сплетничал о многочисленных любовницах и незаконнорожденных детях, кто-то обвинял в сговоре с нечистой силой и участии в шаманских обрядах, иначе как объяснить такое благосостояние? Третьи, ничего особо не доказывая, поплотнее запахивали потертые лапсердаки и философствовали: «Богачи едят калачи, да не спят ни в день, ни в ночи; бедняк чего ни хлебнет, да заснет». Короче говоря, никто не оставался равнодушным к его персоне.
Анна бизнесмена заметила сразу. Уж слишком он выделялся из разношерстной толпы, пахнущей «Шахразадой», по́том, чесноком, дешевыми сигаретами, утренними котлетами, курительными палочками и котами. Мужчина не бегал поминутно к парте сына, не таращился с глупым выражением лица в экран своего гаджета, не посылал чаду воздушные поцелуи и не приставал с вопросом: «Масик, хочешь в туалет?» Просто стоял у окна и с неподдельным интересом наблюдал за учительницей. На нем идеально сидел сшитый на заказ костюм и обувь, видимо, не из местных магазинов «Лаптевъ» и «Ножкин дом». На руке – швейцарские часы под сапфировым стеклом, гладкий узел шелкового восьмисантиметрового галстука и стрижка, как у представителя шоу-бизнеса. Держался с неоспоримым достоинством и транслировал успех.
Из соседних кабинетов уже доносилось нестройное и заезженное:
– Будем входить в класс в грязной обуви?
– Нет!
– Будем вытирать руки о шторы?
– Нет!
– Будем писать на стенах?
– Нет!
– Будем носить сменную обувь?
– Да!
– Будем драться на переменах?
– Нет!
– Будем опаздывать на урок?
– Нет!
– Будем стараться хорошо учиться?
– Да!
Анна ждала, когда самая тревожная мама, смахивающая на желтоголового королька, закончит перевязывать своей принцессе банты, и вспоминала ролик тридцатых годов. В нем сквозь многочисленные потертости и царапины прорывалась монашеского вида учительница в блузе с воротничком «Питер Пэн», нараспев поздравляющая учеников: «В советской стране учатся все ребята. Наша родная партия, правительство и горячо любимый товарищ Сталин заботятся о нас и дают все возможное, чтобы жизнь была радостной и счастливой. Так что мы скажем товарищу Сталину?» Из-за парт грянуло дружное и задорное: «Спасибо!»
Наконец Ана Вана вышла на середину класса, подняла руки вверх, собираясь не то дирижировать, не то плыть баттерфляем, отмахнулась от испытующего взгляда Захара и сердечно произнесла:
– Друзья, сегодня у меня самый счастливый день – вы пришли ко мне в гости. Я вас очень долго ждала. Много-много лет. Представляла, какими будете, и тщательно планировала встречу. Испекла сливовый пирог. Перекрасила стены в самый теплый цвет. Приготовила много игр и картинок. Теперь мы одна семья и вместе проведем целых четыре года. Я научу вас читать, писать, рисовать море, играть в «Чокнутое ведро» и «Смену номеров». Мы узнаем о волшебной «Голубой стреле» и о приключениях желтого чемоданчика. Станем жонглировать цифрами и считать в уме. Напишем свое первое письмо маме и бабушке. Смастерим настоящий корабль, машину времени и проведем много химических экспериментов. Но чтобы нам жилось дружно и весело, следует познакомиться поближе. Для этого каждый из вас встанет и расскажет о себе самое главное. Начнем с меня. Меня зовут