Пламя на двоих - Ольга Ярошинская

— У меня в охране сильнейшие щиты, — заявил он. — Я думаю, что сделал ошибку. Риан — мой старший, первенец.

— Он не сможет продолжить династию, — напомнила Сивилла. — Тириан твой преемник.

Альфред усмехнулся, снисходительно на нее глянув.

— Ты, как и всякая мать, гребешь к своему щенку, — произнес он. — Но лишь я решаю, кто станет наследником. Мне доносили, что он едва способен связать два слова и мучается от приступов, а Чезарь Мареска заверяет, что Риан в полном уме и выглядит отлично… Нет, я должен хотя бы поговорить с ним!

Король встал, направился к двери, и Сивилла, вновь повернувшись к зеркалу, стиснула зубы и набросила на себя личину. Хотя бы саму себя не стоит тешить иллюзиями — король женился не на ней. Ему никогда не была нужна сама Сивилла. Альфреда манил лишь крохотный знак дракона, свернувшийся в спираль под ее грудью, и то, что он мог подарить.

— Прости меня, дорогой, — певуче сказала она, и в ее голосе прошелестели бархатистые нотки. Сивилла ненавидела южный акцент, но освоила его идеально. — К чему разговоры про преемников, когда ты так молод и силен?

Она встала, потянулась, проверяя отражение, чтобы иллюзия легла как надо: волосы рассыпались густыми шоколадными прядями, черные ресницы загнулись к бровям. Кожа слегка потемнела, будто напитавшись южным солнцем, а изгибы тела волнующе натянули ткань.

Король обернулся и прижал руку к сердцу.

Сивилла раздвинула в улыбке пухлые губы. Она ненавидела и личину покойницы, и себя, и особенно — Альфреда. Она столько лет терпела, подстраивалась, играла чужую роль, чтобы теперь старый хрен вздумал сделать наследником старшего сына? Он даже назвал младшего Ти-Риан, второй Риан, запасной. Как будто и она, и ее ребенок — лишь жалкие копии!

— Моя южная роза, — пробормотал Альфред, шагнув назад, к ней. — О, как ты прекрасна…

Сивилла игриво повернулась, повела ладонями по чужому телу. Она не добилась особых высот в применении драконьего дара: не научилась создавать иллюзорные армии или накрывать фантазиями толпу. Ее талант был направлен лишь на одного человека. Зато Альфред мог и видеть, и слышать, и ощущать… Он мог любить свою первую жену, а вторая ему никогда не была нужна.

Он за это поплатится.

— Останешься на ночь? — томно шепнула Сивилла. — Я соскучилась…

Провела кончиками пальцев по его груди, расстегнула пуговку на рубашке.

— Да, — выдохнул Альфред. — Я сейчас.

Он ушел в ванную комнату, смежную со спальней, и Сивилла поморщилась от звуков, которые донеслись из-за двери. Отодвинув ящик стола, вынула крохотную склянку с густой черной кровью. Она добавляла ее королю понемногу. Капля-две. Взрослому человеку, да еще и инициированному дракону, особо не повредит. Так, спутанное сознание, забывчивость... Возможно, это из-за драконьей крови король выглядел гораздо старше своих лет и иногда плутал в коридорах собственного дворца.

Сивилла разлила по золотым бокалам вино и привычно добавила в один из них кровь. Черная густая капля упала на дно камнем. После ночи любви с обожаемой Розой король выпьет вино и сделается податливым, как хлебный мякиш. Старший сын останется в Драхасе.

Сивилла задержала руку над кубком, а после опрокинула склянку всю целиком.

Хватит с нее полумер. Старый козел отправится вслед за любимой женой и освободит наконец трон для младшего сына. А Сивилла больше никогда не натянет личину другой женщины, какой бы красоткой та ни была.

Она швырнула пустую склянку назад в ящик стола, с вызовом посмотрела на отражение в зеркале. Темные глаза, яркие губы, восхитительное и вечно юное тело — как соперничать с этим настоящей Сивилле?

— Вот и я, — игриво произнес Альфред, появляясь из ванной.

Он подошел к Сивил сзади, нетерпеливо потянул вниз шлейки пеньюара, обнажая тяжелую пышную грудь. Чужую.

— А можешь сделать ее еще больше, — заговорщицки прошептал муж, обхватывая ладонями сочные прелести. — О да! Вот такой она была, когда родился Риан!

Он осязал шелк смуглой кожи, жадно мял темные вершинки грудей. Сивилла не чувствовала ничего, но не забывала учащенно дышать и постанывать. А позже, когда все закончилось, Альфред взял предложенный ею бокал и осушил его до дна.

Вот и все. Да здравствует новый король.

Глава 23. Начало

Они возвращались в Драхас уже на закате: багровый диск солнца медленно таял в море, первые звезды усыпали синеву неба мелкими бриллиантами. Вив отказалась выбирать камень к кольцу и ответила «нет», но чего еще он ждал?

Элай усмехнулся и, обняв ее крепче, поцеловал пушистую макушку. По крайней мере он выторговал себе право ночевать на балконе, и план уже зрел. Можно чихать, симулируя аллергию на вороньи перья, можно начать кашлять — мало ли, холод не чувствуется, но ветер пробирает аж до костей. Но даже если ему не удастся попасть в комнату к Вив, он будет немножечко ближе.

— Ты не обиделся? — спросила она, вывернув шею и заглянув ему в глаза.

— Если честно, я и не думал, что ты сразу согласишься, — признался Элай. — Быть со мной — большой риск. Ты не хочешь выходить замуж за опального принца — и это понятно. Хотя мы могли бы поселить тебя под другим именем в каком-нибудь симпатичном коттедже…

— Опять ты про этот уютный домик, — проворчала Вив. — Все совсем не так!

— А как? — переспросил Элай. — Думаешь, ты смогла бы мне отказать, будь я наследником трона?

Он почти смирился со статусом изгнанника, но его женщина не заслуживает такой судьбы. А если у них и правда будут дети?!

Мысль была новой, немного пугающей, но притягательной до мурашек. И тут точно отсидеться в тени не выйдет: его дети станут угрозой для Тириана и, едва родившись, окажутся под ударом. Значит, еще до их появления надо обеспечить им все полагающиеся права. А сперва добиться от Вив того, от чего дети бывают.

— С тобой обошлись несправедливо, — ворчала Вивиана. — Ты должен стать следующим королем. А Тириан пусть утрется и отправляется лепить горшки вместе с Ингрид.

— Кстати, — задумался Элай, — вдруг она решила вернуться в гончарню? Горшки у нее получились отменные, хотя Туч уверен, что это не Ингрид их налепила… Вив, ты не должна оправдываться. Меня даже восхищает твоя твердая позиция. Ты точно знаешь, чего хочешь и чего не хочешь.

Если Ингрид как сорока из детской считалочки: этому дала, этому дала, то с Вив дело обстоит совсем иначе — не дала никому. Но она уже сделала выбор, хоть пока боится это признать, и Элай чувствовал себя так, словно получил